Народ оживился. Элизу наперебой принялись звать в жёны – вторые, первые, единственные и на всю жизнь. Обещали любить, баловать, а сестрёнку за свою сестру признать и не обижать.
Эрик хмыкнул, покосился на Нотти. Понятное дело, чего этим диковатым викингам нужно в первую очередь… Нотти, однако, смотрела на происходящее спокойно, без испуга.
Торги кончились неожиданно. Внезапно к помосту вышел старик в одежде из полосок разноцветной кожи и с посохом в руке. Все сразу примолкли. Старик молча смотрел на белокурую Элизу, та на него. Потом вдруг женщина подняла руку и сказала:
– К нему пойду.
– Жена мне не нужна, – проскрипел старик. – Ученица нужна. В тебе силу чувствую. В сестре твоей – нет.
– Она нам и убраться поможет, и суп сварит, – холодно ответила женщина. – Без неё не пойду.
– Хорошо, – старик повернулся и побрёл сквозь толпу. Женщина, держа за руку сестру, величаво спустилась с помоста и двинулась следом.
– Что, и всё? – поразился Эрик.
– Кто ж с колдуном спорить станет? – удивился Гунар. – Да и в женщине сила живёт. Большая удача, если такая с нами останется!
– Хорошее дело, когда колдунов много, – поддержал Херли. – Никто колдуну слова против не скажет!
Эрик вопросительно глянул на Нотти. Та поняла, подняла руку – над ней закрутился маленький воздушный вихрь. Нотти сказала:
– Я и сама колдую!
Гунар рассмеялся, Херли его поддержал.
– Так-то любой может! А паруса лодке наполнишь, чтоб неслась по волнам? Овраг камнями засыплешь? В медведя оборотишься? – братья заговорили наперебой, даже не разделить. – Руду дыханием расплавишь? Ногу оторванную на место приделаешь?
Нотти растерянно заморгала и опустила руку. Едва мелькнувшая у Эрика надежда погасла.
– Малое волшебство, оно каждому дано, – с ноткой сочувствия сказал Гунар. – Полезайте на помост.
– С невеликой силы пользы нет, – добавил Херли. Поднял с земли камешек и раздробил пальцами в пыль. – Малая сила плату берёт бо́льшую, чем пользу приносит. А вот руками и головой работать не каждый умеет.
Грузовичок их так и стоял у тротуара. В прицепе – чучела дракона и единорога. Очень похожие, кстати.
Миры смешивались, сливались, перетекали друг в друга.
– Тэль, а что это был за фокус с милиционером? Мы разве можем вот так договориться с Прирождёнными?
– Это были не Прирождённые, милый. Дерево в лесу – они. А это – уже нет. С их участием, но не они. Сейчас поняла окончательно. Изначальных можно взять только чистой силой. А здесь я уже играла по правилам. Правила – это Изнанка.
– Это не настоящая Изнанка, Тэль. Похожа, очень, но не настоящая.
– Тогда поехали, – тихонько сказала жена.
Грузовичок за время их отсутствия словно ещё больше «обреалился», как сказал бы Сева. На гладкой поверхности чёрного руля появились потёртости и трещинки, внизу, возле педалей, скопилась земля. На рычаге переключения скоростей, под овальной бульбой, облупилась краска. И запах пришёл – масла, бензина, синтетики. Появилась кнопка стартёра, возник и замок зажигания.
– Молодец, Тэль!..
– Это не я. Это не я, Виктор!..
– А кто ж тогда?
– Не знаю, – Тэль сделалась бледна. – Сама эта реальность дополняет, похоже.
– Реальность? Не ты?
Тэль закатила глаза.
– Поехали. Пожалуйста.
Тронулись. Улица оживала, словно только и ждала, пока захлопнутся двери их кабины. Высыпала из дворов детвора, появились озабоченные взрослые. Вывернул из-за угла пухловато-округлый автобус, блеснул стёклами, как в детстве, когда ждали с бабой Верой приезда мамы из Москвы.
Городок словно сбросил тягостное проклятие.
Тэль, непривычно бледная, забилась в угол кабины.
– Это не наше… и не с Изнанки… и не от Изначальных…
– Это именно с Изнанки. – Виктор крутанул баранку, заворачивая, потому что впереди замелькали уже низенькие домишки под сиротски-серыми тесовыми крышами, окружённые пеной садов; близилась окраина.
– Сюда? – Молчание. – Сюда править, Тэль? Ты откроешь Путь?
– О-останови…
Он ударил по тормозам. Тэль распахнула дверцу, сломалась, перегнулась с сиденья: тонкая, худенькая, словно пичужка. Её рвало.
Виктора подхватила горячая волна паники, совершенно недостойной господина Дракона, владыки Срединного Мира. Тэль никогда не болела. И обе беременности, как написали бы врачи, «протекали без осложнений», даже классической тошноты она избежала: порхала, веселилась, замирала счастливо, прикрывая глаза и слушая ещё неродившуюся жизнь в себе самой.
А тут…
– Н-ничего… – Тэль кое-как выпрямилась. Слегка отпихнула встревоженного супруга: – Да не глазей ты на меня, как на жертву атипичной пневмонии… Поехали, поехали лучше!
– Тебя что, укачало? – не нашёл ничего иного господин Дракон.
– Нет… это… – она покрутила кистью, словно разгоняя туман. – Мне от этого мира плохо, дорогой. Не знаю, как это возможно. Это не наша Изнанка, это не наш Срединный Мир и это уж точно не Изначальное.
