— Мой отец — барон, он умеет обращаться с чернью! Привяжет за ноги сразу к двум лошадям, и они тебя разорвут на две половинки! — стуча зубами от страха, мальчишка попытался пригрозить. — Отпусти меня немедленно, слышишь?
— Похоже, малыш согласен, что его смерть — лучший выход для всех, и для него тоже.
— Не верю, что он убил Эльзу, но ты прав — это лучший выход, — согласилась я.
Ник раздумывал, и я видела, как подрагивают мышцы на его руке, сжимающей тоненькую цыплячью шею. Наконец, он принял решение.
— Мне не по нраву убивать детей, даже такую ошибку природы. Но дело не в этом. Нам нужен настоящий убийца Эльзы, а не кто попало.
— Уверен?
— Да. Потом объясню. Допроси его ты, раз он передо мной строит благородного лорда.
Я не понимала, почему он отказался от великолепной идеи, которую сам же и выдвинул. Но от меня ничего не зависело — только Ник мог убить мальчишку так, чтобы все посчитали это самозащитой. Ладно, допрос, значит, допрос.
— Я так поняла, с Ником ты говорить не хочешь, потому что он вонючий простолюдин, — обратилась я к нашему трясущемуся пленнику. — А на вопросы вонючей леди ответишь?
— Ненавижу женщин! Всё зло от вас! — такой я получила ответ.
— Похоже, у парнишки огромные проблемы в семье, — хмыкнул Ник. — Мать и сёстры источают зло в огромных количествах. Но нас это не касается. Пусть себе и дальше источают. Сможешь заставить его говорить по делу?
— Конечно, — улыбнулась я. — К тем, кто не желает отвечать на вопросы, нужно всего-навсего применить пытки. Я видела, как это делает мама, это совсем не сложно. Уверена, что и меня тоже получится, — я взяла у Ника кинжал, поднесла его кончик к глазу мальчишки, уткнула свой взгляд в лезвие, и оно почти мгновенно раскалилось докрасна, опалив ему ресницы. — Два глаза — это для некоторых слишком много, — я ещё раз улыбнулась и хищно облизнула губы, подражая маме.
— Нет! — заорал сын барона. — Не надо! Убери! Я всё скажу!
— Ладно, говори, — я чуть-чуть отодвинула кончик лезвия от его глаза. — Ты убил Эльзу?
— Нет! Зачем мне её убивать?
— Может, потому, что всё зло от женщин, и ты попытался избавить мир от частички зла?
— Я её не убивал!
— А зачем тыкал кинжалом в постель?
— Я думал, там он, этот мерзкий простолюдин! Он — колдун-чернокнижник!
— Нет никаких чернокнижников, это суеверие.
— Есть! Ты слышала когда-нибудь о стальных крысах?
— Нет.
— А вот он вызвал из какого-то мира стальную крысу, и натравил на моего наставника! Это что, скажешь, суеверие, да? И после этого он не чернокнижник?
— Можешь связать его как-нибудь магически? — спросил у меня Ник.
— Нет. Я сейчас почти ничего из магии не могу. Все силы потратила.
— Ладно, тогда придётся взять его чуть иначе, — он отпустил шею мальчишки, но схватил за волосы. — Пошли, благородный юноша, заткнём пасть твоему дружку, а то его стоны всем уже изрядно надоели.
Только теперь я рассмотрела лежащего в коридоре мужчину. Это оказался магистр гимнастики. Увидела и стальную крысу, сомкнувшую свои мощные зубы на его ноге. Ник передал мне нашего пленника, а сам наклонился к магистру и раздвинул её окровавленные челюсти. Крыса оказалась у него в руках. Впрочем, теперь я видела, что это никакая не крыса. Стальные челюсти с пружиной, и ничего больше.
— Артефакт Иного мира, — пояснил мне Ник. — Называется «капкан».
— У тебя в сумках такого не было, — вспомнила я.
— Не было. Несколько полезных штук я спрятал в тайнике внутри седла. Зачем, думаешь, я тащил его в комнату? Как напоминание о болях в заднице?
— Отпустите мальчика, — попросил магистр гимнастики, который без стальной крысы перестал кричать и даже стонать. — Он ни в чём не виноват. Мы просто хотели поговорить с Николасом, и всё.
— Врёшь, — устало заявила я.
— Что тут происходит? — строго поинтересовался появившийся главный магистр.
Он ещё не успел договорить, а из комнат повыскакивали школяры. Им тоже было интересно, что происходит, но без главы школы они боялись попасть в гущу чужой схватки, а вот при нём чувствовали себя в безопасности.
— Ничего особенного, лорд главный магистр. Всего лишь мелкое досадное недоразумение, — ухмыляясь, пояснил Ник.
Одет он был только в очень короткие штаны, похожие на набедренную повязку древних варваров, и я залюбовалась, глядя на его мускулистый торс. Мысли, которые при этом бродили в моей голове, явно были неуместны, так что я постаралась их оттуда изгнать. Мне почти удалось.
— И в чём же заключается недоразумение? — тем временем, главный магистр, оставаясь серьёзным, настаивал на подробностях.
