Стоило промолчать.
Ну кто меня за язык вечно тянет.
Но не одна я сейчас виновата. Лев и Герман Олегович виноваты не меньше, не предупредив меня о том, что Катерина и её муж не знаю подробностей наших с братом смертей.
— Я не помню, поэтому мне нужно, — отвечаю, продолжая обнимать. — В любом случае я разберусь. Свободной рукой, набираю Алекса. — Привет. Ты уже прилетел?
— Да, — отвечает друг, параллельно разговаривая с кем-то. — Сейчас арендую машину и можем встретиться. Или твой жених тебя оккупировал?
— Забери меня, пожалуйста, — прошу его, чувствуя подступающие к горлу слёзы. — Я в доме Кравских. Забери меня отсюда.
— Что ты там делаешь? — разозлившись, спрашивает Алекс. — Это он тебя туда затащил? Лев у тебя случаем не контуженный?
— Просто приезжай за мной, — чеканю по слогам. — Я жду.
— Ты меня пугаешь, — выдыхает напряжённо, но в следующую секунд сменяет тон на серьёзный, проговорив: — Буду через двадцать минут.
Друг приезжает в назначенное время, оповестив меня о приезде по смс. Минуя охрану, бегу к Алексу со всех ног, рассчитывая, что он поможет мне справиться со всем, что сейчас навалилось на меня. В доме я больше не плакала, но стоило увидеть Алекса и слёзы сами потекли из моих глаз.
Открыв дверцу его машины, сажусь на переднее сидение и тут же пристёгиваю ремень безопасности, вспоминая, как брат всегда просил пристёгиваться, а я не любила мять одежду этой чёрной лентой.
Закончив со всеми манипуляциями, откидываюсь на спинку сидения и устало закрываю глаза.
Пусть всё это будет сном!
Я хочу проснуться в объятиях Льва и понять, что это всё глупый сон.
И я по-прежнему Анна, Аничка, Анюта или просто Аня.
— Эй, что случилось? — тут же спрашивает Алекс.
— Дай мне минуту, — прошу я шёпотом.
У меня нет сил на слова.
У меня просто нет сил…
— Он тебя обидел? — зло шипит друг, заставив меня открыть глаза и остановить его от возможной драки с моим женихом. Накрываю его руку своё, несильно сжав.
— Нет! — смотрю ему в глаза и вижу в них беспокойство… — Алекс, я всё тебе объясню… Но позже, — проговариваю, сдерживая очередной поток слёз. — Ты можешь сделать для меня кое-что?
— Конечно, Анют! — отвечает он и стирает слезу, скатившуюся по щеке.
Теперь я понимаю, почему меня всегда тянуло к Алексу. Он был чертовски похож на моего брата. Поведением, действиями, шутками. Он всегда напоминал мне Рому.
Напоминал того, кого я не помнила, но чувствовала.
Жаждала этих чувств.
— Расскажи всё, что нашёл на Исаева, — требую, заглядывая в его голубые глаза…
Они даже этим похожи! Глазами!
Господи!
За что всё это?
Что я натворила в своей прошлой жизни, что судьба так меня карает?
— Никакой связи с тобой, — начинает, достав из бардачка тонкую папку, раскрыв её передо мной. — Кроме того, что он был тем самым меценатом, готовым оплатить твоё обучение, — продолжает, но я уже не слышу, разглядывая фотографию мужчины. В моей голове совершенно другое…
Я не могу двигаться…
Не могу дышать…
Не могу говорить…
Я знаю его…
Я вспомнила его…
Я помню эти гнилые глаза, которые смотрели на меня, когда мой брат умирал…
Помню эти губы, которые кривились в улыбке, когда жить покидала и меня…
Помню этот голос, который произнёс «Умер? Твой брат мёртв, Бэллочка! Кто тебе теперь поможет?»
Помню ужас, сковавший моё тело…
Помню боль…
Но не от собственных многочисленных ран, переломов…
А от осознания, что Ромы больше нет…
Что я теперь одна…
Помню перекошенное лицо брата…
Помню последний его взгляд, обращённый на меня…
Взгляд полный боли, надежды и любви…
Взгляд моих любимых голубых льдинок…
Взгляд, который я больше не увижу…
И последние слова брата…
«Будь сильной! Не разбейся! И запомни: даже стекло не скроет правды. Я люблю тебя, мой бельчонок!»
Помню боль от этих слов…
Помню, как он прохрипел последнюю фразу…
Но не сдавался, потому что знал, насколько мне важно в тот момент его голос.
Я помню аварию…
Аварию, в которой я должна была погибнуть…
Я помню, кто виноват в этой аварии…
Помню человека, разрушившего всю мою жизнь…
Помню урода, который убил моего брата…
И я не прощу это ему!
— Слабые места? — рычу сквозь зубы, перебив рассказ друга.
Сейчас я Белла. Мстительная гадина, которая убьёт мерзавца, не моргнув и глазом.
— Аня, что происходит? — недоумевает друг.
— Я не хочу об этом говорить сейчас, — произношу, сморгнув слезу — Слабые места? — повторяю вопрос настойчивее.
— Его беременная невеста, — чуть раздражённо отвечает Алекс.
Как же не хочется говорить ему… Но он мой друг и я должна ему довериться. Лев, как и я сейчас на эмоциях и неизвестно, что сделает с уродом. Я должна всё сделать сама.
