– Я боюсь… я боюсь, что мой муж мог совершить убийство… Эти пять женщин, о которых писали в газетах…
Саша подумала, что скорее представила бы мужа Клаудии с девочкой по вызову, чем проникающим ночью в дома, чтобы напасть на одиноких женщин. Подозревать мужа в таких вещах каждый раз, когда он выходит из дома? Она не завидовала этой женщине. Это ж ад, а не жизнь!
– Я знаю, что это нехорошо с моей стороны… я пожалела, что пошла в полицию…Я чувствую себя предательницей… Те женщины, что были связаны в кроватях… и две из них убиты… я сопоставила даты… по крайней мере две даты совпадают… – Голос Клаудии становился все тише и последние слова она прошептала.
– У вас есть конкретные подозрения или вы лишь ночи сопоставили?
– Нет… только две ночи… – Слезы потекли по лицу женщины, – другие даты я не знаю… и не вспомню сейчас… хорошо, что вы пришли, я не могла говорить об этом с мужчиной…
– Давайте сделаем так. Вы хорошо подумаете, что еще могло натолкнуть вас на эти мысли. А я оставлю вам свой телефон и вы позвоните, если что-то придет в голову. И если муж уйдет снова, вы мне звоните. Только не ночью, пожалуйста, а следующим утром. Хорошо?
– Да, конечно, спасибо вам! Мне надо было кому-то рассказать, я сходила с ума наедине с этими мыслями! Но скоро приедет муж, он обедает дома, прошу вас, уходите! Я не хочу, чтобы он застал вас здесь!
Саша распрощалась, медленно пошла по улице, задумавшись. А может все просто, и синьора Клаудия просто сумасшедшая? На душе остался неприятный осадок, и девушка постаралась выбросить из головы унылую женщину, грызущую себя подозрениями, стала разглядывать дома старого борго по дороге к дому синьоры Бебы.
Конечно, Фиона не знала адреса своей знакомой, а звонить не хотела, ведь это же сюрприз! Поэтому Саша шла, сверяясь с нарисованной от руки картой, совершенно не уверенная, в те ли ворота она вышла и туда ли повернула.
Она с опаской постучала в дверь двухэтажного бледно желтого дома. Вроде правильно пришла. Надо же, даже фамилию Бебы не спросила!
Темно зеленые ставни на окнах второго этажа плотно затворены, вокруг тишина и на стук в дверь никто не отозвался.
Саша постучала еще раз.
– Синьора Беатриче! Синьора Беба! – покричала она, но снова ответила лишь тишина. Ближайшие соседи жили через дорогу, на большом расстоянии, и девушка обошла вокруг дома Бебы, вдруг синьора где-то в подсобных помещениях и ее не слышит.
Редкие высокие деревья не облетели, почти полностью покрыты листвой, а вот трава пожухла и земля вокруг дома превратилась в бежевое голое пространство. В отличии от Иволгиной синьора Беба была равнодушна к садоводству, понятно, зачем Фиона передала ей варенье.
А вот дом выглядел мило, чистенько, никакой разлетевшейся черепицы, впрочем он и построен был не больше ста лет назад, не то, что средневековый дом Иволгиной.
С тыльной стороны дома находился еще один вход. Там обнаружился и балкончик на втором этаже, ставни также наглухо закрыты.
Саша постучала в кухонную дверь. Пожив на ферме возле Вольтерры она знала, что задняя дверь чаще всего ведет именно в кухню, так удобнее привозить продукты, выставлять мешки с мусором.
Дверь оказалась не запертой.
– Синьора Беба! – снова громко позвала девушка, потом отворила дверь и вошла. В маленьких тосканских борго двери не запирают и всегда рады гостям. Она просто поставит банки на кухонный стол и напишет записку, что это подарок от Фионы. И дело сделано.
Саша вошла на кухню, такую же как большинство прочих в таких городках. Поставила банки на стол. Прислушалась. Тишина.
Девушка почувствовала тревогу. Знакомо ли вам это неожиданное чувство, когда вроде и причин для беспокойства нет, и все хорошо, все так, как обычно, а тревога внутри растет, заставляет волноваться? Умом понимаешь, что все хорошо, а интуиция, маленький пушистый шарик где-то в животе вдруг становится колючим и шепчет: – Прислушайся, присмотрись, все не так, как должно быть!
Так и Сашу ничего не должно было насторожить, мало ли куда ушла хозяйка дома, и совершенно нормально оставить подарок и записку… И все же… и все же Саша шагнула в маленький коридор, соединяющей кухню с остальными комнатами.
Теперь в тишине появился звук. Тикали большие напольные часы в гостиной первого этажа. Осторожно входя в комнату, Саша непроизвольно сжалась, почему-то уверенная, что увидит темную фигуру на полу. Ну с чего она взяла, что Бебе стало плохо и она лежит тут? Смущал неприятный сладковатый запах, но мало ли чем пахнет в доме старой женщины?
Одно дело зайти в кухню через незапертую дверь, совсем другое – подняться без спроса в личные комнаты хозяев. Но Саша, секунду помедлив, так же осторожно поднялась по лестнице. Громкий звук сейчас напугал бы и ее саму, поэтому она тихо спросила, почти прошептала:
– Синьора Беба?
Лестница под ногами скрипела и вздыхала, словно переживала: – Ну куда ты, дурочка, идешь, это чужой дом!
С крошечной лестничной площадки в комнаты вели три двери. Все они были закрыты, так что единственный свет поступал из маленького окошка под самой крышей, выходившего на лестницу.