— Понимаете, я занял эту комнату только вчера, — не переставая ухмыляться, ответил ему Ник. — Раньше она, должно быть, стояла свободной. Возможно, лорд магистр гимнастики и этот достойный юный лорд, сын не менее достойного барона, использовали её для каких-то своих целей, ведомых только им. Я же, пребывая в паническом страхе, ведь, как известно, по школе бродит неизвестный убийца, принял некоторые меры предосторожности, — Ник поднёс капкан к лицу главного магистра, и вдруг стальные челюсти с лязгом сомкнулись, брызнув во все стороны кровью магистра гимнастики.
Отпрянули все, даже те, до кого ни единой капли не долетело. Я тоже вздрогнула, надеюсь, никто этого не заметил. Мне ли, будущему министру внутренних дел, бояться крови?
— А отчего возник пожар? — спросил быстро оправившийся главный магистр.
— От магии, — охотно ответил Ник. — Сам я магией совсем не владею, но наслышан, что некоторые маги, когда возникает суматоха, впадают в панику, и швыряют огненные шары куда попало. В этот раз попало в мою кровать. Увы, постель полностью сгорела. Но вы не переживайте — я возмещу весь финансовый ущерб. Мой папа не то что не обеднеет, а даже не заметит таких незначительных расходов.
— Леди Алиса, Николас говорит правду?
— Отчасти, — врать мне не хотелось.
— В ваших интересах безоговорочно мне поверить, лорд главный магистр, — доверительным тоном произнёс Ник. — Потому что в ином случае нам придётся обратиться к королевским сыщикам. А они нас всех допросят под заклятием правдивости, составят отчёт и направят его в архив своего министерства, где каждый, кому не лень, сможет узнать, например, какого рода отношения между юным будущим бароном и магистром гимнастики, и зачем они вдвоём надумали глубокой ночью посетить мою комнату, причём без приглашения. Кому это нужно?
— Согласен, школе сейчас совершенно ни к чему лишний скандал.
Главный магистр ушёл. Он уже явно жалел о том, что принял Ника в свою школу, польстившись на деньги, но расторгнуть сделку не мог. Школяры разошлись по своим комнатам, мне показалось, что некоторые — по чужим. Магистр гимнастики, уходя, несколько раз оборачивался, бросая на нас злобные взгляды. Он здорово хромал, но раз мог ступить на ногу, значит, кость целая. Тощий сын барона прошипел в мой адрес какие-то гадости, но когда я, тайком от Ника, показала ему совсем небольшой огненный шар, его как ветром сдуло.
— Готовился, не спал, на кровати смастерил чучело, поставил капканы. Ждал убийцу Эльзы. А вместо него пришли два клоуна, — пожаловался мне Ник.
Слова «клоун» я никогда не слышала, но когда-то давно встречала его в какой-то книге. Напрягла память, и вспомнила.
— Клоуны — это комедианты или шуты?
— Да, те, чья работа — смешить. Причём сами они обычно очень унылые люди. Или, по крайней мере, скучные. Эти двое — уж точно.
Как и многие школяры, я тоже пошла не в свою комнату. Спать совершенно не хотелось, а вопросов к Нику накопилось немало. И почему он уверен, что убийца Эльзы — обязательно магистр, и почему он решил пощадить баронского сынка, вместо того, чтобы с блеском закончить расследование, и почему он отказался от предложенного принцем титула, и кое-что ещё, не такое важное.
Кровать догорела и погасла, так что комната освещалась только звёздами через окно и тусклым светом ночников из коридора через открытую дверь. Ночного зрения я напрочь лишена. Папа отлично видит в темноте, у него даже глаза светятся, как у кошки. Но я унаследовала только свечение. Чтобы хоть видеть, куда ступаю, зажгла факел.
— Не понял. Ты же говорила, что потратила все свои магические силы, — с сомнением в голосе напомнил мне Ник.
Забыла, просто забыла. Когда пугала мальчишку огненным шаром, ещё помнила, а вот сейчас вылетело из головы, и всё. Снова пришлось врать.
— Поджечь что-то могу. Огонь — моя стихия. А вот спутывающее заклинание — совсем другое дело.
— Заметил, что огонь — это твоё. Постель сгорела без остатка, и даже железо кое-где расплавилось. Или это не железо?
— Ты хочешь, чтобы прямо среди ночи сделала для тебя алхимический анализ?
— Не надо, обойдусь как-нибудь. Странно, что дыма почти нет. Обычно, когда горит ткань, в комнате не продохнуть.
— Чем жарче пламя, тем меньше дыма. Сгорание полнее. Ты что, совсем не изучал алхимию?
— Что-то этакое изучал, но я балбес в науках. Я уже говорил.
Ник замолчал, глядя на меня как-то необычно. Я не сразу поняла, в чём тут дело, опыта же никакого, одни книжки, а этого мало. А всего-то нужно было слегка опустить взгляд. Как только опустила, увидела под его короткими обтягивающими штанами то, что в тех самых книжках называют восставшей плотью. И это у того, кто якобы видит во мне ребёнка! Ну, нет, из-за ребёнка такого не бывает, разве что у совсем уж испорченных людей, а Ник явно не из их числа. Значит, проклятие на него всё-таки подействовало!
— Чего ты так на меня смотришь? — невинным тоном спросила я, делая вид, что ничего не замечаю.
— У тебя ночная рубашка, — ответил он.
— Да, и у меня, и на мне, а что?
— Она прозрачная.
— Да, действительно, — я оглядела свою ночную рубашку, как бы впервые заметив, что в неё кое-где вшиты прозрачные кружева. — Это очень неприлично?
— Наверно.