– Ну договорись с воспитательницей, – предложила я, – попроси ее.
– Я не знала, что так можно. Даже в голову не пришло. А если она откажется?
– Напиши заявление на имя заведующей и укажи, что ребенку требуются препараты в определенное время. Приложи распечатку рецепта врача, – посоветовала я.
– Так просто? – удивилась знакомая.
Да, так просто. Если речь идет о здоровье вашего ребенка, у вас на пути не может быть преград. А если они и появляются, их нужно снести.
Бабушкам поставить ультиматум – или они соблюдают предписания врача, включающие режим питания, прием таблеток, или… извините. На время курса приема препаратов внук на даче не появится. К несчастью, это единственный действенный способ достучаться до любимой бабули. Даже если она свекровь. Или еще один способ – возложить на бабулю ответственность. Если что-то случится, она останется крайней и во всем виноватой. Бабушки очень не любят нести ответственность и быть крайними. Точно сработает.
Горчица от сосания пальца и святая вода от лечения тиков. Ребенок бьет бабушку? Что делать?
Дети позволяют себе хамить не только посторонним, но и близким. Особенно часто достается терпеливым и любящим бабушкам. Маленький ребенок в три, четыре года всегда пробует «край». Дети вообще экспериментаторы – за какое время можно вывести из себя маму, а за какое папу? О, нагрубил бабушке, и мне ничего за это не было? Отлично, продолжу грубить и дальше. Но в этом виноваты не дети, которые в силу возраста не в состоянии оценить степень хамства, непозволительного поведения, грубости, а мы, родители. А иногда и сами бабушки и дедушки «показывают пример».
– Никита бьет бабушку. Никого больше не бьет, только бабушку. Специально старается ударить больно. Не знаю, что делать. Егор никогда никого не бил, – пожаловалась мне давняя знакомая, с которой я столкнулась у подъезда. Ее старший сын, Егор, играл с моей дочерью, мы часто общались, а потом потерялись. Она родила второго сына, Никиту, и перебралась, так сказать, в другую песочницу. Да и старшие дети выросли, пошли в школу, им было не до прогулок в парке. Знакомая рассказала, что уже и к неврологу обращались, и курс таблеток пропили, но непонятно, откуда у ребенка такая агрессия.
– У вас же вроде бы не было бабушки, – удивилась я.
– Да мама на пенсию вышла и решила помочь мне с детьми. Я только рада была. Вышла на работу, но пришлось уволиться. Прихожу домой, а там мама в слезах, очередной синяк демонстрирует, Никита орет. Дурдом какой-то.
– А у Егора спрашивала? Он же взрослый, может рассказать, что в семье происходит, – спросила я.
– Егор в школе, потом на продленке и на тренировке. Сам попросился. Сказал, что ему в школе спокойнее, чем дома. Я его понимаю. Сама уже боюсь в магазин выскочить на десять минут. Все хорошо, когда ухожу, возвращаюсь – та же картина. Бабушка плачет, Никита кричит, что он не виноват. Утверждает, что бабушка его первая бьет, а не он ее. Я уже его наказывала, без мультиков оставляла, убеждала, что врать нельзя, наговаривать на бабушку тоже нельзя. Ничего не действует – ни ласка, ни разговоры, ни наказания.
– Может, дело в бабушке? Дети не всегда обманывают, – предположила я.
– Да ты что? У меня замечательная мама, я бы без нее не справилась, – возмутилась знакомая.
– Есть фото Егора? Сто лет его не видела. Наверное, вырос? – спросила я, чтобы как-то сгладить неловкую ситуацию.
– Сейчас, – обрадовалась приятельница и начала копаться в телефоне. – Он такой смешной. Бывает, ведет себя как совсем взрослый, а на самом деле еще ребенок. Опять он мой телефон брал. Какой-то кошмар с этим поколением. Лишь бы в телефон уткнуться, и больше ничего им не надо. Опять накидал мне каких-то видео и фотографий. Сейчас, было фото с соревнований. Егор с мячом, гордый – их команда выиграла. – Приятельница листала архив. И вдруг остолбенела.
– Что-то не так? – спросила я.
– Не помню этого видео. Месяц назад. Егор снимал, что ли? Он так снимает, что в конце обязательно его ботинки в кадре появляются.
– Что на видео?
Приятельница не ответила. Развернулась и ушла. Я встретила ее спустя пару месяцев, может, больше.
– Как у вас дела? – спросила я.
– Плохо, ты оказалась права.
То самое видео действительно снимал старший Егор. И он же отправил его матери. Она не заметила, пропустила. А сын не стал уточнять, раз мама не отреагировала на видео. Он снял, как бабушка в лифте бьет Никиту по руке. Мальчик сосал палец, его мать лечила сосание не народными средствами, а препаратами. Надо было подождать всего пару месяцев. Терапия действовала, но не так быстро, как хотелось бы.
