— И без погонь, — сказал он. — Не надо нервировать нас.
Больше Анна ничего не увидела, она вдруг оказалась в других руках. Ее ноги потеряли землю, кто-то поднял ее и понес, плотно прижав ее лицо к своему плечу.
Все-таки странно она устроена. Когда всё складывается наихудшим образом, ею вдруг завладевает беспросветное безразличие. Ведь допрыгались уже, чего теперь паниковать? Уже всё тут, на том самом блюдечке с той самой каемочкой. Одно хорошо, затишье помогало связно думать, не отвлекаясь на туман эмоций.
Ее посадили на заднее, где с другой стороны восседал громила в темном костюме. Всё строго по канону: крутые тачки, хмурые лица, стильные костюмы.
— Без фокусов, — бросил он, и даже голос у него звучал устрашающе.
Анна заметила водителя с наушником в правом ухе и пассажира, который не двигался, облокотившись головой на стекло, словно дремал. Он нервно встрепенулся, только когда завелся мотор, и машина тронулась.
Она оглянулась и нашла Марка. Он уже вернулся к своим и стоял в плотном кольце охраны. Стоял слишком далеко, чтобы удалось разглядеть его лицо. А ей было так важно прочитать его сейчас, поймать взгляд... Чтобы приблизиться к разгадке хоть на шаг. Все-таки она не настолько наивна, чтобы поверить его недавним словам о том, что она его женщина. Но что-то же есть? Что-то же между ними успело случиться? Хотя бы прямо сейчас?
Вот и эмоции, они вернулись. Анна накрыла рукой браслет часов, чтобы успокоить себя. И подумала об Викторе, в любом случае брат в безопасности. Его раны заживут, и будет как новенький.
— Надень, — охранник бросил ей на колени мужскую клетчатую рубашку. - Все, что на тебе, в этот пакет. Все, понятно? И белье, и украшения.
Анна нервно вцепилась в рубашку.
— Никому ты и нафиг не нужна, — славно подбодрил он. — Переодевайся. И давай быстрее.
Она скинула плащ, затем расстегнула молнию, слава богу, она была не потайная, и опустила бретельки, молниеносно накинула на себя рубашку и стянула платье через ноги. Потом осторожно подняла глаза, проверив, что никто не смотрит. Тут они отошли от канона. Злодеи вроде бы должны грязно ухмыляться и всячески претендовать на ее девичью честь.
Анна сложила вещи в прозрачный пакет и протянула его охраннику. Тот придирчиво оглядел ее и остался недоволен.
— Обувь, — указал он.
— Тут грязно.
Его аж передернуло от ее наглости.
— Можешь вытянуть ноги мне на колени.
Только его ледяной взгляд откровенно намекал, что он такого не потерпит. Анна молча сняла ботинки и закинула их в пакет. Потом поджала ноги под себя и обняла их руками.
— И часы, — заметил он.
Черт!
В конце концов, он сгреб ее вещи и выкинул в окно. Вернувшись в пульсирующий огнями город, они прошили его насквозь и запетляли по спальным районам. Они еще полчаса объезжали частный сектор, а потом нырнули на одну из его улиц. Завернули к большому кирпичному дому, ворота которого откатились в сторону, и въехали в гараж.
— Приехали, — подытожил охранник.
Дверь распахнулась, и ее за локоть вытащили наружу. Потом были бетонные полы, ступеньки, какие-то лица и душные подсобки...
Анна минуту приходила в себя, не двигаясь. Когда она огляделась, то поняла, что оказалась в небольшой почти пустой комнате. Только кровать и стул, и еще окно с опущенными пластиковыми жалюзи, которыми обычно закрывают прилавки ларьков на ночь. Она прикинула, сколько сейчас могло быть времени, они ехали сюда часа полтора... Наверное, 8-9 вечера. И как не потерять ощущение времени взаперти? Здесь каждая минута за час.
Подойдя к окну, она попробовала жалюзи на прочность. Внизу они были закрыты на ключ. Конечно, не самая крепкая конструкция, ее можно сломать, но только с большим шумом. А два охранника сторожат за дверью. Тогда она села на кровать и некоторое время пыталась хоть что-то придумать, но тщетно.
За ней пришли, когда начало рассветать. Она заметила полоску утреннего солнца на полу в коридоре. Молчаливый охранник распахнул дверь уборной и кивнул. Потом ее повели вниз. Анна осторожно оглядывалась по сторонам, стараясь запомнить дом, расположение комнат и дверей. И количество людей.
— Дайте ей обувь!
Анна узнала голос вчерашнего соседа по заднему сидению.
— Устроили тут Золушку, — он толчком придал ускорение парню, который уже где-то нашел жутковатого размера тапки.
Черные тапки бросили под ноги, Анна обулась и посмотрела на громилу.
— Пошли, — скомандовал он и указал на очередную дверь.
За ней старомодный кабинет с кожаными креслами и мебелью из темного дерева встретил потрескивающим камином.
— Сядь там, — теперь ей ткнули на стул у большого стола.
Вскоре появился хозяин, что сразу стало ясно по дорогому костюму и расслабленности в жестах. Охранник же в его присутствии, наоборот, напрягся. Босс уселся напротив, не отрывая взгляда от планшета, и Анна смогла рассмотреть его. Вчера она его точно не видела. Мужчина был молод, возраста Марка, немного за тридцать. Худое лицо и тонкие губы, коротко стриженные русые волосы.
