— Мира! — воскликнул радостно он, увидев ее. — Ты куда подевалась? Мы уже волноваться начали! Идем скорее домой!
Мира ничего не сказала, виновато потупила глазки и поспешила вслед за Гариком.
Всю дорогу до дома Степик брюзжал и брюзжал, но девушка его почти не слышала. Машинально что-то отвечала ему, погрузившись в собственные раздумья.
Она не была глупой, пусть и было ей всего семнадцать лет, и реально понимала, что таинственный мужчина в капюшоне не телепат, он не мог читать мысли на расстоянии, а значит, ему откуда-то известны их планы, маршруты и действия. Вернее, кто-то из деревни, из компании ребят снабжал его информацией.
Вот только кто? Список был не так уж велик, если вспомнить вчерашних девчонок, с которыми были на горке, тех самых, с кем ребята проводили время.
— Гарик, а кто вам сказал, что, идя по этой тропинке, можно найти елку? — вдруг спросила Мира, оборачиваясь к парню.
— Да фиг его знает! Наверное, девчонки Степику сказали, это ведь они настояли на елке! Да ты у Степика спроси, он среди них лучше ориентируется! Я-то здесь всего три дня…
«Так, — решила про себя Мира. — К девчонкам следует присмотреться. Это не может быть совпадением или случайностью».
От всевозможных мыслей и догадок у нее разболелась голова, а ответа по-прежнему не было.
Вечером, сидя с чашкой горячего чаю за столом в передней комнате, Мира продолжала размышлять о том же. И по-прежнему не находила ответа. Все оставалось таким же призрачным и запутанным.
Гарик сидел напротив, увлеченно сооружая из батона, масла, сыра и вареной колбасы огромный бутерброд, а Степик расхаживал по комнате туда-обратно, натягивал на себя то свитер толстущий, то носки пуховые.
— Так, вы мне здесь давайте особо не рассиживайтесь! Некогда нам! Нужно снова в лес топать, костер разводить! Гарик, потащишь мангал!
— Степик?! — возмутился Юрьев.
— Гарик?! Не мне же его тащить на своих аристократических плечах и не Мире. Она пакет с шашлыками понесет, а Лехе доверим мешок с углем. Я водку возьму, а девчонки чуть позже подтянутся со всякими там вареньями-соленьями, — распорядился Степик.
— Степик, возьми еще термос с чаем, мне его потом после шашлыков захочется! — попросила брата Мирослава.
— А ты что же, с нами выпивать не будешь? — удивился тот.
— Нет, — ответила девушка.
— Как хочешь!
— И, кстати, найдите шапку для Гарика. У него же уши отпадут на таком морозе, — добавила она.
— Так он шапки не носит из принципа, ты разве не заметила? Мы, знаешь ли, парни столичные…
— Я это помню! — перебила его сестренка. — Только вы не в столице. Вы в деревне и собираетесь в лес. Найдите себе что-нибудь на уши, а то у меня, глядя на вас, мороз по коже! — не отрывая взгляда от содержимого на дне чашки, попросила она. — Степик! — окликнула брата, помолчав немного.
— Ну? — отозвался тот.
— А кто тебе сказал о тропинке? Ну, той, по которой мы сегодня шли за елкой?
— Ира сказала, — ответил Степик, и голос его как-то странно дрогнул. Однако Мира, увлеченная собственными мыслями, не обратила на это внимания. А Гарик обратил. Он внимательно и удивленно посмотрел на Рудинского.
Степик отвернулся, не желая развивать дальше тему, а может быть, не хотел, чтобы эти двое видели его лицо.
— Так, давайте закругляйтесь и пойдем уже! — обернулся он через минуту, быстро справившись с волнением. Лицо его снова стало непроницаемым. Закрутив термос с Мириным чаем, Степик стал одеваться.
Мира и Гарик, покорно отодвинув чашки, последовали его примеру.
Смеркалось, когда они вышли из дома во двор. Над лесом, в синем небе, всходил месяц, а на западе все еще пламенели отблески заката.
Розовые тени еще лежали на снегу, а лунный свет уже все серебрил вокруг.
Парни вышли со двора, Мира замешкалась, засмотревшись на игру красок в небе.
Честно говоря, на шашлыки в лес Мире не хотелось идти. Ее куда больше тянуло на хутор, где, может быть, она снова встретит вчерашнего незнакомца, с которым, как и вчера, возможно, удастся поболтать. Вот только на Ирину эту взглянуть бы…
Поколебавшись, Мира все же двинулась к калитке догонять ребят, решив, что сбежит от них при первой возможности.
Девушка толкнула калитку, чтобы выйти со двора, как вдруг что-то привлекло ее внимание, заставило остановиться и обернуться. На снегу, в золотистом свете, падающем из окна, лежала еловая веточка.
Ничего особенного, на первый взгляд, а Миру как током ударило. Она вернулась и подняла веточку. Но кроме веточки на снегу было еще кое-что. Точнее, послание. Веточка была просто подсказкой к нему. Своеобразным ориентиром.
«Ты можешь попробовать сделать это сегодня! Там, где ты меня пыталась найти!» — было в послании. Да еще парочка смайликов в конце.
