дителя, было для Ларкина именно такой вот неприятностью. Он хорошо помнил своего первого вербовщика, с которым разговаривал всего один раз в кабинете заведующего отделом в КБ, где Михаил в то время работал. И после того, как с ним начал работать Павел, Михаил тешил себя надеждой, что правду о нем знают только эти двое – первый вербовщик, направивший его к Сауляку, и сам Сауляк. Оказалось, что есть и третий, и это обстоятельство моментально вывело Ларкина из состояния душевного равновесия. Этот третий человек оказался для Михаила очень опасным, ибо показал ему полный комплект компрометирующих Ларкина материалов, от магнитофонной записи самого первого разговора с вербовщиком, где Миша простодушно признавался в маленьких секретах получения диплома о высшем образовании, до видеозаписей его работы при выполнении некоторых заданий Павла и результатов этой работы. Получилось более чем впечатляюще. Миша никогда раньше не видел этой компры, ему только говорили, что она есть, и он верил. Но, когда увидел своими глазами, почувствовал себя совсем худо. Ну просто хуже некуда.
– Разумеется, я не стану давать ход этим записям, если вы отнесетесь к сложившейся ситуации с пониманием, – говорил тот третий человек.
Миша всегда соображал быстро. Тот факт, что он не обладал способностями к техническим наукам, вовсе не означал, что он был глуп. Совсем наоборот.
– Что от меня требуется? – спросил он.
– Выполнение моих поручений, ничего больше. Вы должны работать на меня так же, как работали на Павла.
– А если он вернется?
– Ну что значит «если»? – благодушно усмехнулся тот. – Павел обязательно вернется, даже и не сомневайтесь. И вы будете продолжать работать с ним, как и раньше. Но попутно будете работать и на меня. И ничего Павлу об этом не скажете. Вот, собственно, и все. Выбор за вами, Михаил Давидович. Да, и еще одно. Когда Павел Дмитриевич вернется, незамедлительно дайте мне знать. Я забочусь о вашей безопасности, и как только Сауляк появится, сделаю все, чтобы мы с ним не столкнулись ненароком у порога вашего гостеприимного дома. Так каков же будет ваш ответ?
– Я согласен, – вздохнул Ларкин. – Вы не оставляете мне выбора.
– Зачем же так, Михаил Давидович, – укоризненно покачал головой его собеседник. – Выбор всегда есть. Вы можете отказаться и предстать перед органами правосудия.
Разумеется, такой выбор Мишу никак устроить не мог. Для того ли он годами выстраивал свой комфортабельный уютный мирок, чтобы в результате загреметь на нары? Нет, нет и нет.
– Что я должен делать?
– Пока ничего. Отдыхайте, набирайтесь сил, поддерживайте форму. В самое ближайшее время я свяжусь с вами и дам задание.
– Вы уверены, что оно будет мне по силам?
– Конечно. Вы это уже делали, и весьма успешно. Со мной вам будет намного легче работать, чем с Павлом, потому что я снабжу вас всей необходимой предварительной информацией о человеке, с которым вам придется контактировать. Так что готовьтесь и выбросьте из головы ненужные сомнения.
Этот разговор состоялся четыре дня назад. И вот уже четыре дня Миша Ларкин сидит дома, в основном, правда, не сидит, а лежит на удобном мягком диване, закинув руки за голову и уставившись в потолок. Не нравится ему это все, ох не нравится. И посоветоваться не с кем, Павел на связь не выходит, а где его искать, Миша не знает. Ни адреса, ни телефона. Так было всегда. Случись острая нужда, он никогда не смог бы найти своего руководителя. Однажды, много лет назад, Павел так и сказал ему:
– Ты, Михаил, конечно, специалист экстра-класса, но всегда помни, что может найтись кто-то еще более сильный. Природа одарила тебя, но она щедра и одаривает многих, причем некоторым дает гораздо больше, чем остальным. Я вполне допускаю, и ты должен допускать, что твой дар – не самый мощный. И если более одаренный человек будет работать против нас, он сумеет заставить тебя рассказать то, что ты знаешь. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как все ему выложишь. Поэтому лучше тебе знать поменьше.
Другой на его месте, может, и стал бы возражать, но только не Ларкин. Он слишком хорошо знал, как после его обработки люди выкладывали самые сокровенные тайны.
А надо ли ему искать Павла сейчас? Правильно ли будет спрашивать у него совета? А ну как этот человек узнает и рассердится? И даст ход всем этим жутким записям, и магнитофонным, и на видеопленке. Михаил пытался рассуждать здраво и понять, кто из них более опасен для него – Павел или этот новый знакомец. И по всему выходило, что не Павел. Хотя если показанные ему материалы существовали не в единственном экземпляре, то они вполне могут быть и у Павла. И что тогда? Отказывается работать на третьего – тот их обнародует. Павел узнает о том, что Миша работает на третьего – тоже может подлянку кинуть. Что в лоб, что по лбу.
Оставалось одно – надеяться, что все обойдется. Слуга двух господ! А что? В мировой литературе эту ситуацию миллион раз обыгрывали, и всегда выходило, что плутоватый слуга накалывал своих хозяев, а сам выходил победителем. Не зря же говорят: ласковый телок двух маток сосет. Нешто рискнуть?
Из тяжких раздумий его вывел телефонный звонок.
– Я хочу записаться на прием, – послышался истеричный женский голос. – Желательно на завтра, если можно. Мне нужно срочно, у меня особые обстоятельства.