– Четвёртое состояние вещества? Как плазма?
Нотти обожала всякие научные штудии с Изнанки. Мама волей-неволей старалась соответствовать.
– Может быть… здесь бы остановиться на подольше, всё осмотреть, понять, что и откуда… почему меня мутит… откуда здесь всё берётся… тут же настоящие книги, всё настоящее!
– Книги не совсем настоящие, – покачал головой Виктор. – Не все из них – как в Изнанке. Некоторые, но не все. Часть, не поверишь, написана их персонажами!
– И они не магией сотворены, – подхватила Тэль. – Я бы ощутила.
К ней возвращался румянец, глаза вновь заблестели. Грузовичок миновал штакетники заборов, мелькнули колонки на перекрёстке, на одной ребятишки набирали воду в вёдра. Девушка, словно в сказке, грациозно плыла с настоящим коромыслом на плечах.
А за окраинными домами уже поднимался лес; дорога ныряла в него и тотчас же исчезала.
– Прыгай! – Тэль вдруг метнулась в сторону.
Когда жена тебе кричит «прыгай», ты не спрашиваешь даже «как высоко?» или «в какую сторону?».
Виктор плюхнулся в придорожную траву; грузовик исчез, исчезли чучела, тихонько и даже как-то ласково шумели сосны по обочинам. Прямо под ногами в чащобный тупик упирался огрызок дороги, словно вытянутый язык.
– А если мы оглянемся, то ничего не… – начала было Тэль и тотчас осеклась.
Виктор взглянул – нет, окраина городка была на месте. Никуда не делись старые поседевшие домики, яблони вокруг них, жасмин в палисадниках, скворечники на берёзах. Наваждение не исчезало, Хаос не смог сомкнуть кольцо.
Тэль потрясла головой.
– Ну и дела, милый… Что ж, сюда мы должны будем вернуться, а пока… пока… – она нахмурилась, – придётся какое-то время пробираться так. Слишком близко к… не знаю, к чему, но на Путь я тут не встану. Перекинуться перекинусь, но дорогу не открою.
Виктор кивнул. На него навалился зверский голод, как всегда после пребывания в драконьем обличье. «Эх, гуси б какие-нибудь пролетели тут, что ли…»
Сосновый бор встал у них на пути, словно засечная черта перед степным набегом, не обойдёшь. Виктор перекинулся, попытался перелететь, но крылья отказались слушаться и он, шипя от ярости, только и смог проскакать по земле, точно возомнившая о себе курица.
– Не старайся, милый. Пока не отойдём подальше, ничего у нас не получится, ни у тебя, ни у меня. Давай, возвращайся. Драконам тут пока делать нечего.
Стоять на рабском помосте было унизительно.
Нет, настоящей жести не было, никто не заставлял их раздеваться догола, не проверял грязными пальцами зубы, не щупал Эрику мускулы, а Нотти груди. Парень-распорядитель даже улыбнулся вполне дружески и помог забраться. И всё равно ощущать себя вещью на продажу – ладно, вещью в аренду – было противно.
Распорядитель пошушукался с братьями, о чём-то поспорил, вышел на край помоста. Объявил:
– Два новых лота! Девушка, вошедшая в женский возраст и умеренно красивая…
Эрик покосился на лицо Нотти и понял, что она ошарашена и разъярена одновременно.
– Юноша безусый, слабый, достоинства неизвестны…
Это уж было совсем обидно!
– Спасены братьями Гунаром и Херли от утопания в волнах, должны долг жизни отработать. По моему разумению, в силу того, что о спасении не взывали, а обычаев не знают, отработать должны один год.
Братья казались разочарованными, но спорить не стали.
Несколько человек в толпе потянули вверх руки. Одного, впрочем, тут же осадила ударом локтя в бок крепкая тётка, видимо – жена.
– А, совсем забыл! – весело добавил распорядитель. – Девица несёт обет, любовных утех никому не обещает!
Поднятые руки начали опускаться. В толпе были в основном мужчины средних лет, и уточнение их расстроило.
– Так к чему ж их пристроить-то? – выкрикнул кто-то. – Рыбу потрошить, грибы собирать? На это дети есть! В море потонут, в строю дрогнут, колдун ученицу уже нашёл!
Толпа зароптала. А у Эрика возникла невольная радостная мысль: что, если их никто не купит? Тогда просто отпустят?
– Думайте! – объявил распорядитель. – Долг жизни свят. Если никто не возьмёт юнца и юницу, так перед приливом обратно в залив спустим, словно и не спасали.
У Эрика ёкнуло в груди.
…Идти поначалу казалось легко. Корабельные сосны возносились к самому небу торжественной стражей, землю устилали сухие иглы, и лишь немногочисленный подлесок с трудом кое-где пробивался к свету.
Тэль выбирала дорогу по каким-то одной ей ведомым признакам. В Срединном Мире, который они оставили, наступала весна, здесь же, судя по роскошным ягодникам, радовавшим черничными россыпями, стояла макушка лета.
Они шли, считая шаги, время текло, жаркое, плавящееся, словно оловянный припой; солнце же, напротив, будто прилипло к зениту и решительно не желало никуда спускаться.
Наконец Тэль остановилась, тяжело дыша.
– Виктор… я… заблудилась.
Господин Дракон только затряс головой. Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда.