Кайра понимающе кивнула.
– Какой год наступил?
– Две тысячи сороковой, – ответил Алекс. – Ты не знала?
– Разве ты еще не понял, что в Пространственной Зоне отсутствует понятие времени?
– А тебе как показалось – давно ты тут?
Кайра задумалась ненадолго.
– Не знаю. Иногда кажется, только что вошла, а порой думаю, что блуждаю тут долгие годы. Сложно сказать. Здесь все такое…
Алекс, недослушав, перебил ее, вдруг вспомнив о том, как они встретились:
– Что было в той проекции? Ты уже видела это раньше?
Кайра допила последние капли воды – ему показалось, что она нарочно тянет с ответом.
– Второй раз вижу. В первый раз, как ты – застыла столбом, растерялась.
– Жуткое зрелище.
– Точно. Хорошо, хоть успели выскочить.
– Ты не сказала, что это было.
Она нахмурилась, опустила глаза.
– Знала бы, сказала. В Пространственной Зоне может случиться всякое. Я бы даже сказала – всё. Это тебе не ларчики с забавными картинками. Это колоссальная территория, которая к тому же постоянно расширяется. Мир, параллельный нашему, только несоизмеримый по размерам, потому что не ограничен материальным измерением. Мы заглядывали туда, моделируя отдельные микроскопические кусочки, и даже не представляли, куда суемся. – Кайра замолчала, а потом, вздохнув, договорила: – Возможно, это было саморазрушение одной из проекции – от времени или по иным причинам. А может, эта вязкая масса – один из Обитателей.
– Обитатель? Ты думаешь, кто-то мог бы заказать такое? – недоверчиво протянул Алекс.
Она невесело рассмеялась.
– Нет, конечно. Я говорю не о голограммах, которые остались после закрытия Порталов в некоторых проекциях. Я говорю о тех… существах, которые могут обитать тут, в Зоне.
Алекс потрясённо уставился на Кайру.
– Ты видела их? Встречалась с кем-то… таким? – Он не мог подобрать подходящего слова.
Девушка посмотрела него.
– Однажды я встретила саму себя. Увидела спящей на поляне, под деревом. Сначала не поняла, кто это, подошла ближе… – Она передернула плечами. – Это была я… Но не совсем. Трудно объяснить. Внешность почти такая же, но на лице – заживший шрам. Большой, широкий уродливый рубец, через всю щеку. Выходит, с ней – со мной! – случилось что-то, другая-я боролась с кем-то, попала в переделку. Или это была я же, но в будущем… Кто знает. Я настолько испугалась того, что может случиться, если другая-я откроет глаза, что бросилась в Портал, толком больше ничего не разглядев. Другая-я так и не проснулась.
Алекс отвернулся от Кайры, переваривая услышанное. Бездумно смотрел на водную поверхность, и ему пришло в голову, что под ней тоже может скрываться какой-нибудь ужас. По спине побежали мурашки, и деревья, окружающие остров, вдруг показались зловещими, похожими на темные человеческие фигуры.
Он взъерошил волосы, прогоняя дурные мысли, и сказал, резко меняя тему:
– Между прочим, я учусь в Университете, где преподает Теана Ковачевич. Правда, у меня она ничего не читала. Она говорила о Зоне примерно в таком же духе, что и ты сейчас – мол, это опасное место.
При упоминании имени Теаны Кайра оживилась.
– Надо же! Когда мы еще работали вместе, Теана была убеждена, что наше открытие несет человечеству только благо. Говорила, что скоро наступит золотой век.
– Она написала книгу «Неожиданный Апокалипсис. Закат цивилизации». Я читал отрывок. Кстати, она отлично говорит по-русски, хотя и сербка. А когда ты успела выучить русский?
– Всегда его знала, – улыбнулась Кайра. – Моя мама русская… была. Мы с ней всегда говорили только на этом языке.
Алекс припомнил, что и вправду читал об этом в многочисленных публикациях.
– Значит, мне повезло. Я не только не один в Пространственной Зоне, но еще и с человеком, который знает о ней больше всех людей на свете, да к тому же говорит на моем языке… – Он вдруг замолчал, удивляясь, почему не спросил об этом раньше: – Погоди, ты знаешь, как выйти обратно? Ты ведь так и не сказала, как тут оказалась! Это вышло случайно?
Кайра поднялась со стула и взяла свой рюкзак.
– Я страшно устала. Поспать бы – да тут негде. Пойдем, поищем подходящую проекцию, чтобы отдохнуть.
– Не хочешь отвечать?
Она покачала головой, грустно глядя на него.
– Нет, не то что бы… Ладно. Примерно за шесть месяцев до моего ухода я узнала, что больна. Смертельно. Неизлечимо. Синдром Спаркса, редкое аутоиммунное заболевание. Это никак не проявляется внешне, никто из моих близких ничего не знал, и до определённого момента я тоже не испытывала дискомфорта – симптомы должны были проявиться позже. Мне было известно, что ученые искали лекарство, и результаты, вроде бы, обнадеживающие, только мне было ни за что не дожить до окончания всех исследований – речь шла о десятилетии, как минимум. А мне врачи давали не больше двух лет.
Кайра обхватила себя руками, ёжась, словно от холода.
– Мне казалось, я нашла отличный выход.
– Ты просто вошла сюда.
