«Нейл».
Если бы у любви не было названия, я бы дала ей твое имя. Как же оно горит во мне и болит… Каждая буква завитками персональной агонии и счастья с горьким привкусом безумия и отчаянной одержимости. Обернулся, и время сжалилось. Зависло где-то в невесомости, вне досягаемости кого бы то ни было из смертных или бессмертных, давая мне возможность там… в наших мыслях рвануть к тебе, а потом замереть в нескольких шагах и так и не решиться обнять тебя.
Распахнуть глаза и понять, что нет тебя больше в зале, а меня уводят под руки в комнату, обратно в заключение, и только там зарыдать, завыть от понимания, что больше нет меня у тебя… что больше никогда не увижу и не прикоснусь к тебе. Завыть от дикого желания сдохнуть… Кричать так громко, чтобы сотрясались стены проклятого дворца, надрывать голос и горло, впиваясь в решетки окон и прижимаясь к ним залитым слезами лицом, и я знаю – ты меня слышишь. Слышишь, как я плачу по тебе, по нам? Как я прощаюсь с тобой?
А потом увидеть его в моих мыслях совсем рядом… Такого же мертвого, как и я. Последнюю иллюзию, которую он смог подарить нам обоим.
Смотреть в его глаза и понимать, что там боль. Концентрация боли, в тысячи раз превышающая мою собственную, и мне хочется кричать ему:
«Нет! Пожалуйста! Нет! Не смей себя ненавидеть, Нейл! Не смей! Это я… я виновата! Только я! Если бы дождалась… если бы!»
И он делает шаг ко мне навстречу, а я не могу ему позволить прикоснуться и, обхватывая себя руками, яростно качаю головой.
«Не трогай… грязная… такая грязная. Не пачкайся».
Я уже не вижу его… он расплывается в моей ненависти к себе, которая разъедает глаза солью. Чувствую руки Нейла на волосах, на щеках и не могу остановиться, покрывая их поцелуями и глядя в его глаза сквозь слезы, чувствуя, как он вытирает их пальцами. Я накрываю его руки своими и медленно кладу к себе на шею, сжимая посильнее, умоляя прекратить все сейчас. Здесь.
«Пожалуйста… Нейл… Прошу тебя сделай это… я так больше не могу… я не смогу без тебя. Сжалься. Прекрати это мучение…»
Секунды молчания… и он рывком прижимает меня к себе, хаотично целуя волосы, втягивая их запах, и мне кажется, я слышу, как рвется его дыхание на стоны сожалений и отчаяния.
«Нет… ты дождешься меня. Я приду за тобой! Слышишь?»
Мягко держит за горло, целует мои веки, щеки и снова смотрит мне в глаза.
«Ты меня дождешься, малыш. Обязательно дождешься. Я НЕлюблю тебя, девочка. Ты же знаешь, КАК я НЕлюблю тебя. Посмотри на меня…Ты знаешь?»
«Знаю…»
«Обещай».
«Обещаю».
«Дождешься».
«Дождусь».
«Не смей никуда уходить без меня… Никуда, Лия… Только со мной. Только вместе. Повтори».
«Только вместе».
«Туда… тоже… вместе. Я не отпускаю тебя. И не отпущу никогда! Поняла? Ты поняла, мать твою?»
И снова до хруста прижимает к себе… пока я вдруг не понимаю, что стою посередине комнаты одна… Понимаю, что не знаю, когда услышу и почувствую его снова… Но я знаю одно – если он пообещал, то взорвет к дьяволу этот гребаный мир, но придет за мной. Нужно просто ждать, и я буду. Буду ждать, черт возьми.
Не хочу умирать… я хочу ждать его столько, сколько потребуется… Пусть даже всю жизнь или несколько жизней. Ждать его, вопреки здравому смыслу и реальности. Что значит реальность в сравнении с нашей нелюбовью? Ее существование как отрицание всех законов его сущности и невозможности любой из эмоций, я могла потрогать их даже пальцами и описать цвет каждой из них. Все оттенки нашего черного, который иногда казался непорочней белоснежного и ярче самого кровавого. Каждая из эмоций со своими гранями и звучанием.
Алерикс не приходил ко мне. Словно я стала больше не интересна ему после того, как получил все, чего хотел. Для него я теперь была уже сломанной и неинтересной игрушкой, а соперник побежден и унижен. Первые ночи я все еще с ужасом ждала, что он придет ко мне, и, вжимаясь исполосованной спиной в стену, я прислушивалась к шагам по коридорам и к любому шороху, при этом не забывая, что император появится именно тогда, когда я буду меньше всего этого ожидать.
Я не спала сутками, а потом проваливалась в какое-то подобие сна, в котором мне снились кошмары, и никто не выдергивал меня из них на поверхность… но мне всегда удавалось вынырнуть из марева самой. Я была так истощена морально и физически, что мне кусок в горло не лез. Меня мучила дикая тошнота и слабость. На смену кошмарам приходили изнуряющие приступы. А потом снова кошмары.
Иногда я сидела на постели и просто тихо произносила в темноту любимое имя. Меня успокаивало его звучание…
Я сбилась со счета. Сбилась, сколько времени прошло в этом проклятом заточении. Мне казалось, что целая вечность, а на самом деле всего лишь два дня. Боже! Мне невыносима каждая минута без него, что будет потом? Я ведь не привыкну, я не умею без него и никогда не умела.
Еду приносила одна и та же служанка, она же и помогала мне мыться, с содроганием глядя на уже зажившие ссадины и кровоподтеки на моем теле, она же заботливо промокала мне лоб после очередного приступа рвоты. Предлагала позвать лекаря… не рискуя произнести вслух, что, возможно, проклятый император отбил мне все внутренности и я медленно погибаю.