— Исаев разрушил мою жизнь, теперь я хочу разрушить его. Отнять у него самое дорогое… — всё же решаю рассказать Гринбергу о своём плане.
И всё же признаться во всём сложно…
Не знаю с чего начать.
— Анют… — обеспокоено зовёт меня Алекс. — Ты не такая! Ты добрая! Ты не сможешь!
— Аня не сможет! — пауза. — Белла сможет! — поворачиваюсь к нему, словно безумная посмотрев на него, заметив в его глазах понимание и лёгкую тень ужаса.
— Она беременна, Аня… Белла… — он понял, он всё понял. — Но я помогу! Что от меня нужно? Но убивать беременную я не буду. Извини. И ты не сможешь этого сделать. Я все же знаю тебя не один год.
— Ты прав, я не могу убить! Но зачем убивать? — зловеще улыбнулась — Смерть слишком просто.
Глава 17
Анна
Алекс заводит машину и, минуя другие автомобили, выезжает на трассу, смотря на меня с жалостью и понимает. Он видит во мне себя прошлого, когда его предали всё, и он также был сломлен. Только он хотел отомстить, но в итоге оказался умнее, мудрее и не кровожаднее меня.
Но ведь его просто предали, а у меня отобрали родного человечка. Лишили жизни… Отобрали и мою жизни. Поэтому я отомщу… Заберу у него человека, что полюбил его.
Друг набирает скорость, превышающую лимит и в моей голове рождается аналогичное воспоминание, лишающее меня любой мысли о пощаде.
Исаеву не скрыться…
Я разрушу его…
Всего парой фраз…
Заберу то, что ему дорого…
«— Рома, я не хочу с ним даже говорить после того, что он сделал! — зло кричу брату, находясь на пассажирском сидении недавно купленной Ромой машине.
Это был первый случай, когда я не контролировала свои эмоции и от ярости не могла заткнуться, хоть и причины своей обиды брату не раскрывала. Понимала, что если детали нашей со Львом ссоры выдут за пределы нас двоих, то и партнёрству, и дружбе придёт конец.
— Белла, объясни нормально, что он сделал? Вы, как обычно, поссорились или расстались? Если, как обычно, то можешь не смотреть, не говорить и даже не обращать на него внимание, но потом, когда к нему мириться поедите, предупреди, — проговаривает брат, внимательно смотря за дорогой.
— Рома, — воскликнула я, не веря, что он так мог сказать. — Думаешь, я смогу его простить в этот раз так быстро? Я что настолько слабохарактерная? Не подумал ли ты, мой дорогой, что в этот раз моё терпение иссякло? — интересуюсь, обидевшись и на него, только на него не по-настоящему, а так для вида, чтобы думал, что говорит.
— Молчу, Аннабель. Ты не слабохарактерная, всего лишь влюблена в него и долго злится не можешь. И вы оба это прекрасно знаете, — тянет брат, бросая взгляда на боковое стекло, становись серьёзнее и напряжение с каждой секундой. Его руки сильнее сжимают руль, а ноздри раздувают, как происходит всегда, когда брата что-то волнует.
— Ром, что случилось? — спрашиваю, бросив взгляд в своё зеркало, но ничего, что могло бы привлечь внимание не нахожу. Рома, конечно, внимательный водитель, но это явно не привычное вождение брата.
Некоторое время, он молчит, не отвечая на мой вопрос, продолжая изредка напряжённо поглядывать в зеркала.
— Видишь чёрный седан сзади нас? Не отстаёт от нас, чтобы я не делала, — наконец отвечает Рома.
— Думаешь, кто-то преследует нас? — интересуюсь, тут же взглянув в зеркало в поисках нужной машины.
— Думаю, да… — напряжённо заговаривает брат. — Ты только не переживай! Может, мне и кажется! Я тот ещё параноик.
Но Роме ничего не казалось и он не был никогда параноиком. Нас и правда преследовал этот автомобиль.
Набрав скорость, мы выехали на пустой участок трассы, где разрешённая скорость была вполовину меньше, но брату было плевать. Он пытался уйти от преследования, но…
— Ром, может не стоит так гнать? — испуганно спрашиваю брата, вжавшись в своё сидение.
— Мы не так быстро и едем, — протестует Рома, но я знаю, что так он пытается меня успокоить. Нам надо быстрее. Опаздываем на юбиле… — произносит, но договорить ему не суждено.
Бах…
Удар по машине…
Мой крик…
Закрываю глаза…
Глубокий выход…
Открываю глаза…
Стук сердца…
Моего сердца…
Ограждение дороги…
Бах…
Бампер смят…
Пуф…
Переднее стекло разбито…
Сотни осколков летят…
В салон машины…
На меня…
На брата…
На нас…
Мы летим навстречу…
Жгучая боль заставляет наши тела притормозить…
Ремень безопасности…
Мелкая боль покрывает всю правую сторону лицо…
Бампер неестественно искривляется, и одна его часть вонзается мне в ребро, причинив нестерпимую боль…
Боль по всему телу…
Что-то тёплое струится мелкими струйками по моему лицу…
Взгляд на брата…
Мысленный мольбы, чтобы Рома оказался жив…
Цел…
Поворачиваю голову…
Вижу его…
Он в сознании…
— Рома! — хриплю.
Он молчит!
Говори!
Ну же!
— Так — так! — произносит противный голос, который я помню. — Всё Кравские в сборе! Помощь нужна?