Если бы мы могли ещё подольше ректора подопрашивать, уверена, он мог бы много интересного сообщить и о коррупционных схемах в академии, и о взятках на экзаменах, и о строительстве нового корпуса, на который, как выяснилось, четырежды выделялись средства и таяли в разреженном воздухе, натыкаясь на неуёмные аппетиты нашего маститого руководителя…
К сожалению, и помимо его высокопоставленной и низколежащей (на данный момент) персоны нам было чем заняться. В ближайшем подлеске сидела на пеньке свежеукушенная оборотница с котом (моим) и бабкой (её). И кот, и бабка выполняли успокаивающую функцию, но оборотни после укуса крайне нестабильны, поэтому лучше как можно быстрее отправить Даринеллу тренироваться осваивать новое тело в компании Серко. В конце концов, бабку мне не жалко, она старая и противная, но Батон это мой собственный кот и я буду очень сердита, если его сожрет оборотница… Впрочем… Батончик у нас котик оригинальный, слегка двинутый, вон даже джинна допечь умудрялся на раз. Думаю, с новоиспечённой оборотницей он справится. Как минимум не даст себя сожрать.
– Серко, принимай подопечную, а с этим, – я кивнула на валяющуюся на полу тушку ректора, – мы сами как-нибудь разберемся.
– Точно? – склонив голову набок, оборотень с любопытством смотрел на скулящую массу, попеременно признающуюся во всех своих грехах. Надо же, в первый год обучения в школе украл у однокурсника пирожное. И почему я не удивлена? Он же с детства сволочь! – А если буянить начнет?
– Как начнет, так перестанет, – хмыкнул Илар и по лицу его было понятно: буянить ректор начнёт только если окончательно решит разорвать отношения со своей бренной жизнью.
– Ну смотрите, – покачал головой Серко и выпрыгнул в окно.
– У меня тут, между прочим, дверь есть! – заорала вслед я.
Подумаешь, выбили ее! Дверь же всё равно есть. Вон она на полу лежит.
– Я не заметил!
– И ты ботинки забыл!
Но Серко уже след простыл. С другой стороны, с этими превращениями из волка в человека и обратно, удивительно, что он ещё голову не забыл нигде. Я тяжело вздохнула – всё-таки сумасшедшая у меня жизнь – и повернулась к тихо лепечущему что-то о том, как списывал на выпускном экзамене, ректору.
– О детских грехах поговорим в другой раз, – пообещала я. – Кажется, мы пока достаточно услышали о них. Что думаешь, Илар?
– Думаю, что сей почтенный субъект, к моему глубочайшему сожалению, никак не может ехать к королю на бал, – глубокомысленно нахмурившись, выдал Илар.
– Ах, как жалко, – качая головой, сетовала я. – Ах, как обидно. Такое событие… Как же так? Неужели бал пройдет без ректора? А я-то уже настроилась, вспоминала, где мои бальные туфельки лежат.
Никаких бальных туфелек у меня, конечно же, не было. У меня в целом гардероб до появления джинна был весьма скудный. Зато сейчас сплошные развлечения, то я дама на вечеринке у барона (в соответствующем туалете, разумеется), то я мужик-посыльный.
– Нет-нет, Лили, мы не можем лишить бал такой драгоценной… как ты там говорил? – обратился он к ректору. Тот промолчал, лишь булькнул что-то невразумительное. Илар, однако, в ответе не нуждался. – Конечно же, – расплылся в острой улыбке он. – Жемчужина. Мы не можем лишить бал такой жемчужины как ты, Лили.
– Придется присутствовать, – картинно вздохнула я. – Вот только спутник… – я растерянно закусила губу, оглядывая свое разрушенное жилище, будто в поисках рыцаря-спасителя. – Не могу же я заявиться на бал одна. В конце концов, я благородная леди. В первом поколении, но тем не менее. Без спутника было бы неприлично.
– Ых… – заявил ректор, пытаясь отползти в сторону двери. Какой милый дурачок. Неужели он думает, что мы его отпустим? Какая все-таки прелесть, встречается же подобная наивность в наши скептические времена.
– Не торопитесь, – посоветовала ему я. – Мы же обдумываем план действий. Это совместный процесс. Вы ведь не можете покинуть нас так просто. Разве вам не интересно, что будет с вашей покупкой? Кажется, я вам дорого обошлась. Если бы я купила что-то за такую астрономическую сумму, я бы хотела знать, что происходит с моим имуществом, где оно и в каком состоянии. Как думаешь, Илар?
– Безусловно, хотела бы, – согласился джинн. – Еще чехол купила бы, чтобы царапин не оставлять.
– Точно, – послала я ему короткую одобрительную улыбку и тут же надула губы. – А мой хозяин ведет себя так, словно покупка ему не нужна. Как же быть?
– Думаю, я мог бы выручить нашего нового друга и явиться на бал в его обличье.
– Как замечательный выход! – всплеснула руками я. – Идеальное решение для всех.
– Мне тоже так кажется, – скромно согласился джинн. – Надо только понять, планируются ли на балу какие-то деловые контакты, чтобы не попасть впросак? Шасвар? – джинн легонько пнул ректора носком ботинка.
Надо же, а я и забыла, что у него имя есть. Для меня ректор Джеркус давно уже превратился в первую очередь в должность, которой он злоупотребляет. Он даже не человек, он просто ректор. Мерзкая гниющая масса, занимающаяся отвратительными вещами.