Саша постучала в одну из дверей, затем открыла ее- пустая ванная комната. Следующая дверь оказалась кладовкой, комната была приспособлена под хранение всякого хлама. Облезлые полки, какие-то тюки, рядом аккуратно сложенное постельное белье.
Третья дверь привела в спальню. Ставни плотно затворены, шторы задернуты, но в слабом свете с лестничной площадки можно различить мебель: шкаф, туалетный столик, кровать, темный силуэт на кровати. Запах стал сильнее.
Сердце заколотилось так, что казалось, сейчас просто остановится, не выдержит такого ритма. Саша подбежала к окну, раздвинула шторы, толкнула задвижку, скрепляющую изнутри ставни. В комнату хлынул дневной свет, резанул по глазам, пришлось даже зажмуриться. И открывать глаза совсем не хотелось.
Саша секунду постояла, глядя на кровать, потом заорала и понеслась вниз по лестнице.
Сердца продолжало биться, когда она набирала номер квестуры Эмполи.
***
Когда приехал Лука, ее уже перестало тошнить, но дрожь никак не проходила. Комиссар зашел в дом, принес оттуда шерстяной плед и прозрачную жидкость в бокале. Понюхал, даже пригубил сам, потом протянул Саше. Граппа обожгла внутренности, но дрожь моментально прекратилась и девушка осмысленно взглянула на Луку.
– Что такое? Ты так часто натыкаешься на преступления, что должна быть спокойной как удав, или… как полицейский!
– Такого я не видела… ужас какой… лицо синее… а глаза… она смотрела прямо на меня! И язык… Саша схватила бокал и влила в себя еще один глоток.
– Ты что-то трогала?
–Только дверные ручки, и банки на стол поставила. В кухне. Там и записка.
Лука осторожно поднял Сашу, обняв, повел в кухню. На пороге девушка напряглась, сжалась, но в объятиях комиссара переступила порог.
В доме больше не было тишины. Его наполнило тиканье часов, шаги и голоса полицейских, через окно доносился звук работающего трактора на соседнем поле, даже птицы зачирикали на дереве по окном.
– Котел отопления не работает уже давно, там таймер, видно, когда его включали в последний раз, – вошел в кухню один из полицейских.
– А что это дает? – Удивилась Саша.
– Нам ничего, а medico legale это поможет установит точное время смерти. Вы что-то трогали в спальне?
– Я отдернула шторы и открыла ставни.
Тут Саша вдруг вскочила.
– Ты куда? Мы отвезем тебя домой.
– Меня отвезет Галина, я ей сейчас позвоню. Но сначала я зайду к синьоре Эрмини.
– Tutto a posto? Ты в порядке?
– Да, теперь да.
– Sicura-sicura? Ты уверена?
– Sicurissima!
***
Клаудия Эрмини открыла дверь и тут же сжала губы, потемнела
лицом.
– Зачем вы пришли? Муж только уехал, вы могли с ним столкнуться и что я бы ему сказала?
– Ваш муж выходил куда-нибудь вчера ночью?
– Вчера? Нет, конечно нет, я уверена. Я очень плохо сплю, я бы заметила. Почему вы спрашиваете?
– Тогда перестаньте его подозревать. Я только что нашла новую жертву Душителя. Она убита этой ночью.
– Dio Mio! Как это ужасно! Вы ее нашли? Но… вчера ночью? Значит… – ее лицо просветлело. – Значит Раймондо ни в чем не виновен! Какое счастье! Какая же я дура!!! Ой, простите, я не имела в виду… это просто ужас, я не в том смысле, что счастье… – Женщина вдруг разрыдалась громко истерично, но с видимым облегчением.
Саша молча ждала. Наконец, Клаудия прекратила рыдать вытерла лицо носовым платком и покраснела:
– Пожалуйста, простите меня, что я такое устроила и за неудобство для полиции, я такая дура! Как, как я могла подумать так о своем муже!
– Вас можно понять, вам показалось странным его поведение.
– Что же мне сделать, чтобы загладить свою вину? Ох, я побегу в магазин, я должна приготовить его любимое рагу, Боже, надо спешить!
– Теперь я пойду, если вы не возражаете.
– Я не знаю, как вас отблагодарить!
– Приготовьте мне рагу, – чуть не хихикнула Саша, но потом подумала, что рагу должно быть таким же пресным и унылым, как и сама Клаудия, и улыбнулась:
– Я рад, что смогла помочь. Arrivederci, signora!
Машина Галины уже ждала ее на углу улицы.
– Боже, дорогая, я не представляю, как ты себя чувствуешь! Я бы там же и упала в обморок и не факт, что меня смогли бы откачать. Я не представляю…
– Давай вообще не будем об этом говорить! Картину не нашла?
– Нет я перерыла весь дом, осмотрела все. Картины нет.
– Как мы и предполагали…
– Конечно! Кстати, я знаю, чем поднять тебе настроение! Ты же говорила, твой вице-квестор завтра дежурит? Как раз завтра фонд Аньези организует прием. Я добыла нам приглашения. И сейчас мы едем на шопинг, что лучше поднимает настроение нам, девочкам!
Шопинг получился односторонним. Многое из того, что увидела Саша в шикарных флорентийских магазинах высокой моды, ей понравилось, а кое-что вполне бы подошло, если бы не цена. Галина привыкла общаться с женщинами своего круга и с удовольствием выбирала наряды. Меряла, к