Кто он? Человек-невидимка, что ли? Как ему удается находиться прямо под носом и оставаться незамеченным? У него явно есть сообщник! Возможно, эта самая Ирина…
Но послание не от нее. Это ответ на сообщение незнакомцу, оставленное Мирой у ели. Девушка будто вызов ему бросила, и он его принял. Но что теперь? Как быть теперь? Пойти туда? Но ведь страшно-то как одной в лесу…
И вместе с тем это ведь было приглашением! Когда? Зачем? Во сколько? Неважно!
Он будет ждать ее, когда бы она ни пришла! И даже если она не осмелится прийти, он все равно будет ждать…
Сердце забилось сильнее, на щеках вспыхнул румянец смущения.
Все происходящее вмиг перестало быть опасным, таинственным и непонятным, став волшебным, романтичным, необыкновенным…
— Мира, ну чего ты там застряла? Давай догоняй скорее! — окликнул ее Гарик, опуская с небес на землю.
Мирослава быстро стерла послание на снегу и воткнула еловую веточку за наличник окна.
Теперь шашлыки вовсе утратили какой-либо интерес. Ей хотелось лишь одного: уйти, исчезнуть и желательно прямо сейчас. Нетерпение овладело ею. Мира уже не могла думать ни о чем другом, только о елке, украшенной блестящим шаром, и о человеке, который будет ее ждать.
Глава 7
— Бывает же так… — сказал Гарик.
Мира обернулась и взглянула на него. Он сидел на корточках у костра, рядом с ней, и сосредоточенно смотрел на огонь.
Степик и Леша жарили на мангале шашлыки, аромат которых распространялся в воздухе.
Девчонки бегали вокруг костра и мангала, хохотали, прикалывались, пили вино и строили поочередно парням глазки, пытаясь привлечь внимание всех сразу. Правда, те не особо реагировали на их несколько неуклюжие и слишком очевидные заигрывания, хотя поддерживали игру. Леша подмигивал Анне, утонченной столичной штучке, закутанной в меха. Рудинский грозил Маринке кулаком, когда она пыталась стащить с мангала полусырой кусочек мяса, и все пытался ущипнуть за объемистый зад Наташку, когда та проходила мимо. Девушка взвизгивала, даже в шутку пыталась ударить Степика по руке и вместе с тем ясно давала понять, что не прочь продолжить их роман. Ее круглое лицо раскраснелось от вина и мороза, а звонкий смех звучал так зазывно…
Взгляды же, которые Поляков бросал в сторону Гарика и Миры, были отнюдь не веселыми. А лицо Степика становилось сосредоточенным и серьезным, когда он, оборачиваясь, поглядывал на Ирину, стройную, невысокую шатенку с тонкими чертами лица и небольшими серо-зелеными глазами, почти такими, как вода в речке.
В Старых Дорогах Степик никогда раньше ее не видел и ничего о ней не знал. Она снова и снова притягивала его взгляд. Она так отличалась от остальных девчонок, с которыми он дружил не только здесь, в деревне, едва ли не с детства, но и вообще ни на кого не была похожа. Ирина была другой. Ее отстраненность, серьезность, молчаливость, как некая тайна, магнитом притягивали Степика. Загоняли в тупик, поскольку на нее не действовали проверенные временем способы обольщения. Он пробовал подкатить к ней, но серьезный, слегка насмешливый взгляд девушки как-то стразу охладил его пыл, однако подстегнул желание добиться своего. Он всегда умел нравиться девушкам и знал, что нравится и Маринке, и Ане, и Наташке, и многим другим в столице, и не понимал, почему не нравится Ирине. Вот и сейчас, словно наблюдая за ним со стороны, она так странно смотрит, и едва заметная улыбка кривит ее тонкие губы. Не веселая улыбка — чуть ироничная, чуть презрительная…
Яркий серп месяца висел в звездном небе, и в его голубоватом призрачном свете купались сосны, укутанные снегом.
Мирослава смотрела на ребят, и улыбка, украдкой, появлялась на ее лице. Она не горела желанием идти сюда, предпочитая другое место и общество другого человека, но, оказавшись здесь, не пожалела, что пришла. Пусть она не принимала участия в общем веселье, но ей и у костра хорошо было сидеть вот так, держа в руках пластиковый стаканчик с вином, который все же всучила ей Маринка, и наблюдать за остальными. Смотреть, не мигая, на огонь. Чувствовать его жар, опаляющий лицо и руки, слышать потрескивание дров в костре и скрип снега под ногами ребят и то, как трещат от мороза деревья в лесу.
— Первый шашлык готов! — объявил Степик, снимая с мангала шампур с мясом.
— Ура! — радостно закричали девчонки и обступили его со всех сторон.
— Предлагаю обновить стаканы! — закричала Наташка.
Все с радостью поддержали ее предложение.
Мира сделала глоток вина, которое немного согрелось в ее ладонях.
— …Это оттого, что ты в городе живешь, Гарик! — помолчав немного, ответила Мирослава. — Причем в большом городе, вот тебе и кажется происходящее здесь таким удивительным и необычным! А может, так оно и есть на самом деле! — добавила она, глядя на лес.
Гарик обернулся и устремил взгляд на девушку, любуясь тонкими чертами ее лица и бледной кожей. Светлые пряди волос, выбившись из-под шапочки, обрамляли лицо, создавая некий ореол.
«Бывает же так… — подумал Гарик. — Живешь, работаешь, тусуешься, встречаешься, влюбляешься, надеешься, расстаешься, а потом приезжаешь в какую-то Богом забытую деревню, входишь в хату и встречаешь девушку с самыми невероятными, поразительными глазами, и все вокруг теряет смысл…»