– Ы? – спросил ректор.
– Чем ты собирался заниматься на балу кроме танцев?
– Я… мы… поговорить с Орзанским о финансировании академии и о… о том… когда мы снова начнём то, что не получилось тогда. Сейчас герцог уже оправился, но у нас проблема: у короля теперь есть наследник, Так что герцогу придётся для начала стать регентом…
– Какая прелесть, – удовлетворенно ухмыльнулся Илар. – Герцог тоже будет присутствовать на балу. Обстоятельства складываются лучше некуда. Все фигуры в одном месте.
По спине пробежала дрожь. Неужели мы действительно это делаем? Кажется, да.
Если что-то пойдет не так, мы ещё позавидуем ректору. А других вариантов-то всё равно нет. Герцог планирует дворцовый переворот и если продолжать молчать и ждать, то не сегодня-завтра мы будем ходить под новым королем. Значит, едем в столицу, чтобы попытаться предотвратить заговор с целью убийства его величества. Я уже говорила, что хотела работать в корпорации красоты «Королевский выбор»? А хотела я там работать потому что в королевскую фармакологию, куда я на самом деле хотела, меня бы не взяли. А в королевскую фармакологию я хотела только потому что в действительности я хотела быть боевым магом, но поступила только в зельевары. Чувствуется тенденция, да? Такое ощущение, будто где-то наверху, внизу или сбоку сидят боги, тщательно фиксируют все мои желания и делают точно наоборот. Потому что разбираться с заговорами я точно никогда не хотела, однако, вот она я.
Глава 46. Чем занять старушку
На королевский бал Серко не пошёл. Во-первых, потому что у него документов не было. Приглашение-то на двоих, на ректора, чтоб он провалился, и его спутницу. Оборотни в эту схему не вписывались. А во-вторых, у Серко внезапно нашлись другие дела. Дела, которые на его мохнатую голову свалил Илар. Оборотню надо было научить Даринеллу жить в новой ипостаси и свыкнуться с тем, что у неё теперь существует не только волчья, но и человеческая половина. Оказывается, это не так-то просто. Оборотни обычно живут общинами и не особенно информируют людей о своих делах. Серко сказал, что каждый оборотень в определенный период жизни учится примирять «двух волков в себе», но как именно это происходит, рассказывать наотрез отказался, только отмахнулся и велел им заниматься своими человеческими делами.
Так вот и вышло, что оборотни умчались в лес метить кусты и заниматься всем тем, чем обычно занимаются оборотни. Бабка пыталась увязаться с ними, но быстро получила от ворот поворот.
– Даринелла без меня никуда, – давила она на Серко. Железная старуха, конечно, даром что выглядит, как божий одуванчик.
– Девочка Даринелла - может быть, а вот волчице Даринелле нужно личное пространство. Если, конечно, не хотите, чтобы однажды внучка проснулась и обнаружила, что ненароком загрызла любимую бабушку. Тем более… женщина, как вы планируете угнаться за двумя волками по лесу? На метле? Не уверен, что у вас это получится. Лес, знаете ли, очень густой.
Бабка сопела, ворчала, охала и вздыхала. Вспомнила, что умирает, трижды пыталась прилечь с сердечным приступом, но вспоминала, что у меня полы грязные, и бодренько вставала. В конце концов Илару это все надоело и он лучшим своим командирским тоном (не зря же он не последним магом был в прошлой, доджинновой, жизни) велел старушке приводить в порядок дом и ждать внучку.
– Пирогов напеките, что ли. Они с Серко набегаются и вернутся голодные. Вдобавок за домом действительно кому-то присмотреть надо, пока мы с Лили заняты другими делами.
Бабка тут же перестала умирать и бодренько запрыгала козочкой по дому, интересуясь, где это у меня тут инструменты.
– Дверь-то вернуть на место надо, а то куда же я без двери. Страшно, – прощебетала она, одной рукой поднимая резной деревянный шкаф.
Я подумала, что страшно должно быть тем, кто попытается к такой бабке вломиться, но вслух, разумеется, ничего не сказала. Порой безопаснее промолчать.
– И кота, бедного, уморили. Вон какой худой.
Якобы худой Батон дёрнул ухом и с ужасом уставился на чрезмерно активную бабку, потерявшую возможность опекать внучку. Ох, сочувствую, Батон, но ты необходимая жертва.
***
Бабушка, внучка и Серко остались, а мы с Иларом верхом помчались в столицу. Бедолага ректор же остался на попечении этой троицы. Его посадили в подвал, который Илар собственноручно запечатал каким-то заковыристым заклинанием, сообщив, что спустить ему еду и воду бабка сможет пару раз, а в остальном это не его забота. И вообще, ректору давно не мешает похудеть. Уж не знаю, останутся ли от бедняги хотя бы рожки да ножки к нашему возвращению, но, признаться, это не слишком меня волнует. Даже если они случайно убьют его, для мира это не будет большой потерей.
Интересно, можно ли меня ещё считать добрым человеком? Наверное, уже нет. С другой стороны, легко быть добрым и милым, когда тебя никто из дома не выгоняет, работы не лишает и не продает. Вот разберусь с врагами и стану самой милой и чудесной девушкой на свете. Чуть-чуть осталось.