— И я вас, ваше сиятельство.
Когда он коснулся меня чуть выше локтя, в том месте, где перчатка немного спустилась, обнажая белую кожу, меня словно кольнуло, обдало жаром и одновременно холодом, и только потом я заметила, что, в нарушение всех норм и правил этикета, его рука сейчас была без перчатки.
— Прошу меня извинить, — не дожидаясь моего ответа, он просто оставил меня посреди зала, так и не доведя до нужного мне места, и ушёл.
***
— Это позор, Амалия! — Матушка встретила меня криками, как только мы вернулись домой. — Что скажут люди!
— А что они скажут? — Я чувствовала себя уставшей, словно целый день проработала на чёрной кухне. Конечно, я там ни разу и не была, и как чувствуют себя кухарки, не знала, но почему-то представляла себе именно такие ощущения.
— Что тебя бросил посреди зала герцог! Такой позор, теперь это ляжет пятном на нашу репутацию и жениха найти станет ещё труднее. О чём ты только думала?
— Не совсем понимаю вас, матушка. — Я и правда была в замешательстве. Мало того, что я действительно не понимала, в чём состоит суть претензий — не я же его бросила, не я убежала, — так еще и голова отказывалась хоть о чем-то думать, будто ватная стала.
— Надо было быть ещё вежливее, ещё послушнее. Так глядишь и потом бы ещё раз пригласили на такой бал.
Спорить было бесполезно, видимо, это и будет моей участью — из-за нашего положения в обществе всегда быть для матери недостаточно хорошей. Я понимала, что это моё предназначение — выйти замуж, — как и у любой другой девушки, но учёба в университете могла стать неплохим подспорьем в этом. Девушки с образованием пользовались б о льшим спросом на рынке невест, о чём я и не преминула сказать.
— Ступай наверх, Амалия, и чтобы до завтрашнего вечера я тебя не видела. Университет она придумала! В наше время было достаточно лишь происхождения для замужества, а сейчас… Так и проходишь старой девой, как твоя тётка Марджери.
Раздевшись при помощи Мисси и приняв ванну, я легла в кровать. От слабости немного подташнивало, а кожа в том месте, где её задел герцог, горела. Возможно, дело было в волнении от произошедшего на балу, возможно, в самом знакомстве с аристократом такого высокого статуса, но уснуть при всём моём плохом состоянии я смогла не сразу. Прокручивая в голове сотни диалогов, которые могли бы быть, но не стали явью, я каждый раз оставалась в центре зала одна. Не было ни одного варианта развития событий, где бы он довёл меня до компаньонки. Наконец, забывшись сном, мне кажется, под утро, я провалилась в водоворот сновидений, не приносящих покоя даже во сне.
— Просыпайтесь, ваша милость! — Звук шёл откуда-то далеко, будто из-под толщи воды, проникая в голову молоточком. — Матушка хочет вас видеть немедленно.
С таким аргументом, как матушка, спорить было бесполезно, поэтому пришлось, приложив немало усилий, всё же открыть глаза. На удивление, сейчас я чувствовала себя отдохнувшей и выспавшейся, словно и не со мной приключились вчера все эти странности. В комнату уже вошла Мисси и распахнула окно, впуская прохладный воздух раннего утра.
Я резким движением скинула с себя одеяло, запахнула поглубже полы халата и, потянувшись, направилась к окну. Это было для меня своеобразной традицией — начинать новый день, вдыхая свежий воздух.
— Видимо, я вчера вас плохо помыла, ваша милость, прошу меня простить. — Служанка с опаской подошла ко мне вплотную, показывая на левую руку.
— А, что? Помыла? — Я не совсем поняла, о чём идёт речь. Лишь когда она взяла мою руку чуть выше предплечья и аккуратно повернула на свет, я поняла, в чём дело.
Подбежав к трюмо, ещё раз посмотрела на руку в отражении и произнесла лишь одно:
— Не может быть.
На руке красовался какой-то неизвестный мне символ. То, что это не грязь, я поняла сразу, не может она так переливаться серебром, да и Мисси, надо отдать ей должное, всегда качественно исполняет свои обязанности. Приглядевшись, я увидела, что на руке теперь изображён дракон, свернувшийся калачиком вокруг цветка в защитном жесте.
Быстро приведя себя в порядок, надела светло-голубое платье для завтрака и, добавив к образу лишь серьги с топазами, подчёркивающие цвет моих глаз, я поспешила вниз к уже ждавшей меня матушке, чуть не сбив по пути парочку служанок.
Замерев перед закрытой дверью, я успокоила дыхание, одернула чуть сбившийся по дороге подол платья вниз и, сделав глубокий вдох, медленно открыла дверь, ведущую в парадную залу.
— Рада тебя видеть, дочь моя. — Матушка стояла около накрытого чайного столика, теребя платочек в ожидании меня.
— Прошу прощения, что заставила вас ждать. — Пройдя в центр залы, я уже было приготовилась сесть, недоумевая, почему маменька всё ещё стоит и что же такого срочного случилось, ведь менять свои указания она не любила и вчера ясно дала понять, что видеть до вечера меня не хочет.
— Ваш приход скрасит любые тяготы ожидания, баронесса.
Только тут я заметила ещё одного человека, стоящего в тени портьеры и словно прячущегося от внешнего мира.
