гда она кинулась к нему.
Потом, много позже, Мирослава поймет, что допустила огромную ошибку. Он увидел ее беззащитной, слабой, ранимой и бесконечно одинокой. И это не вызвало в нем ни восхищения, ни уважения, ни преклонения. Он давно разучился ценить и уважать чувства других людей, а в чувства женщин, с которыми проводил время, вовсе не верил. Только однажды, давно, его сердце откликнулось на чистое светлое чувство девушки с глазами лесной нимфы, но и она оказалась обманщицей. Теперь же то, что он увидел в глазах Миры, вызвало в его душе ликование и торжество.
Но он хотел ее. Хотел безумно.
— Привет, Мира Сергеевна, — тихо прошептал ей на ухо. И в голосе его было столько нежности и теплоты, что поверить в их неискренность Мира не смогла. — Я думал, ты зайдешь ко мне сегодня, — он протянул руку и погасил свет. Их обступила темнота, и только свет уличного фонаря рассеивал ее.
— Я не была уверена, что ты захочешь меня видеть, — прошептала она.
— Вот глупая, — тихо засмеялся он. — Как думаешь, Катя не зайдет сюда?
— Не знаю. Но вообще может. А что? — отняв лицо от его груди, Мира подняла к нему глаза.
— Ничего, — Самарин засмеялся и склонил к ней свое лицо. — Ты разве не скучала без меня?
— Скучала, — выдохнула девушка и закрыла глаза. Не важным стало, зайдет ли Катя или еще кто-нибудь. Желание сладким вином разливалось по жилам. От него кружилась голова и весь мир переставал существовать.
Весь следующий год, пролетевший, как один день, был наполнен встречами украдкой в номерах пустого корпуса, в офисе начальника отдела, где-то на лесных дорогах в полуночный час, взглядами, от которых начинал электризоваться воздух, улыбками, переглядками, прикосновениями, разговорами по телефону, бесконечным ожиданием, слезами, ревностью. Все в «Береге роз» знали, что у Миры с Самариным роман. Скрыть подобное на небольшой территории невозможно, да они и не старались. Чаще всего встречались в обеденный перерыв, и, естественно, ее походы в его офис или в корпус не могли остаться незамеченными. Стоило лишь приглядеться, какими глазами они друг на друга смотрели, и все становилось ясно.
Их осуждали. Они оба были несвободными. Мира так и не рассказала Самарину, что ее муж умер. Девушка догадывалась, какого мнения о ней на работе, понимала, что репутации конец и в глазах работников она просто шлюха, но ее это волновало мало. Ее вообще никогда не волновало общественное мнение, и ответ держала только перед собой. Она не могла без Вадима, и ради того, чтобы быть с ним, готова была пройти через что угодно.
Слухи о Мириных похождениях дошли и до родителей. Мама не раз заводила нравоучительный разговор, пытаясь воззвать к ее благоразумию и совести, когда была трезвой. Если же Мирослава заставала ее пьяной, доставалось сполна. Мать не выбирала выражений. Но ничто не могло остановить девушку. Она предполагала, что и Степику известно о ее романе, иногда ловила на себе его задумчивый взгляд, от которого становилось не по себе, но Рудинский ни разу не намекнул об этом. Возможно, он знал, какой может быть ее реакция. А возможно, не догадывался, кто такой на самом деле Самарин.
Мира не сразу узнала его, только после первой ночи, проведенной вместе, поняла, что Вадим — тот самый таинственный незнакомец с хутора. С этим трудно было смириться, еще тяжелее жить и молчать, поскольку хотелось, часто хотелось все рассказать ему, объяснить, но что-то в темных глазах мужчины удерживало ее от этого шага. Что-то подсказывало ей, что и он узнал ее, но не пожелал признаться. Мира нередко задавалась вопросом: «А почему?» Но вразумительного ответа не находила. Понимала только, что пропасть в десять лет, разверзшуюся перед ними, перешагнуть не смогут. Она не сможет забыть всего, что пришлось пережить. И от боли, обид и сожалений не уйти, как бы ни хотелось. А он… Мира была уверена, что Вадим считал ее предательницей. И она чувствовала свою вину перед ним, потому что вышла замуж за Полякова, несмотря на то, что уверяла Самарина в своей любви. Вышла замуж за человека, который разлучил их, стал виной трагедии, разыгравшейся на хуторе… Иногда Мирославе хотелось взять Самарина за руку и заставить выслушать ее. Но ее оправдания теперь не имели значения. Они ничего не могли изменить. Да и Вадим не желал к ним возвращаться. Прошлое было под запретом. И Самарин ни разу не приехал к ней в Старые Дороги, а ведь куда проще было бы встречаться в ее доме, где никто не мог бы их увидеть.
Но мужчину устраивало все как есть. А Мирославу не покидало близкое предчувствие беды. Как-то не верилось, что их встречи и свидания на глазах всего «Берега роз» будут длиться вечно.
И пусть, в общем-то, завидовать особо было нечему, завистники находились. Он был все-таки первым заместителем начальника, а не каким-нибудь дворником. В канун Нового года Миру отправили в срочный отпуск.