– Знала, что в Пространственной Зоне отсутствует понятие времени. Предполагала, что если окажусь тут, то болезнь замрет в начальной стадии.
– И оказалась права, – вставил Алекс. – Но решиться на такое, не зная, что тебя ждет…
– Так у меня хотя бы появлялся шанс выжить! – воскликнула Кайра. – Останься я – уже давно была бы мертва!
– Ты решила остаться тут навсегда? Получить вечную жизнь? – Алекс все еще не мог принять этого.
– Нет, никогда не пошла бы на такое! – Горячо проговорила она, глядя ему в глаза. – Я надеялась выйти отсюда спустя какое-то время. Когда ученые найдут лекарство. Все подготовила, просчитала финансовую сторону. Только один человек знал, где я и что со мной: хороший друг, надежный человек, блестящий экономист, который вел все мои денежные дела. Судя по всему, он не проговорился.
Алекс утвердительно кивнул и спросил:
– Как ты собралась узнать, когда уже можно будет выйти?
Кайра пожала плечами.
– Это невозможно узнать. Случай – ничего более. Оставалось надеяться на удачу. И потом, всегда можно было вернуться снова, если нужный момент еще не наступил.
– Ты уже пробовала выходить обратно? Или еще…
Он умолк, потрясенный внезапно осенившей его догадкой.
– Но раз ты собиралась выйти, то, значит, знаешь, как это сделать?!
– Знать наверняка невозможно, но мне казалось, я догадывалась. Если в Пространственную Зону можно попасть с помощью проектора и выбранной проекции, то почему нельзя и обратно выйти таким же способом?
– Спроецировать какое-то реальное место!
– Именно так. Я не могла знать, сработает ли это, но решила рискнуть и попробовать.
Судя по тому, какой несчастный у нее был вид, что-то пошло не так. Стараясь скрыть разочарование, Алекс предположил:
– У тебя не получилось? Проектор не работает в Пространственной Зоне после закрытия Портала? Как часы или мобильники?
– Дело не в этом. Проектор работает – я пробовала включить его для проверки, и все было в порядке. Но проекция… Я взяла с собой несколько штук, на всякий случай. Но случай не представился. – Она смотрела на него, чуть не плача. – Они такие хрупкие. В одной из локаций они… разбились. Понимаешь? Проекции уничтожены. Не осталось ни одной!
– Как же так? – закричал Алекс, слишком расстроенный, чтобы контролировать себя. – Как это могло случиться?
– Не важно, – глухо проговорила Кайра, и голос у нее был усталый, как будто она совсем выдохлась, произнося эти безнадежные слова. – Не осталось ничего. Я таскаю проектор за собой, но толку от него не больше, чем от сломанного радиоприемника.
Алекс молчал, раздавленный так внезапно появившейся и тут же умершей надеждой.
– Мне жаль, Алекс. Мы могли бы выбраться, но… Боюсь, что ничего не получится. Мы заперты в Пространственной Зоне, и нам отсюда не выйти.
Глава одиннадцатая. Несчастное чудовище
Алекс сказал Кайре о своем способе вести счет времени при помощи снов. Девушке пришлась по душе эта идея, и теперь они вели календарь: каждый раз делали соответствующую отметку в ее блокноте.
С момента их встречи минуло пятнадцать снов, а отношения между ними так и не наладились.
С одной стороны, Алекс был рад, что теперь не одинок, что рядом с ним есть другое человеческое существо. Они с Кайрой могли рассчитывать друг на друга, выручить при случае – и это, конечно, успокаивало и облегчало жизнь. Но вот хорошего, искреннего общения не получалось.
Кайра держалась замкнуто и отстраненно. По большей части отмалчивалась, отвечала сухо, односложно и только тогда, когда нельзя было промолчать.
Алекс тоже не рвался открывать ей душу, к тому же чувствовал, что все сильнее проваливается в депрессию. Он ничего не мог с этим поделать: жизнь казалась бессмысленной – как бессмысленны были нескончаемые перемещения по проекциям, и при каждом взгляде на Кайру Алекс вспоминал, что это она лишила их надежды на спасение. Да, ясно, что она сделала это не нарочно, и страдает сейчас не меньше – он понимал это, но чувство уныния не желало рассеиваться.
За эти пятнадцать снов им не встретилось ни одного Обитателя. Время шло, Кайра и Алекс блуждали по Пространственной Зоне. Ничего не происходило, перемещения превратились в рутину, и при мысли о том, что это может длиться вечно, Алексу становилось совсем плохо. Даже чувство тоски по близким стало притупляться: апатия разрасталась и поглощала все его существо.
Они побывали во множестве проекций. Если бы можно было забирать еду с собой, все было бы проще. Они могли бы собрать побольше провизии, найти более или менее приемлемый уголок и остаться там надолго, но из одной проекции в другую ничего нельзя было забрать – как невозможно было вынести что-то в реальный мир. Все, что у них оставалось, это одежда, в которой они вошли в Зону, проектор и вещи Кайры, которые она таскала в своем рюкзачке.
Проснувшись в пятнадцатый раз, Алекс почувствовал себя совершенно разбитым, как будто не спал ни минуты. Его мучили кошмары, которые он не помнил, проснувшись. Сон был прерывистый и неглубокий, и, будь его воля, Алекс так и остался бы лежать. Да к тому же вспомнилась вчерашняя жуткая ссора. Они с Кайрой орали друг на друга, и думать об этом было неприятно.