— Спасибо, — с хохотом благодарю её.
Да, мне с утра тоже показалось, что я похожа на лёд, а не на солнышко, как обычно.
— Что за шум? — спрашивает вышедший из кабинета Лев, бросив на меня короткий взгляд. — Белла… — выдыхает удивлённо, подойдя ко мне, поднимает руку и проводит по щеке. — Не может быть… Ты же…
— Ты же Аня, — продолжаю за него. — Таким моим внешним видом ты теперь доволен? Теперь у меня есть её авторитет? Не придётся карабкаться с низов?
— Аня? — спрашивает, придя в себя.
— Да, — отвечаю, кивнув головой. — Я пришла, чтобы принести это заявление, — объявляю, доставая из сумочки сложенные листок. — Заявление об увольнении.
— Что? Зачем?
— Я не хочу быть Беллой. Мне нравится быть Аней. Смешной, ранимой, неуклюжей, но не этой стервой, перед которой все стелятся. Не хочу её влияния, авторитета и что там мне ещё может дать её лицо. Хочу быть собой. Понимаешь? И это я могу получить только, если уйду из «Крабеллы» и завяжу с жизнью в её кругах.
— Но ты сама сделала из себя её? — отмечает любимый, пряча боль в своих глазах, жадно разглядывая меня сейчас доказывая, что он всегда будет любить её.
— Знаю, — соглашаюсь. — Просто хотела показать, что какой бы сильно я ни была на неё похожа, я не она. Я другая. Ты либо это поймёшь, либо мы расстанемся, потому что я не могу так! Будет больно, но быть твоей погибшей бывшей ещё больнее. Видеть то, как ты смотришь на «неё»… нет!
— Аня, — тянет моё имя. — Я… — начинает, но я закрываю ему рот, приложив палец к его губам.
— Ольга, я съезжу сегодня с вами, помогу закончить организационные вопросы, — говорю женщине, игнорируя боль в собственной грудной клетке. — Осталось совсем немного. Съездить в дом Кравских и проконтролировать то, как все украсили к юбилею.
— Аня… — вновь пытается заговорить любимый.
— Лев, если я уволилась, это не значит, что между нами всё кончено. Мы по-прежнему вместе, — натянуто улыбаюсь. — Я всё ещё люблю тебя, Лев, но я устала. Поэтому давай уволим меня и попробуем жить без неё в нашей жизни? Я завтра же перекрашусь обратно… Но не делай мне больно и не разрушай меня.
Глава 12
Анна
— Так ты… — вновь начинает Ольга, пытаясь завести разговор и выпытать у меня больше информации насчёт того, что услышала.
Надо было в кабинете со Львом поговорить.
Сама виновата.
Теперь весь офис будет об этом говорить и начнётся ещё больше сплетен.
— Ольга, я правда не хочу об этом говорить, — произношу, глядя в окно машины, везущей нас в дом Кравсиких. — Давайте лучше о юбилее? Всё же вас вчера не было, и вы не знаете, какие решения были приняты, — воодушевлённо проговариваю, развернувшись к женщине, надеясь, что это отвлечёт Ольгу от очередных сплетен. Водитель и телохранитель и так уже косо на нас смотрят.
Наверное, скоро меня ждёт расспрос и от них.
— Ох, ладно, — соглашается вторая помощница, но не до конца. — Но ты потом мне всё расскажешь?
— Да, — обещаю, понимая, что вру. — Позже расскажу, когда мне станет легче.
— Так что решила вчера? С меню? Меня больше этот вопрос интересует, — деловито произносит женщина, втянув нас в увлекательное обсуждение юбилея. Ольга со мной, к счастью, была полностью согласна насчёт всего, не считая цвета лент, которые я выбрала для десерта. Но в итоге мы сошлись, что это не столь важно и пропустили и этот момент.
До особняка Кравских мы не отрывались от беседы, демонстрируя некоторые моменты на планшете, внося новые корректировки, которые представим дизайнерам уже через какой-то час в доме Беллы и Романа.
Остановившись у каменных массивных ворот, водитель опустил стекло и, нажав на кнопку вызова, стал ожидать ответа мужчины, что приглядывает за домом.
Лев мне рассказывал, что после смерти его невесты и друга — дом перешёл ему. Сам он жить в нём не мог, предпочтя купить новую квартиру, а здесь осталась пожилая семейная пара, что работала на Кравских.
— Да, слушаю вас, — произносит голос старика из динамиков и на сердце мигом теплее, словно я сейчас еду домой, где бабушка, дедушка и это необъяснимое чувство комфорта в их доме.
— Добрый день, — отвечает ему водитель, слегка повысив голос, чтобы его точно услышали. — Привёз помощниц Льва Германовича, — высунув документы, предъявляет их мужчине в камеру.
— Проезжайте!
Трижды просигналив, ворота начали медленно, автоматически открываться, пропуская нашу машину на территорию дома. До места конечной остановки мы ехали несколько секунд, за которые я успела обсмотреть обстановку, отметив, что здесь богато, красиво и ухоженно. Деревья, дом, газон и ничего больше спереди дома не было, но ничего и не нужно было. Всё было… до зависти идеально.
— Анна, — позвал меня телохранитель, открывший для меня дверцу машины.
Протянув мне руку, помог вылезти из автомобиля, как делал всегда. Поначалу мне было неловко, но после мне объяснили, что это обязательно, и я привыкла.
— Спасибо, — поблагодарила его, подарив вежливую улыбку, тут же переведя взгляд на дом, рассматривая двухэтажный особняк.
