– Думаешь, просто убить человека? Вот так сразу, тем более молодую женщину?
– Не знаю…
– Они тренировались.
– Что????
– А на ком им тренироваться, если кроме живущей в одиночестве домработницы они ни с кем не общаются? Вам с Галиной повезло, вы познакомились с ними после убийств, а то могли б и вы стать жертвами новых «подруг». Ждать осталось не долго. Рея скоро во всем признается, она долго не выдержит.
– Погоди… Но ведь сначала убили Веронику, а потом Бебу!
– Кто тебе сказал?
– А… я же пошла к синьоре Эрмини, успокоила, что ее муж не убийца, раз не выходил этой ночью.
– Но с чего ты взяла, что ее убили этой ночью? В доме не топили, было холодно, и тело прекрасно пролежало почти неделю.
– Фу! – Замахала руками Саша. – Перестань! Не хочу слышать! Только начала забывать, как я увидела Бебу… вернее… Стоп, а какое покушение на убийство?
– Джузеппины. Девочки приезжали уговорить ее молчать и никому не рассказывать про свои планы. Увидев Бебу, они поняли, что одно дело придумывать. другое дело убить на самом деле. Теперь главное было держать свой «проект» в секрете. А конфеты принесла Ада Аньези. Джузеппина окончательно пришла в себя и рассказала.
– И не боялась…
– Нет, даже если бы Джузеппина все рассказала, кто поверит девушке, которую лечит психиатр? Приход лже-медсестры пришелся очень кстати, никто бы не связал Аду с конфетами. И вы пришлись кстати, вы же не видели конфет у нее в руках?
– Не видели. Она только слишком волновалась всю дорогу…
– Конечно, волновалась. Боялась, что Джузеппина ее выдаст, мучалась, что же знает девочка, откуда рисунок. А тут вдруг врач приглашает ее в больницу. Надо было срочно придумывать, как избавиться от девочки.
– Погоди… а Иволгину за что?
– А к убийству Иволгиной ни падре-маньяк, ни сестры Аньези не имеют никакого отношения. Это дело нам еще предстоит раскрыть, но и здесь есть подвижки.
– Какие?
– Сань, за все врем нашего знакомства это первый случай, когда ты не узнала, кто совершил преступление. Давай все так и останется и станет началом новой страницы твоей жизни! Без маньяков, душителей, отравителей и прочего сброда.
Саша вздохнула. Действительно пора что-то менять. Выбросить из головы рефлексии по поводу семейной жизни, прекратить вспоминать о Никколо и его маменьке и может, хватит играться в сыщика? Она почти убедила себя, что с завтрашнего утра начнет новую жизнь. Но разве мы когда-нибудь выполняли данные себе обещания?
Глава 10.
– Мне нужно съездить к нотариусу и кое-что забрать в доме Иволгиной. Поедешь со мной? – Галина позвонила утром, когда Саша заканчивала завтракать и строила планы на день. Простые человеческие планы, где не было ни убийств, ни афер с произведениями искусства, ни чьих-то любовников с Альцгеймером: наконец-то купить всем подарки, продумать меню рождественского ужина, позвонить по ватсап Соньке и окончательно определиться, кто у кого празднует Новый год. До праздников остались считанные дни!
Но планы можно и отложить ненадолго. Саша чувствовала вину перед Галиной, хотя на самом деле никакой вины не было. Не влезь она в эту историю, все закончилось бы точно также, единственная от нее польза- девочка Джузеппина осталась жива. Но Галина заслуживала поддержки.
Резко похолодало, но небо было ясным. Девушка закуталась в теплый шарф поверх куртки, и вышла на улицу, встречать приятельницу. Даже их узенькая улочка украсилась световыми гирляндами, венками на дверях домов, лишь у них с Лукой пока не было елки. И кто должен об этом позаботиться, если не тот, кто сидит дома, и вместо хозяйственных дел придумывает себе новые приключения?
В доме Иволгиной казалось холоднее чем снаружи. Гораздо холоднее, чем помнила Саша. Естественно, ведь никто не топил камин, и стены уже не держали тепла, а на улице декабрь. Даже при 15 градусах тепла в декабре в домах уже сыро и холодно, а тем более, если несколько дней шел снег.
Лучи заспанного солнца, запоздавшего на бледное декабрьское небо, не проникали сквозь толстые стены, изо рта шел пар и через пару минут в доме Саша начала дрожать.
Все оставалось таким, каким они его и оставили: маленькие окна, пустые стены, старенькая мебель, кабинет писательницы в нише.
Пока Галина пролистывала оставшиеся папки, Саша уселась за стол Иволгиной. Голые ветки за окном качались на ветру, и сегодня кабинет уже не казался уютным.
Девушка поднялась, но зацепилась шарфом за верхний ящик стола, ящик потянулся за ней. Саша попыталась его отцепить так, чтобы не оставить на шарфе зацепок, но сделала только хуже: ящик хрустнул и на шарфе повисла лишь его передняя стенка с ручкой, сам ящик рухнул на пол и развалился. Вместе с ящиком упала тоненькая тетрадь, видимо, застряла за задней стенкой.
Саша взяла тетрадь, открыла.
