Воскресенье прошло для Насти относительно спокойно. На работу она не ездила, просидела целый день на кухне, задумчиво вычерчивая на бумаге какие-то схемы со стрелочками и непонятными закорючками. Ответы на множество своих вопросов она, конечно, не придумала, зато составила план сбора информации, при помощи которой эти ответы можно было попробовать получить.
А вот понедельник начался для нее бурно. Придя на работу пораньше, она заглянула в дежурную часть и взяла сводку происшествий за два предыдущих дня. И сразу же наткнулась глазами на сведения о трупе мужчины, обнаруженном без документов. На вид около пятидесяти пяти лет, рост 183 см, волосы седые, глаза темные. Описание трупа ей совсем не понравилось. Мужчина в возрасте, высокий, представительный, седой. Очень похож на того, кого описывала жена Мхитарова.
Она помчалась к Гордееву, а сразу после обычной утренней оперативки отправилась вместе с Коротковым в Крылатское, в то отделение милиции, где находились в данный момент все материалы по этому трупу.
Мужчина был обнаружен в лесополосе неподалеку от Рублевского шоссе. Застрелен из пистолета, который оказался брошен неподалеку. Забавная примета времени, усмехнулась про себя Настя. В те времена, лет десять назад, когда оружие было доступно лишь очень ограниченному кругу лиц, над каждым стволом тряслись. Преступники даже милиционеров убивали, чтобы забрать пистолет. А теперь, когда оружие любой марки можно без проблем приобрести, потому что по стране гуляет огромное количество краденых и контрабандных стволов, оружие после совершения преступления бросают, дабы не иметь при себе улик.
Взяв фотографию убитого, Настя и Коротков вернулись на Петровку. Первым делом нужно было найти Стасова.
– Влад, как предъявить в Питере для опознания одну фотографию, чтобы не подставить твою жену? – спросила Настя.
– Смотря чья фотография.
– Высокого мужчины в годах, седого, с темными глазами.
– Господи, Настасья Павловна, да где ж ты его нашла, родимого? Он что, единственный во всем СНГ с такими приметами?
– Нет, Владик, таких тысячи. А мертвых – пока один.
– Так. Уже успели. Теперь труп маленького кавказца будешь ждать?
– Подожду, я терпеливая. Так как насчет Питера?
– Я должен Тане позвонить.
– Ладно, звони. Я подожду.
– Терпеливая ты моя! – весело хмыкнул Стасов в трубку.
Поздним вечером Настя приехала на Ленинградский вокзал. Стасов перезвонил ей и сказал, что Татьяна берется все устроить без лишнего шума, потому что хорошо знает оперативников, которые занимаются делом Мхитарова. Легенда будет такая: личность мужчины не установлена, но, по оперативным данным, он недавно был в Петербурге, его видели в районе улицы Жуковского. То есть как раз там, где жил Мхитаров. Фотографию следовало передать с лейтенантом Веселковым, который как раз сегодня должен уезжать из Москвы в Питер поездом №4, отправляющимся в 23.59, вагон 7. Веселков, конечно, не в милицейской форме, но зато известно, в каком купе он будет ехать.
Настя медленно шла по перрону, вглядываясь в номера вагонов. Преимущество «Красной стрелы» состояло в том, что этот состав подают задолго до отправления, и можно все сделать без спешки – найти свое место, уместить багаж, раздеться, залезть в заботливо постеленную проводницей постель и даже уснуть, не дожидаясь отхода поезда. Настя тоже пришла пораньше.
Вот и вагон №7. Коридор ярко освещен, и ей видно, что в нужном ей купе кто-то есть. Неужто лейтенант Веселков уже на месте?
Она показала проводнице служебное удостоверение, вошла в вагон, постучалась в дверь четвертого купе.
– Минуту! – послышался мужской голос.
Через несколько секунд дверь открылась, выглянул молодой мужчина, но глаза у него были совсем не лейтенантские. Настя с сожалением подумала, что, видимо, ошиблась, это не Веселков.
– Простите, – вежливо начала она, – мне нужен Геннадий Петрович. Это не вы?
– Нет, это не я. А вы кто, позвольте спросить?
– Не позволю, – мило улыбнулась Настя. – Я женщина. Разве этого недостаточно? Мне сказали, что Геннадий Петрович будет ехать в этом купе, но я, к сожалению, не знаю, как он выглядит.
– Вот что, девушка, – решительно сказал мужчина с нелейтенантскими глазами. – Давайте-ка выйдем на перрон.
Настя пожала плечами и молча пошла к выходу из вагона. Мужчина последовал за ней, и под его взглядом ей стало отчего-то неуютно. На перроне он вытащил сигареты, закурил и, прищурившись, посмотрел на нее более внимательно.
– Зачем вам нужен Геннадий Петрович?
– У меня к нему дело.
– Какое дело?
– Слушайте, – возмутилась она, – с чего это вы меня допрашиваете? Вы с ним вместе едете?
– Допустим.
– Нет, молодой человек, допускать мы с вами ничего не будем. Судя по вашим вопросам, Геннадий Петрович сидит в купе. Так вот пойдите и скажите ему, что Татьяна Григорьевна Образцова просила его взять у меня пакет.
– Давайте пакет, я передам.
– Послушайте, у вас со слухом проблемы?
– Геннадий не может выйти. Дайте пакет мне.