— Ваше сиятельство, приветствую вас. — Признаться, его я совсем не ожидала здесь увидеть, да ещё в такое раннее для гостей утро. Зато стало понятно, почему же матушка стоит.
— Раз барона сегодня застать мне удалось, да и присоединиться в ближайшее время он к нам не сможет, то не вижу смысла ходить вокруг да около. — Герцог наконец вышел из тени и, пододвинув к себе кресло чуть ближе, устроился в нём так, что солнце светило ему в спину, создавая ореол света вокруг его головы. Матушка тоже села, а я так и осталась стоять в одиночестве посередине.
— В чём причина вашего визита, позвольте поинтересоваться? — Я видела, что матушка переживает, не сделав ни одного глотка чая, она сидела с идеально ровной спиной всё ещё держа в руках платок.
— Так вот, как я уже сказал. — Голос герцога стал ниже, но вместе с тем будто громче, ещё больше привлекая внимание. — Что вы знаете о драконах?
— Многочисленная раса людей со способностью к обороту во вторую ипостась в образе дракона. Живут обособленно, не пуская никого в свои владения. Для решения дипломатических вопросов приезжают в интересующую страну сами. — Я была подкована в этом вопросе, насколько это вообще возможно с такой скрытностью драконов.
— Всё верно, это общеизвестные факты. Есть ли что-нибудь ещё? — Мне показалось, но в этот момент он смотрел прямо мне в глаза, хитро прищурившись. В тот миг мне показалось, что он ждёт ответа именно от меня, и мне кажется, я даже знаю, что он имеет в виду.
— Если вы о знаке, который появился сегодня утром на моей руке в том месте, где вы вчера меня коснулись, то да, есть ещё кое-что, — говоря это, я убрала с рисунка руку, которой закрывала дракона и цветок всё это время, словно показывая, что да, я знаю, о чём он говорит.
— Что за рисунок, Ами? — Матушка, быстро встав с кресла, с волнением в глазах подошла ко мне, вернее, практически подбежала. — Пресветлая Богиня, это то, о чём я думаю?
— Давайте я покажу, чтобы не было недопонимания. — Герцог встал со своего места и медленно, пуговицу за пуговицей, начал расстегивать чёрный бархатный фрак, открывая взору такой же чёрный жилет с белоснежной сорочкой под ним.
Я замерла. Чем больше пуговиц расстегивалось, тем труднее мне становилось дышать. Я словно забывала сделать вдох, сосредоточившись на его движениях, плавных и медленных, немного дразнящих. Увидев в его глазах смешинки от моей реакции, я, зардевшись, отвернулась, рассматривая не первый год висевшую в гостиной картину с пейзажем.
— Баронесса. — Он закатал рукава вплоть до плеча, показывая свой рисунок на руке. — Такая татуировка появляется на руках у представителей нашей расы лишь в одном случае.
— Когда вы находите свою истинную. — Мама перевела ошарашенный взгляд с герцога на меня, всё ещё не веря в происходящее. — Мисси, воды мне с лимоном, немедленно.
Матушка вернулась к креслу и грузно, словно силы её покинули, опустилась в него. Я же так и стояла напротив герцога, внимательно рассматривая его. Вчерашнее впечатление было смазано волнением, сегодня же, как ни странно, я была спокойна и могла в полной мере оценить своего будущего мужа. Высокий и стройный, он был выше меня на целую голову, и мне приходилось смотреть немного вверх. Красивые серые глаза, как льдинки в самый жаркий зной, манили, а пухлые губы так и хотелось поцеловать. В мыслях я уже представляла, как сладко и нежно это будет. Испугавшись своих мыслей и так внезапно возникшей в голове картинки возможного будущего, я ахнула и поспешила подойти к матушке, силой заставив себя оторваться от созерцания герцога.
Когда в залу вошла Мисси с подносом в руках, воцарилась тишина, которую никто не хотел нарушать. Мама, видимо, осмысливала происходящее, я же просто боялась поднять взгляд на герцога, опасаясь своих мыслей, возникающих при этом.
— Раз мы всё выяснили, то предлагаю обсудить подробности бракосочетания.
На секунду показалось, что его утомляет этот разговор, будто он должен был бы быть сейчас в другом месте, а приходится стоять здесь и объяснять всё нам. Но я тут же себя одёрнула — конечно, он устал. Для драконов метка истинной — это норма, а нам приходится сейчас всё объяснять, ведь мы не знакомы с их традициями в полной мере.
— Я думаю, что следующим летом можно сыграть свадьбу, как раз будет время всё подготовить, дать объявление в городской вестник, оповестить гостей и всё продумать. Надо всё записать. — Мама уже собиралась подозвать Мисси подойти ближе, как герцог прервал её.
— Это всё подходит для обычной свадьбы. В случае же с меткой время играет против нас.
— Что вы имеете в виду, герцог? — Я была незнакома с такой особенностью меток истинных, поэтому вся превратилась в слух.
— Метка будет тянуть нас друг к другу, расстояние станет помехой. Все мысли будут у меня о вас, у вас обо мне. Во всех значениях этого слова, — и снова улыбка, поддерживающая и понимающая. — Вы, наверное, уже могли почувствовать её силу.