Ей действительно нужен был отдых, она это понимала, чувствовала, но… Не представляла, как сможет прожить полтора месяца без Вадима. Со дня знакомства, с той первой ночи, каждый день он был рядом… Ради того, чтобы находиться с ним поблизости, она готова была работать до бесконечности без отпуска и перерыва, но такой возможности ей никто не предоставлял. В последний ее день они встретились в номере. Прижимаясь к Самарину, Мира боялась разжать объятия. Прошлое, не отпуская, жило в ней вечным страхом. Казалось, стоит лишь отпустить его, уйти, и она снова потеряет его. Вадим, конечно, не разделял ее страхов, и суеверные предчувствия девушки его забавляли. Он с легкостью заверил Миру, что будет звонить, и они, конечно, будут видеться, как же без этого. Ничто не помешает их встречам. Вадим легко и беспечно отпустил ее, и уезжала Мирослава с работы с тяжелым сердцем и слезами на глазах. Все время оглядываясь на светящийся корпус, она была уверена, что никогда не вернется обратно… Предстоящие дни в пустой, занесенной снегами деревне пугали ее. А неотвязные мысли относительно собственного будущего все чаще не давали уснуть. Да, она нашла Вадима, того человека, которого когда-то безумно любила, а теперь так же сильно желала, но он не принадлежал ей. Он был чужим мужем. И Мира, не теша себя иллюзиями, подозревала, что им он так и останется. Ничего не изменится. Или изменится — она надоест ему, и он ее оставит. Ведь за целый год ни разу не сказал, что любит ее. И пусть девушка понимала, что не слова говорят об искренности чувств, а поступки, легче не становилось.
Не зная, чем себя занять, следующие несколько дней Мира отдыхала и бездельничала. Спала до обеда, потом готовила есть, выходила гулять, а когда ранние сумерки опускались на землю, возвращалась домой и занималась обычными домашними делами: носила воду из колодца, топила печку, что-то стирала, где-то убирала, а после забиралась в кресло-качалку, включала какие-то фильмы и смотрела их до поздней ночи.
Морозы крепчали, потрескивали дрова в печи, равномерно шли часы, отсчитывая время, гудел компьютер. Плавно текли мысли в ее голове, но чтобы совсем не утонуть в них, отвлекалась на фильм. Вадим не звонил. Он и раньше не особенно баловал ее телефонными звонками. Мира знала, что он загружен работой; что на днях состоялась корпоративная вечеринка, а в канун Нового года ожидается приезд vip-персон, которые уже давно по традиции отмечали праздник в «Береге роз». Но все равно скучала по нему и ждала звонка. А телефон безмолвствовал, впрочем, как всегда. Он у нее вообще редко подавал признаки жизни. Звонить ей, в принципе, было некому.
Тридцатого декабря, проснувшись пораньше и выпив чаю с лимоном, Мира решила отправиться в райцентр. Ей вдруг захотелось и в своем одиноком доме создать ощущение праздника. Купить елку, украшения, свечи, шампанское и всевозможные вкусности. Что-нибудь приготовить и накрыть стол.
Переходя от одного магазина к другому, Мирослава купила красивую искусственную голубоватую ель, серебряные и сизые стеклянные шары, гирлянды, бусы, с десяток понравившихся сувениров. Смешных, нелепых и, в общем-то, ненужных, но приглянувшихся ей. Подарить их было некому, но это и не важно. Сегодня она пребывала в приподнятом настроении. Девушка улыбалась прохожим, заставляя мужчин заинтересованно оглядываться ей вслед. Она купила еще открытки с чудесными поздравительными стихами. Одно из них собиралась набрать в телефоне и в новогоднюю ночь сообщением отослать Вадиму.
Загрузив покупки в багажник машины, Мира почувствовала, что проголодалась, и решила перекусить в кафе, а заодно позвонить Вадиму, раз он сам не звонит.
Вытащив из кармана мобильный, быстро нашла заветный номер.
— Да? — через пару секунд откликнулся Самарин.
— Привет! Ты не занят? — с улыбкой обратилась к нему девушка. — А я в городе сейчас, приехала за покупками, соскучилась по тебе…
— Я занят сейчас. Потом перезвоню, — прервал ее Вадим и тут же отключился.
Мира недоуменно взглянула на телефон, пожала плечами и сунула его в сумочку.
«Позже, так позже!» — решила она, но неприятный осадок от разговора остался.
Заказав поесть, Мира сидела за столиком и чувствовала, как медленно испаряется хорошее настроение и тревога закрадывается в душу. Самарин не обрадовался, услышав ее голос. Совсем не обрадовался! Более того, голос его звучал как-то странно сдержанно, отчужденно и даже холодно. Раньше он никогда не разговаривал с ней так! Может быть, в «Береге роз» что-то случилось? Может быть, у него самого какие-то неприятности?
Поковырявшись в салате и выпив чашку чая, девушка расплатилась и вышла из кафе. Оказавшись на улице, поежилась. Казалось, за полчаса, проведенные в кафе, на улице стало еще холоднее. Зябко передернув плечами, Мира набросила на голову капюшон пуховика, засунула руки в карманы и огляделась по сторонам, не зная, куда пойти. Настроение опустилось к нулевой отметке.
В сумке ожил мобильный телефон. На дисплее высветилось имя Самарина. Мирослава поднесла телефон к уху.
— Извини, я, наверное, отрываю тебя от дел? — первой заговорила девушка. — Я понимаю, у вас там сейчас завал, но я подумала… Я сейчас в городе, и я подумала, а вдруг и ты где-то здесь. И мы могли бы где-нибудь пересечься…