– Раз он не может выйти, значит, я могу туда войти. Мы что, так и будем с вами препираться?
– Войти туда вы тоже не можете.
Тьфу ты, обругала себя Настя. Они же задержанного этапируют! Как я сразу-то не сообразила. Не мудрено, что мне туда нельзя. Сидит небось голубчик, к Веселкову наручниками прикованный. Потом, когда проводник билеты соберет, его пристегнут к штанге столика, а пока они сидят рядышком и изображают друзей «не разлей вода». Она достала из сумки удостоверение и раскрыла его перед глазами собеседника.
– Послушайте, – попросила она почти ласково, – все ваши секреты я сто раз видела. Ну мне правда очень нужно сказать Веселкову пару слов. Пожалуйста, будьте так любезны.
Он улыбнулся весело и с явным облегчением. Видно, задержанный у них был тот еще фрукт, и они опасались всяких приключений. Но профессиональная выучка взяла свое.
– Позвольте вашу сумочку, – попросил он, немного смутившись, но довольно твердо.
Настя послушно раскрыла все «молнии» на сумке и протянула ему. Она понимала, что в неверном свете ночного перрона невозможно отличить настоящее удостоверение от поддельного, и парень должен проверить, нет ли у нее оружия. А вдруг она никакой не майор милиции, а преступница, сообщница и явилась освобождать задержанного дружка? И такое бывает.
– Теперь карманы, пожалуйста, – сказал он, вернув ей сумку.
Она подняла вверх руки, дав ему возможность ощупать себя. Проходящие мимо пассажиры с недоумением косились в их сторону и спешили отойти подальше.
– Пойдемте, – наконец разрешил он.
Они снова вошли в вагон. Оперативник зашел в купе, и через некоторое время вышел Веселков.
– Вы ко мне?
– Если вы Геннадий Петрович Веселков.
– Я вас слушаю…
Но теперь разговаривать, стоя в узком коридоре, стало неудобно. В вагон входили все новые и новые пассажиры, и Настя с Веселковым всем мешали. Пришлось снова выходить на перрон. Проводница глянула на них с явным подозрением. Сначала вошла, потом с одним вышла, тот ее обыскал, теперь с другим на перрон пошла… Черт знает что!
– Татьяна Григорьевна Образцова просила меня передать вам вот этот конверт. Завтра она его заберет.
– Что в конверте?
– Это имеет значение? – удивилась Настя. – Видно же, что не бомба.
– Я должен знать. Вскройте, пожалуйста.
«Все правильно, – подумала Настя. – Молодец, лейтенант Веселков. Хорошо тебя выучили. Никогда не бери никаких конвертов у незнакомых людей, если не знаешь, что внутри. Одна из сыщицких заповедей».
Она вскрыла конверт и вытащила фотографию неизвестного мужчины.
– Только вот это. Больше ничего.
– Татьяна Григорьевна знает, что с этим делать?
– Да.
– На словах ничего передавать не надо?
– Нет. Только мое огромное спасибо.
Он шагнул к окну соседнего вагона, чтобы взглянуть на фотографию при свете. Проводница шестого вагона, симпатичная толстушка, до этого о чем-то шептавшаяся с проводницей из седьмого, недовольно покосилась на них, потом вдруг ойкнула и схватила Веселкова за локоть.
– Это кто это у вас на карточке?
Веселков бросил на Настю быстрый взгляд и отдернул руку.
– А в чем дело?
– Мне показалось, он у меня ехал недавно. Представительный такой мужчина, вежливый. Можно посмотреть?
Настя слегка кивнула, и Веселков протянул снимок женщине.
– Батюшки! – всплеснула она руками, вглядевшись в изображенное на фотографии лицо. – Да он неживой!
– Неживой, – подтвердила Настя. – Ну как, узнали вы его? Он у вас ехал, или просто похожий кто-то?
– Он. Их двое было. С ним еще такой симпатичный армянин был. Вдвоем и ехали, в двухместном купе. У меня же «СВ», спальный вагон.
Настя запаниковала. До отхода поезда оставалось всего несколько минут, сейчас эта женщина уедет, эта бесценная свидетельница уплывет прямо из рук, и теперь придется ждать, когда она снова окажется в Москве. «Красная стрела» – поезд не московский, а питерский, проводник делает ездку из Петербурга в Москву и обратно, потом отдыхает. Если бы было наоборот, это пухленькая проводница уже послезавтра утром была бы в Москве, а так…
За оставшиеся несколько минут Настя сделала невозможное, вытащив из оторопевшей проводницы массу информации, и заручилась ее твердым обещанием позвонить, как только та окажется снова в Москве. Поезд тронулся, проводница стояла в тамбуре и захлебываясь продолжала рассказывать о запомнившихся ей пассажирах, а Настя сначала быстро шла, потом уже бежала рядом, боясь пропустить хоть слово. Она и не подозревала, что может так быстро бегать.
– Позвоните! – крикнула она вслед, когда перрон кончился и бежать рядом с вагоном больше было нельзя. – Обязательно позвоните! Это очень важно!
– Позвоню… – донеслось до нее из удаляющегося вагона.
Настя с трудом восстановила дыхание и поплелась обратно. Сердце колотилось где-то в горле, во рту пересохло, ноги подгибались. Она шла по перрону и счастливо улыбалась. Похоже, что-то начинает склеиваться.