— Успокойся и не дергай ручку! — прокричал Костров, пытаясь прижать меня к себе, а я только отбивалась. Даже не знаю, откуда у меня взялось столько сил. Я ловила на себе обеспокоенный взгляд водителя, но мне уже было все равно, за кого меня примут. Сейчас решалась моя жизнь и жизнь моего ребенка.
— Пусти меня! Слышишь? А иначе я обещаю, что сбегу и на этот раз ты точно не сможешь меня найти.
— Только попробуй, — прошипел Костров.
Я хотела замахнуться и ударить по этой холеной морде, но низ живота резко свело, и я согнулась с глухим стоном. В салоне автомобиля повисла гробовая тишина, и только громкий стук моего сердца разрывал эту самую тишину. Снова боль, и я почувствовала, что что-то не так. На белых штанах показалась кровавое пятно. Его заметил и Ярослав.
— В больницу! Живо! — заорал он водителю, и тот, нарушая все правила дорожного движения, резко свернул на встречную полосу, отчего я качнулась и, если бы не Костров, приложилась бы головой о стекло. Тот только глухо выругался.
— Яна, что с тобой? Болит? Сейчас мы приедем в больницу. Только потерпи немного, слышишь?
Подняла взгляд и посмотрела в его побелевшее лицо. Никогда еще я не видела его таким напуганным. Я и сама перепугалась не меньше. Сильной боли больше не было, но низ живота непривычно ныл. Я мысленно молила бога, чтобы с моим ребенком все было хорошо. И только когда меня уложили на кушетку, осмотрели и сказали, что с ребенком все хорошо, я смогла успокоиться.
Стресс и сильное волнение спровоцировали выкидыш, но его успели предотвратить. Когда доктор узнал, отчего все это произошло, то отчитывал Кострова как маленького ребенка, а потом сказал, что пациентке нужен покой, и выгнал Ярослава из палаты, за что я была ему безумно благодарна.
Мне поставили капельницу, и под монотонное тиканье настенных часов я уснула. Проснулась оттого, что в горле все пересохло и очень хотелось пить. А когда открыла глаза, не сразу поняла, где я нахожусь. Осмотревшись, вспомнила, что произошло накануне. В моей палате никого не было. Найдя взглядом небольшой стол с кувшином воды, я аккуратно встала и на дрожащих ногах подошла и налила себе стакан воды.
Дойдя до туалетной комнаты, я умылась прохладной водой, посмотрела на свое бледное лицо и поморщилась от увиденного. Вернувшись обратно в палату, я нашла свой чемодан с одеждой и сумочку, где лежал телефон и документы. Взяла телефон, включила его. Тут же пришло множество пропущенных от родителей. Дисплей показывал два часа ночи. Я отправила смс маме, зная, что она, скорее всего, не спит и волнуется. Ответное смс от нее пришло тут же. Я быстро объяснила, что телефон разрядился и что позвоню утром. Когда снова легла на кровать, то уснула быстро. А уже утром проснулась от легкого скрипа двери. Пришел мой лечащий врач, который еще раз заверил, что ребенку ничего не угрожает и разрешил ехать домой.
Кострову сообщать о том, что меня выписали, не хотелось. По словам медсестры, его из моей палаты выгнали только в одиннадцать часов, и он пообещал, что приедет к десяти. Но сейчас времени было девять утра, и у меня есть возможность уехать незамеченной, что я и сделала. С моей стороны это выглядело не очень-то красиво, но в связи с тем, что этот мужчина меня чуть не до выкидыша довел, я имела полное право не сообщать ему, где и как я.
Ярослав
Это нужно же быть таким идиотом! О чем я вообще думал, когда затаскивал ее в свою машину? Никогда бы не простил себе, если бы с ребенком что-нибудь случилось.
— Ярослав Сергеевич, — раздался спокойный голос врача, и я обернулся. — Вам пора домой. Уже одиннадцать вечера. Лучше приезжайте завтра с утра, когда Яна Юрьевна проснется.
Я молча кивнул и поднялся с кресла, которое стояло сбоку от кровати, на которой спала бледная Яна. Я просидел возле ее кровати больше трех часов и просидел бы до утра. Безумно хотелось попросить у нее прощения. Только вот я слишком много чего сделал, и у нее есть весомый повод, чтобы меня не простить. И я пойму ее, только не приму этого. Все еще надеюсь, что Яна ко мне вернется, чего бы мне это ни стоило.
Выйдя из больницы, я остановился на крыльце и бросил взгляд в ночное небо, покрытое миллиардами звезд. Дождь прекратился, и на улице приятно пахло свежестью. Взгляд поймал молодого медбрата, курившего в стороне около урны. Подойдя к нему, я заговорил.
— Не найдется сигареты?
Парень молча кивнул и, достав пачку недорогих сигарет, протянул мне ее. Я достал одну и, зажав фильтр губами, прикурил. Последний раз я, кажется, курил в далеком прошлом. Даже забыл, как это. С первой глубокой затяжкой горький дым обжег горло, отчего я закашлялся, а потом снова затянулся, и на этот раз пришло спокойствие.
— Спасибо.
Парень все так же молча кивнул мне, докурил свою сигарету и ушел, оставляя меня одного. Бесшумно в мою сторону двигался автомобиль с водителем. Докурив свою сигарету, я выбросил окурок в урну и быстрым шагом направился в сторону машины.