Мне было все равно. Я не хотела, чтобы ко мне прикасался кто-либо. Даже доктор.
Иногда, свернувшись на постели в клубок, обняв колени, я думала о том, что не сдержу обещания. Я хочу уснуть и не проснуться. Я домой хочу, Нейл. К тебе хочу. У меня ведь нет дома на самом деле. Мой дом – там, где ты. Так было всегда, и мне кажется, что где бы ни оказалась, если ты будешь рядом, я всегда буду дома.
А потом вспоминала о том, что дала клятву и заставляла себя есть, заставляла ждать и вспоминать. У меня ведь есть место, где всегда можно укрыться, – наше прошлое.
Алерикс вернулся неожиданно, не ночью, как обычно, а рано утром, заставив меня вскочить с постели… Нет, я не спала. Я не помню, когда вообще проваливалась в сон последний раз – я привыкла не смыкать глаза в ожидании его визитов и теперь спала по часу несколько раз в сутки.
Я услышала его голос где-то внизу, он отдавал какие-то скоропалительные приказы. Голоса стражи смешались с топотом ног и горном на плацдарме внизу. Начинался какой-то хаос, и я с ужасом ждала, что он сейчас ворвется ко мне, но Алерикс не поднимался в покои. Пока не вбежала служанка, она велела мне немедленно переодеваться – господин приказал.
– Зачем? Что происходит?
– А вы не знаете? – Ее глаза округлились. – Он вам не сказал? Нейл Мортифер ведет на город легион. Скоро здесь начнётся апокалипсис. Армагеддон. Камня на камне не останется – император готовится к обороне замка, а вас велено вывезти за пределы дворца.
Я сама не поняла, как сердце забилось между ребрами, потом в горле, потом замерло и снова ошалело пустилось вскачь.
– Я никуда не поеду! – закричала я. – Никуда. Я останусь здесь! Я… Никуда не поеду!
Истерика вместе с надеждой и бешеной радостью. Нейл. Он идет сюда! Он близко. Ждать осталось так мало. Он выполнил обещание… Так быстро, любимый. Так быстро ты пришел за мной.
Но радость сменилась отчаянием так же, как и появилась, потому что ко мне в комнату вошла Клэр собственной персоной. Она осмотрела меня с ног до головы:
– Паршиво выглядишь. Отрезала волосы? Ха-ха-ха. А ведь он любил именно их. Не давал касаться ножницами, хотя это было бы так удобно для проводника. Ты страшная сейчас, как драная голодная кошка. С одной койки в другую и с одного члена на другой. И как? Они оба хороши, верно? Алерикс выматывает больше… он ведь не дает наслаждение, не то что Нейл, который любит побаловать себя женскими кровавыми оргазмами. Ты же сделала свой выбор, да? – Она расхохоталась… унизительно громко, а я вздернула подбородок и сжала руки в кулаки. – О да. Я знаю, что это не Алерикс. Но только потому, что ты смертная идиотка. Думаешь, твой любовник войдет в город и спасет тебя? Ошибаешься. Не спасет. Тебя уже никто и никогда не спасет, потому что император отдал приказ избавиться от шлюхи Верховного консула – вернуть ее обратно в мир смертных. Замариновать там, как в консервной банке, до лучших времен.
Я с яростью смотрела на женщину и чувствовала, как внутри снова зарождается волна ненависти.
– Ну же, НМ13, у меня прямо дежавю: каждый раз, когда тебя решают казнить, я помогаю осуществить этот гениальный проект. Давай, смертная, одевайся и не трать мое время!
– Я никуда не пойду, – вздернув подбородок, ответила я.
– Пойдешшшшь, – зашипела сучка и, схватив меня под локоть, впилась взглядом. – Пойдешь, если хочешь, чтоб тот ублюдок внутри тебя выжил.
Я судорожно сглотнула и почувствовала, как онемел затылок, а вдоль позвоночника поползли мурашки. О боже! Этого не может быть… Она лжет! Специально лжет… Я подумаю об этом позже. Нейл близко. Он пришел за мной. Вот о чем я должна думать.
– Что такое? Удивлена? А я сделала последний анализ перед твоим переходом и знаю об этом уже не первый день! Я знаю об этом чуть ли не с самого начала. И император знает. Ему просто сейчас не до тебя, но я бы посмотрела, как из тебя вырезают дочь или сына Нейла Мортифера. – Она снова расхохоталась. – Давай одевайся, не то я лично достану из тебя уродца и подарю консулу драгоценный подарок в формалине!
Я одевалась при ней, а мозги лихорадочно работали, и я чувствовала, как меня распирает одновременно от дикой радости и в тоже время от ненависти к этой твари. Я лихорадочно пыталась найти хотя бы маленькую зацепку, чтобы задержаться во дворце, но эта сука не даст. Она смотрит на меня, меряя шагами мою спальню, а возле двери два охранника, готовые к любой моей выходке.
Мне бы потянуть время, пока Нейл войдет в город.
– Не выйдет, – она словно прочла мои мысли, – не получится тянуть время. У меня приказ либо вывести тебя отсюда, либо убить. Давай, сука, пошла.
Она схватила меня за волосы и выволокла из комнаты. Я кричала и отбивалась как могла, но что мое сопротивление в сравнении с ее силами и стражниками… Они тащили меня на улицу к машине, в которой перевозили трупы. Значит, вот как они хотят покинуть город незаметно для Нейла. Вместе с мертвецами, заглушая мой запах смрадом разложившихся тел.