Все понятно. Узнала об измене мужа, причем буквально только что, несколько часов назад. Тут же села на телефон обзванивать приятельниц и рассказывать об «этом мерзавце», и кто-то из них посоветовал сходить на прием к известному психотерапевту, который моментально снимет душевную боль. Особые обстоятельства у нее! Можно подумать, только ей одной мужик изменяет. С такими дамочками ему работалось легко, они обретали душевное равновесие за два сеанса у Ларкина. По тысяче долларов за сеанс.
– Вы ошиблись, – вежливо сказал Миша в трубку. – Вы, вероятно, звоните Михаилу Давидовичу? У него теперь другой номер.
– Какой? – требовательно спросила обманутая жена.
– Я не знаю. У нас поставили новую АТС и все номера поменяли. Теперь этот номер у меня.
– А откуда же вы в таком случае знаете, что я звоню Михаилу Давидовичу? – подозрительно сказала она.
– Не вы первая, – усмехнулся Миша. – Ему целыми днями звонят. Тоже хотят на прием записаться.
– Но в таком случае Михаил Давидович должен был оставить вам свой новый телефон, – не унималась дама. – Чтобы вы давали его всем, кто ему звонит.
– Должен вас разочаровать. Ваш Михаил Давидович у меня советов не спрашивал. И у вас тоже. Всего доброго.
Он положил трубку и горестно скривил губы. Деньги проплывают мимо рук. Но Павел категорически потребовал, чтобы Ларкин прекратил психотерапевтическую практику. Окончательно и бесповоротно. И Миша не смеет его ослушаться. Ведь Павел может в любой момент вернуться. Он так и сказал: снова уезжаю, но на этот раз ненадолго, недельки на две. Две недели прошли, Павла еще нет, но он может появиться каждую минуту.
Михаил с тоской подумал о Пампушечке – симпатичной ласковой девушке по имени Галя, пухленькой и аппетитной. Вызвонить бы ее сейчас сюда! Она такая бесхитростная, добрая, открытая, рядом с ней Ларкин душой отдыхает. И в постели она для него в самый раз – не слишком требовательна, много сил не забирает, да и времени тоже. Он ей нужен не в качестве кобеля, а для поддержания самооценки. Ну как же, такой интересный мужчина, в возрасте (это по ее девичьим представлениям, сам Ларкин считал себя еще молодым), образованный, с деньгами. «Посмотрите, с кем я еду!» – процитировал он про себя фразу из знаменитого фильма Феллини. А что, может, и правда, позвонить? Пусть бы приехала.
Ларкин перекатился на бок и потянулся к телефону, стоящему на полу возле дивана.
– Пампулик, – проворковал он в трубку, – у меня неожиданно освободился вечер. Ты как?
«Как»! Он еще спрашивает! Конечно, она немедленно примчится. Что с собой привезти? Покушать? Обязательно, она знает, что любит Мишенька, и по дороге все купит. Но Ларкин при всем прочем хотел быть джентльменом. Женщины не должны на него тратиться, он же не альфонс какой-нибудь.
– Деньги отдам, когда приедешь, так что не скупись, – скомандовал он. – Нам с тобой нужно все самое лучшее.
Вот так. Нужно скрасить тревожное ожидание вкусной едой и нежными ласками Пампушечки. Потому что совершенно неизвестно, как все обернется завтра.
Пока Михаил Давидович Ларкин нервничал и переживал, лежа на своем мягком диване, полковник Гордеев и двое его сотрудников голову ломали над тем, как Ларкина найти. Или хотя бы выяснить, кто он такой. Юра Коротков, зафиксировавший встречу генерала Минаева с неизвестным мужчиной в темных очках, был в тот момент один и не смог проследить за обоими. Оставалось ждать, пока Антон Андреевич встретится с этим мужчиной еще раз.
– А Минаеву не понравилось, что я ходил к его другу Александру Семеновичу, – сообщил Гордеев Короткову и Селуянову. – Он тут же нашел своих приятелей среди соответствующих руководителей и поинтересовался, не оформляли ли мы наружное наблюдение за ним. За детей нас держит, хочет голыми руками взять. Видно, рыльце в пушку. Ничего, пусть теперь помучается вопросом, откуда мы знаем о его дружбе с Чинцовым.
– Вы все-таки уверены, что они тесно связаны? – спросил Коротков. – А вдруг это была действительно случайная встреча?
– Если бы она была случайной, он бы не начал дергаться и не кинулся проверять, не ведем ли мы за ним наружников. Мы с вами знаем, что не имеем права этого делать, и он знает, вот и хочет уличить нас в незаконных действиях. А зачем ему это, если он чист? Суета, дети мои, всегда красноречивее всяких слов. Я специально съездил к Коновалову и рассказал о своих подозрениях. Коновалов – нормальный честный мужик, он не мог не передать наш разговор своему товарищу, он же верит Минаеву как самому себе. А я хотел посмотреть, что из этого получится. Вот и посмотрел. Убедился, что у Минаева, прошу прощения за грубость, очко заиграло. Может быть, в его связях с Чинцовым никакого криминала и нет, просто Минаев ухватился за возможность меня прищучить на другой какой случай. Стало быть, этот другой случай все-таки есть. В чем-то Антон Андреевич сильно замарался. Или собирается это сделать. Вот и откладывает козыри из колоды в рукав.