— Так, — протянул он и посмотрел на нее.
В его взгляде читалась скука.
— Анна, Анна, — он словно пытался припомнить, что собирался сказать. — С чего же нам начать?
Он отложил планшет и закинул нога на ногу.
— Надо осмотрительнее выбирать друзей. Хотя с братом вам банально не повезло.
На вы? Серьезно?
Он положил руку на бедро и стал изучать аккуратно подстриженные ногти.
— Я готов к войне и не боюсь ее. Это Марку стоит много раз подумать, прежде чем что-либо предпринять. Я могу убить вас, и он ничего не сделает. Сомневаюсь, что даже захочет. Он все-таки привез вас. Есть границы, за которые он не переступит.
К такому разговору она оказалась не готова.
— Зачем вы говорите мне все это?
— Нас бывает выручают мелочи. Вы внешне похожи на мою старшую дочь. И я старомоден, стараюсь не трогать женщин.
Анна теряла нить их разговора, к чему он ведет... Что сейчас происходит? Стоило ли открывать рот?
— И главное, у меня изначально был другой план. Я уже получил все, что хотел. Неустойка выплачена, Марк уязвлен, Виктор убит.
— Виктор...
У Анны закружилась голова.
— Ваш брат нашелся в частной клинике этой ночью со смехотворной охраной. Похоже все были слишком заняты вашим спасением.
Она почти не видела его, все расплылось перед глазами. Комната закружилась и будто бы сузилась, крепко обняв ее, а его невыносимо спокойный голос все наплывал откуда-то. И она с трудом цеплялась за его слова, чтобы понимать их.
— Вас отвезут через пару часов. Уже договорено место, где вас встретят. Так что прощайте, Анна. И мои соболезнования.
Ее заставили подняться и повели к двери. Впрочем, она не могла сопротивляться, она ничего не могла, даже плакать. Боль оглушила ее, хотя в глубине души она не верила. Нет, этого не могло быть. Этого нет. Надо сильнее зажмуриться, и все исчезнет...
Она почувствовала укол в предплечье, когда нашла себя уже на втором этаже.
— Что вы?
Она заметила шприц в руке охранника.
— Чтобы уснуть, — он отпустил ее, но остался рядом.
Он так и стоял над ней, пока она не забылась. Из навязанного сна она вынырнула резко и с криком, как будто ее измучил кошмар. Кошмар, который не исчез с пробуждением.
— Анна, — позвал знакомый голос. — Я забрал тебя. Ты в безопасности.
Она увидела Севера рядом с собой. Он плавно повернул руль и, соскочив на обочину, остановился.
— Анна, — приглушенно повторил он.
— Я хочу выйти.
— Да, конечно.
Он разблокировал замок и вышел вместе с ней. Анна только сейчас заметила, что закутана в большой плед, он выскользнул из ее онемевших пальцев и упал на землю. Она, ничего не видя, сделала пару бесцельных шагов вперед, и ее нога соскользнула вниз. Север тут же оказался рядом и поймал ее.
— Тут крутой склон, осторожнее.
Он вернул плед на ее плечи. И они встретились взглядами, он все порывался что-то сказать, но боялся навредить неосторожным словом.
— Как? — спросила она.
Он качнул головой, нахмурившись.
— Как, Север?
Анна сжала его ладони, которыми он удерживал плед.
— В больнице. Его застрелили... без шансов.
Она заплакала. Слезы, наконец, нашли путь, и горечь вырвалась из груди.
— Он спал, Анна, — сказал Север, словно не знал, чем еще утешить.
Его рука нашла ее лицо и мягко провела по щеке, стирая слезы. Он притянул ее к себе и обнял. И Анна крепко прижалась к нему, пряча лицо в его рубашку.
— Мне жаль, девочка. Мне так жаль.
Глава 9
Ночной город под ногами.
Панорамные окна хвастались сумасшедшим видом с двадцатого этажа, но Анне было плевать. Она облокотилась на стекло, прижав лицо к холодной поверхности, пока Марк стоял за спиной. Стоял и подбирал слова. Прошли две недели, а ей не становилось легче. Она ни с кем толком не разговаривала все это время, не позволяла даже, и теперь Марк раздумывал с чего начать, чтобы не спугнуть.
— Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь, — попробовал он, — но надо выходить на улицу.
— Надо, — кивнула она.
Ей самой было противно и отчаянно хотелось быть сильней. Пора уже очнуться.
— Может, сейчас? В такое время почти нет людей.
— Нет настроения.
— Хорошо, - он кивнул. - Насчет работы... Север устроил всё, ты без последствий сможешь вернуться, когда придет время.
Вернуться.
Анна недавно поняла, что ей нужно, чтобы справиться со скорбью и жить дальше. Она, наконец, призналась себе. Ее пугало вынужденное открытие, из-за которого появилось нехорошее предчувствие, что она отворяет потаенную дверь внутри себя. Будто вот-вот случатся перемены, и она не может знать наперед, как сильно они изменят всё вокруг. И останется ли дорога назад.
— Достаточно, Марк.
Анна резко развернулась и посмотрела на него. Марка удивил ее резкий тон и неожиданно уверенный взгляд. Наверное, он все же ждал слез и приготовил платки.