— Куда едем, Ярослав Сергеевич?
— Домой.
Я откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Только сейчас почувствовал усталость. И такую сильную, что невозможно было пошевелить и пальцем. Не заметил, как я доехал до дома. Кажется, на это время я выпал из реальности, проваливаясь куда-то внутрь себя. Придя домой, я принял душ и лег отдыхать.
Утром встал позднее обычного. После завтрака первым делом поехал в больницу к Яне, но по дороге пришлось задержаться в цветочном магазине. Мне необходимо с ней многое обговорить. И я не мог прийти к ней с пустыми руками. Только вот стоило мне подняться на нужный этаж больницы, как на посту молоденькая медсестра меня остановила, сказав, что Яна недавно уехала домой. И волна неконтролируемой злости снова накатила на меня. Вообще, меня раздражало, когда все шло не так, как мне хотелось бы. Позвонив секретарю, я отменил все встречи на сегодня и поехал к Яне.
Глава 29
Яна
Квартира встретила меня тишиной. Только сейчас, прислушиваясь к себе, я поняла, что соскучилась по одиночеству. И как бы не было хорошо и весело с родителями, одной мне иногда тоже нужно быть. Захлопнув за собой дверь и заперев ее, я прошла вместе с чемоданом в комнату. Чуть позже разберу все вещи, а сейчас мне просто хочется принять горячий душ, выпить чай и приниматься за поиски работы. На днях нужно будет встать на учет, а то я до сих пор этого не сделала.
А еще что-то мне подсказывало, что скоро явится Костров. Мой побег из больницы не останется незамеченным. Ярославу вообще не нравится, когда его не слушают, а в связи с последними обстоятельствами ко мне он явится не в радужном настроении.
Отбросив все мысли, я, как и хотела, пошла в душ. Долго стояла под теплыми струями воды, смывая с себя вчерашнее происшествие. Затем завернулась в махровый халат и пошла на кухню. Налила в чайник воды и только поставила его на платформу и включила, как по квартире разнеслась трель дверного звонка. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы угадать, кто пришел. Я подошла к входной двери и, приподнимаясь на носочках, посмотрела, кто стоит за дверью и увидела хмурое выражение лица Ярослава. Перед глазами пронеслись картинки, и в ушах зазвенел его раскатистый голос, который сообщал мне, что я буду жить с ним. Очень не хотелось куда-то уезжать из своей квартиры. Мозг тут же воспроизвел картину, как Костров закидывает меня на плечо, уносит в свой дом и запирает меня там. Дернув плечами, прогоняя ненужные мысли, я повернула ручку замка, от тут же щелкнул, и дверь распахнулась.
Мы с Костровым несколько секунд стояли и просто смотрели друг на друга, пока он не заговорил.
— Можно войти?
Я молча кивнула, и Ярослав, открывая дверь шире, вошел в мою квартиру и протянул букет цветов.
— Это тебе.
— Спасибо. Чай будешь?
— Буду.
— Тогда снимай обувь и проходи на кухню.
Больше не говоря ему ни слова, я прошла мимо него, завернув на кухню. Слышала, как за спиной хлопнула дверь и щелкнул замок. Я подошла к ящикам и достала из одного из них вазу, в которую поставила цветы.
Ярослав молча прошел на кухню и сел за стол. В это время уже вскипел чайник. Поставив на стол две кружки, я положила в них пакетики с чаем и залила кипятком, пододвигая одну из кружек Ярославу.
— Я пришел поговорить.
— Говори.
Он помолчал, а потом заговорил.
— Ян, прости меня за вчерашнее. Ты знаешь, что я иногда бываю не в себе, особенно, когда меня разозлить. Я и понятия не имел, что такое может произойти, — он снова замолчал. Его темно-карие глаза смотрели на меня не моргая.
— Хорошо, я прощаю. Что-то еще?
— Да. Вернись ко мне.
От этих слов я саркастически хмыкнула. Хотелось рассмеяться, но сейчас бы это было неуместно. Нет, правда, его поведение было до ужаса смешным.
— Нет, Костров. После того предательства я не вернусь к тебе ни под каким предлогом. Мне лучше с моим ребенком…
Он перебил меня.
— С нашим ребенком. И о каком предательстве ты говоришь?
— Ты это серьезно? — я внимательно посмотрела на него и поняла, что он даже и не догадывается, как сильно меня обидел. — Я стерпела то, что ты выгнал меня, но то, что ты не поверил, что это твой ребенок — это уже чересчур.
— А как мне нужно было поверить? Я несколько лет жил с мыслью, что я бесплоден. Думаешь, это так легко? После измены жены и принятия того, что у меня никогда не будет собственных детей, я отчаялся. А когда и ты мне сказала, что беременна, у меня крышу снесло. Я решил, что и ты тоже мне изменяла. Что я тогда должен был сказать? М-м-м?
— Ты не должен был меня выгонять, это во-первых. А во-вторых, можно было просто поговорить, без всяких оскорблений. Да и как я могла тебе изменить, когда за мной повсюду ходили твои охранники? Ты об этом не подумал?
— Подумал, только уже потом. Когда сложил два и два. Ян, я каждый день корю себя за слова, что сказал тогда, но их уже не вернешь. Я бы все отдал, чтобы ты вернулась ко мне.