— О господи, — послышалось за моей спиной, заставив меня, обернутся и натолкнуться взглядом на пожилого мужчину, слегка прихрамывающего. — Белла… Беллочка, — воскликнул он и в следующие мгновение стиснул меня в объятиях. — Боже! Живая! Если Катя узнаёт, то… Белла, родная! Наша маленькая девочка.
Не в силах противостоять и расстраивать мужчину, обнимаю его в ответ. Прижавшись к нему, не могу расцепить руки, продолжая слушать его сердце бешено бьющиеся от переполняющих его эмоции.
Зачем ты это делаешь, Аня? Прекрати его обнимать! Дарить надежду!
А после скажешь, что Беллы нет?
Негодяйка!
Ты разобьёшь ему сердце.
— Живая! Наша девочка жива! Господи! Мы с Катей молились о ваших жизнях, — радостно лепечет, не чувствуя, как из моих глаз начинаются литься слёзы из-за злости на саму себя.
Как я могла приехать сюда как две капли воды похожая на неё? Да, Льву доказала, но зачем было ехать сюда?
Дура!
Сердце больно сжимается, при осознании, что через пару мгновении я разрушу этого милого старичка заявлением, что я не та, за кого он меня принял.
Ненавижу себя сейчас!
— Как? — отдирает он меня от себя. — Как ты, девочка наша маленькая? — проводит рукой по голове, ощупывая волосы, голову, руки, плечи… — Господи, что произошло?
— Я…. — начинаю, но продолжить не могу, потому что это ужасно отбирать у человека надежду. — Извините. Давайте поговорим позже? — не дожидаясь его ответа, хватаю Ольгу за руку и тащу в дом.
Оказавшись внутри особняка, тут же расслабляюсь, стирая слёзы, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Хочется взять и об стену себя ударить, чтобы не испытывать всего того, что сейчас чувствую. Уйти, чтобы больше никого не расстраивать и не вводить в заблуждения.
— Он принял тебя за Кравских, — говорит мне помощница, словно я сама этого не заметила.
— Знаю, — раздражённо отвечаю, чувствуя обиду на свою беспечность. — Я не подумала.
— Надо было сказать, что он обознался, — советует Ольга.
— Я не смогла, — кидаю, уже начиная злится на Ольгу и её, кажется, бесчеловечность. — Куда нам идти?
— Нам надо дождаться Артёма, начальника безопасности, который проверить дом, а после него приедет дизайнер, — отвечает женщина. — Пока можно погулять по дому и осмотреться. Ты не против? Я отойду на несколько минут? Мне надо.
— Да, иди, — соглашаюсь. — Я буду в доме.
У себя дома…
Жаль, что я не могу сейчас уйти.
Усмехнувшись, Ольга уходит, оставив меня одну. Дав себе несколько минут на то, чтобы упокоиться, выпрямляюсь и иду вперёд, натолкнувшись, вероятнее всего, на гостиную. Комната была вся из стекла. Вдоль всех стен стеклянные шкафы с открытыми полками. В основном все полки заставлены книгами, но одна целая стена в стеклянных фигурках. Стол, стулья и даже цветы были стеклянными. Комната выглядела холодной и одинокой, но стеклянные фигурки тянули меня, словно магнитом.
Подойдя к ним ближе, чётко решила не трогать, а просто посмотреть, боясь что-нибудь случайно разбить. Периодически среди фигурок я встречаю рамки с фотографиями. Чаще всего на них девушка, но встретившись глазами с мужским портретом, застываю.
Голубые глаза, излучающие тепло и доброту. Милая полуулыбка. Лёгкая бородка. Прядь длинных волос, которые тут же хочется убрать, потому что они жутко раздражают.
«— Сорванцы — вновь появляется этот странный голос. — А, ну в дом! Дождь начался!
— Мы не хотим, — кричу я и картинка предстаёт перед моими глазами, но лица других людей я не вижу. Лишь тело юного мальчика, стоящего рядом со мной, держащего меня за руку.
Он выше меня и точно взрослее. От него исходит любовь и забота ко мне.
— Аня, так нельзя. Мы должны пойти поесть, иначе у нас будет болеть живот. А лишний раз тревожить человека, требуя еду, некрасиво и некультурно. Ты же леди? Леди ведут себя правильно. Или ты злая ромашка?
— Это ты злая ромашка, а я настоящая леди, — заявляю и воспоминание отрывается.»
— Злая ромашка… — повторяю, задумчиво глядя на фото, непонятно как оказавшиеся в моей руке.
На нём маленькая девочка, держит в руках букет ромашек, а мальчишка лет четырнадцати, улыбаясь, обнимает девочку и букет. Сразу же узнаю в малышке Беллу, а вот парень глазами напоминает мужчину с предыдущего фото.
Нет! Это точно он! Такой же красавец.
— Белла! — кричит женский голос, который слышала в своих воспоминаниях. Именно он звал меня в них. Как отчаянная разворачиваюсь на него и вижу худенькую старушку. Она бежит ко мне, раскинув руки, чтобы обнять, но я делаю шаг назад.
— Я не Белла, — отвечаю ей растерянно, не понимая, почему женщина из дома Кравских в моих воспоминаниях. — Я Аня… Анюта… Аничка… Леди! Я Леди!
Голову резко пронзает острая боль, вынуждающая меня упасть на колени, схватиться за голову, чтобы хоть как-то убрать это адское чувство, когда голову разрывает на две части, внутри головы взрываются сотни фейерверков одновременно, заглушающие всё вокруг.