Бабушка, как выяснилось, лечила сосание пальца своими способами – при малейшей попытке внука засунуть палец в рот, била его по руке. А еще мазала пальцы Никиты горчицей и посыпала черным перцем. Мальчик плакал, кричал, пытался смыть с пальцев горчицу и перец, кидался за помощью к бабушке, обещал, что больше не будет, но та стояла на своем. Твердила, что так ему и надо. Еще раз засунет палец в рот, будет хуже. Намажет красным перцем, который в сто раз злее черного и горчицы. «Глаза на лоб вылезут», – обещала бабушка внуку. Егор все это видел, но не рассказывал маме, хотя у него были в телефоне фотографии и видео, на которых младший брат вопит как резаный и извивается на полу от вкуса горчицы. Егор потом признался – бабушка ему пригрозила: если он наябедничает маме, она и ему язык горчицей намажет. Мальчик ответил, что не получится. Тогда бабушка трагическим голосом спросила у старшего внука:
– Ты же хочешь, чтобы твой брат был нормальным?
Егор очень хотел, чтобы брат был нормальным. И видел, что мама радуется, когда приезжает бабушка. Он нес колоссальную для ребенка моральную ношу – страх, жалость, любовь к брату, к бабушке, маме. При этом хотел защитить брата, чувствовал, что бабушка делает что-то не так, раз брат кричит и плачет от боли. Егор не знал, что делать и как правильно поступить. Поэтому попросился на продленку и в спортивную секцию в школе, чтобы не видеть и не слышать. Он тайно снял то видео в лифте и отправил маме, но та никак не отреагировала. Егор решил, что мама все знает и одобряет бабушкины эксперименты.
Запрещенный прием – призывать маленьких детей в союзники и делать их соучастниками воспитательного процесса. Старшие братья не должны нести ответственность за младших. Они не могут, сами еще дети. Нельзя допускать, чтобы ребенок хранил секреты взрослых, их поступков. Нельзя ставить детей в ситуацию выбора между мамой и бабушкой, мамой и папой. Ребенок любит всех одинаково. Он не умеет и не должен уметь выбирать.
Реакция маленького Никиты была объяснима – бабушку он панически боялся. И, едва она приближалась, бил ее. Защищался – от горчицы, перца, удара по руке.
– Что мне делать? – спросила приятельница.
Я не знала, что ей посоветовать. Ведь бабушка – ее мама. А маме не скажешь – собирай свои вещи и уходи сейчас же. Она ведь хотела как лучше. А если у любящей бабушки с сердцем что-то случится или давление подскочит? Вот буквально вчера Никита устроил истерику, маме скорую вызывали – с ее-то гипертонией… Так что, теперь выбирать между мамой и сыном? Сравнивать сосание пальца с угрозой инсульта? Да и как обойтись без помощи?
Для себя я давно решила – детские неврозы, тики, сосание пальца, закручивание волос, страх темноты и прочее нуждаются в экстренном внимании. Все – и муж, и сын, и мама – об этом знают. Я не стану выбирать. Отправлю маму на дачу, мужа в соседнюю комнату, сына – в аптеку. Все старшие члены семьи будут делать так, чтобы у младшего исчезли страхи. Но я не стала говорить об этом приятельнице.
Еще спустя месяц я увидела маленького Никиту на детской площадке. Ему уже исполнилось пять. Он не сосал палец, но дергал головой, будто ему мешает челка, которой нет. Тики. Бабушка звонко хлопнула ему по затылку и велела больше так не делать. Малыш так дернул головой, что, я думала, она оторвется. Но не расплакался. Привык. Ничего не изменилось. Моя знакомая сделала свой выбор.
Ребенок закатывает глаза, моргает, дергается, чешется, жует волосы, рвет ногти и заусенцы на пальцах.
Ой, да его комарик укусил, наверное. Ой, он специально так делает. Ой, он только перед сном палец сосет, чтобы успокоиться, а обычно так не делает. Ой, да ей нравятся кудряшки, вот она и крутит волосы. Ой, да никогда так не делал. Сегодня в первый раз. У нас все хорошо! К врачам только попади, такое найдут! Работа у них такая. Сто раз говорила дочери – водичкой святой попрыскать на кроватку, и все пройдет. Не крестили ребенка вовремя, вот результат. Ангелов-хранителей у него нет, вот он и беснуется. Конечно, проще лекарствами ребенка в овощ превратить! А вы читали в интернете? От этих лекарств ребенок умереть может! Сколько раз я слышала подобные монологи на детских площадках, в очереди к неврологам. От бабушек, мам и даже пап и дедушек. Один раз женщина, которая тридцать лет отработала терапевтом в поликлинике, убеждала меня, что внука ей послал Господь Бог – год ходила в церковь и истово молилась. Все монастыри объездила, ко всем иконам приложилась. И случилось чудо. Дочь вышла замуж, забеременела. Внук родился, как и просила будущая бабушка. Все болезни лечатся водой из монастыря. Она раз в месяц ездит, воду святую набирает.
– Вы же врач. Должны быть ну как минимум агностиком, – заметила я.
– Зятя я вымолила. И внука тоже, – поджала губы бывшая терапевт.
– А почему диагноз внуку, выпрошенному и вымоленному, вовремя не поставили? – уточнила я.
– У нас все хорошо. Это осложнение после прививки, – огрызнулась она.
Есть или не есть?
Питание в школе, точнее качество еды, было, есть и остается больной темой для родителей. Да, когда в школах работали повара и еда готовилась на школьных кухнях, было вкуснее. Я застала то время, когда в дежурство классов по школе входила и уборка в столовой. До сих пор это остается одним из самых ярких воспоминаний и страхов моего детства.