Четким круглым почерком на первой странице было написано:
«Звонила Галя, волнуется, как я буду тут зимовать. Я знаю, что она это по-доброму, но мне не хочется излишней заботы. Синьора Дзаффантини такая же, ее дело уборка в доме и покупка продуктов, а она каждый день бормочет, что в моем возрасте пора переселяться в какое то, как она называет, «защищенное место». Можно подумать, у меня есть такое место, хоть в Москве, хоть в Италии я все равно буду одна. Думать о доме престарелых, даже дорогом, я не хочу, я буду работать, пока могу, а как я могу работать, если вокруг чужие люди? Я и выбрала это место ради одиночества. Здесь мой сад, самое дорогое, что у меня есть. И я прекрасно себя чувствую! »
Следующие страницы содержали расчеты по оплате продуктов и работы по дому синьоры Дзаффантини, мимолетные зарисовки каких-то сценок, увиденных на улице, жалобы, что персонажи не слушаются автора.
«Я срочно должна отозвать рукопись! Жизнь порой интереснее выдумки! Сегодня случилась невероятная история! Какой интересный человек, этот антиквар! Интересный способ спрятать картину, мой сундук из книги полная глупость, нужно все переделать!»
Саша забыла о холоде, уселась в кресло и зачитала Галине вслух следующую запись:
«Этот молодой человек отверг мою идею об использовании ткани тутового дерева для маскировки картины. А ведь мне подсказал ее уважаемый антиквар! Что ж, значит моя идея просто глупость».
«Какой странный молодой человек, но как он талантлив! Я не хотела брать картину, но он так разволновался, я побоялась, что у него случится приступ, и взяла.»
«Эта девица имела наглость позвонить мне и потребовать картину обратно! Рассказывала о ее ценности для фонда. Но картина принадлежит художнику, и он вправе подарить ее мне. Если она так нужна фонду, я готова отдать деньги, но эта девица и слышать не хочет! Она начала хамить, и я ясно дала понять, что картина моя и я не собираюсь ее возвращать.!»
– Значит, картина действительно была здесь! Забирай тетрадь, пора ехать к нотариусу.
– А может, ты одна съездишь, я пока дочитаю, а может еще что-то найду, осмотрю стол.
– Хорошо, я не долго!
Прошло около получаса, Саша дочитала тетрадь, в которой не было больше ничего интересного. Порой Иволгина писала очень быстро и почерк становился непонятным, порой снова возвращалась к красивым завитым буквам.
Чтобы глаза отдохнули, Саша подняли их к окну. В этот момент снаружи промелькнула какая-то тень. Наверное птица, они только что галдели в саду.
Ни с того, ни с сего появилось чувство страха. Захотелось выйти из холодного дома на свет, девушка поднялась, взяла тетрадь, лучше она подождет Галину в дворе.
На крыльце Саша повернулась, чтобы захлопнуть дверь, но тут перед ней словно из-под земли выросла фигура в черном.
Под низко надвинутым капюшоном виды лишь глубоко посаженные темные глаза, дальше лицо скрывает обычная медицинская маска. Незнакомец прижал девушку к двери, его руки сжали горло. Саша дернулась, но руки сжимались все сильнее и перед глазами вспыхнули яркие искры. Ну уж нет! Саша, хрипя, ударила коленом в пах. Мужчина вскрикнул, ослабил давление на горло, и Александра со всей силы врезала ему кроссовкой по лодыжке. Мужчина потерял равновесие, повалился в сторону, девушка пнула еще раз. Он упал на ступени, ударившись затылком.
Несколько секунд Саша пыталась отдышаться, ничего другого она делать не могла. Ей казалось, что она никогда больше не сможет вдохнуть достаточно воздуха, но в конце концов дыхание выровнялось. Шарф и крутка спасли ее, летом она бы столько на продержалась. Затяни мужчина шарф, и она бы не выжила, но он, на Сашино счастье, схватил ее за горло руками.
Мужчина лежал на пороге и не подавал признаков жизни. Не убила же я его! Саша покрылась холодным потом. Он дышит? Девушка наклонилась, и откинула капюшон, опустила маску, сильно дернув ее вниз, потом отпрыгнула подальше, побоявшись, что он притворяется и сейчас схватит ее снова.
Лицо его совершенно не знакомо. Лет пятидесяти, редкие волосы, бледное впалое лицо и полные губы, кого-то ей мимолетно напомнившие. Он застонал, попытался подняться, и Саша рванула бегом на улицу.
Нужно срочно попасть в людное место или на оживленную дорогу! Она добежала до поворота, завернула за угол и чуть не угодила под колеса автомобиля, спасла ее лишь маленькая скорость машины.
Водитель выскочил, бросился к девушке.
– Алессандра?
Услышав свое имя, она рванулась в сторону, но ноги не держали, и она рухнула прямо в руки водителя.
Очнулась девушка, чувствуя легкие похлопывания по щекам. Сфокусировалась на знакомом лице, но никак не могла вспомнить, откуда его знает.
– Алессандра, вы меня помните? Я доктор Ардинги. Что случилось?
– Что вы здесь делаете?
– Еду осмотреть Джузеппину, ее выписали из больницы, и так как она под домашним арестом, я еду к ней. Я должен подготовить заключение для полиции. Вы чудом не попали мне под колеса! Ну-ка посмотрите на меня. Стоять сами можете?
– Стою, вроде. – Ноги еще дрожали, но уже не подкашивались. Обернулась – преследователя не видно.