И это не самое ужасное во всём этом, потому что передо мной мелькают отрывки разных воспоминаний так быстро, что даже нет возможности схватится за какой-то определённый.
— Даже стекло не скроет правды! Даже стекло не скроет правды! Даже стекло не скроет правды! — кричу во весь голос в надежде, что это, как обычно, поможет.
Это всё длится несколько секунд, но кажется, что вечность. Мучения проходят так же быстро, как и появились, словно их и не было, оставляя мне лишь учащённый пульс, бешеное дыхание и следы. Обессиленно упав на пол, поджимаю под себя коленки, от понимая, что в своих воспоминаниях я увидела ужас случившийся в моей жизни, перечеркнувший мою жизнь на «до» и «после».
И теперь в моей голове бьются лишь несколько новых воспоминаний, сметающих всё, что было раньше напрочь. Потому что теперь это не имеет смысла… Потому что мне соврали всё… абсолютно всё… даже тот, кто не должен был.
— О господи, — восклицает женщина, сев на колени передо мной. — Что с тобой, девочка? Вызвать врача?
— Мне плохо, — отвечаю и кладу голову ей на колени, притянув её руки себе, чтобы обнять — Мне здесь плохо… Мне везде плохо… Он забрал у меня его… Всё получилось, как он и хотел.
— Тише… — шепчет, гладя по голове. — Кто он? Девочка моя, кто он? Кто сделал тебе больно?
Глава 13
Анна
— Тише… — шепчет старушка, гладя по голове. — Кто он? Девочка моя, кто он? Кто сделал тебе больно?
— Он, — шепчу, тихо заплакав. — Я помню только глаза и голос, говорящий, чтобы я принесла ему какие-то документы, иначе он убьёт всех, кто мне дорог. Я не принесла… он забрал у меня всех…
— Есть предположения кто он? — заботливо интересуется женщина, продолжая успокаивать меня своими прикосновениями.
Её рука лаская, проходится по моей голове, заботливо заправляя короткие пряди за ухо, даря мне этим расслабление и мне, кажется, я медленно начинаю засыпать, игнорируя следы, боль и недавно возникшую депрессию. Сейчас мне ничего не хочется. Только лежать и не думать… не вспоминать больше ничего, ведь инстинктивно я знаю, что дальше будет только хуже.
Дальше я вспомню аварию полностью… Увижу лицо говорящего и испытаю те же чувства, что испытала тогда. И это будет ужасно, ведь та авария, о которой говорили родители… ложь. Я погибла и воскресла в другой.
— Нет… ни единой мысли, — отвечаю ей. — Только страх и какая та пустота внутри меня. Сейчас.
«— Будь сильной! — слышу мужской голос в своей голове. — Не разбейся! — болезненный стон. — И запомни: даже стекло не скроет правды. Я люблю тебя, бельчонок!»
Слава причиняют нестерпимую боль, вгоняя в дикий ужас, заставляя молча кричать, требуя, чтобы всё закончилось. Чтобы не чувствовать это. Не видеть! Не слышать! Не существовать!
— Значит так, — неожиданно строго произносит старушка, прекратив меня гладить по голове. — Вставай, девочка моя, и расскажи, что случилось. Белла, ты меня пугаешь… Очень. Я верила, что кто-то из вас жив, но то, что с тобой сейчас происходит… страшнее я не видела. Белла…
— Я… — хочу отрицать её слова, сказав, что я Анна, но не могу, потому что… в голове возникает новое воспоминание.
«— Ты такая красавица, настоящая итальянская Bella! — восхищается брат во время моего домашнего дефиле. — Как насчёт того, чтобы стать Бэллой Кравской? Полностью моей сестрой, носящей мою фамилию, вместе отцовской? Моя тебе больше идёт.
— Насчёт фамилии можно, а вот имя… мне нравится моё имя! Анна! Звучит статно и благородно, — отвечаю ему, приподняв подол платья, чтобы спустить с импровизированного подиума.
— Предлагаю альтернативу. Иногда я буду называть тебя Аннабелль? Сойдёт?
— Хмм… — задумчиво тяну. — Да! Мне нравится! Аннабель Кравских! — мечтательно выдыхаю.»
Ещё одна слеза скатывается по моей щеке, но я улыбаюсь, сквозь разрывающую в груди боль. Рома в конце поступил по-своему, и я стала просто Беллой Кравских, а не Аннабель Кравских.
Хитрюга!
— Белла… — шепчу, не веря тому, что возникло в моей голове. — Я Анна… Белла… — поднимаю взгляд на женщину. — Меня зовут Анна, но Рома…
— Да, девочка моя, — грустно, сдерживая слёзы, подтверждает всё она. — Твой брат дал тебе другое имя.
— Он… он… я не помню его, — хриплю голосов, роясь в себя, пытаясь вытащить ещё какое-нибудь воспоминание, связанное с ним. — Только отрывки, где он есть, но на этом всё.
— Как это? Потеряла память?
— Да… — киваю, доверившись старушке, почувствовав в ней что-то родное. — Но мама с папой сказали, что… Я попала в аварию, где сбила человека и поэтому ничего не помню. Я погибла с Романом в той машине? Да? Я поэтому не помню? Да? — спрашиваю её, словно она знает и сейчас ответить на все мои вопросы. — Я… выжила в той аварии, родители меня обманули… всё вокруг меня обманули, сказав, что я Аня… просто Анна. Они не сказали мне о Роме! Не рассказали о том, кто я такая… Зачем они это сделали? Вы знаете?
— Бог ты мой… ты совсем ничего не помнишь?
— Нет, выкрикиваю на эмоциях. — Расскажите! Я хочу знать! Почему они так со мной поступили?
— Когда тебе исполнилось четырнадцать, родители запрещали тебе общаться с Ромой, считая, что деньги, которыми владеет его мать, и он сам испортят тебя. Они ревновали тебя к семье Ромы, потому что ты не отходила от брата ни на шаг, поэтому не позволяли. Ты ушла от них и стала Беллой Кравских. Родители отказались от тебя после твоего ухода, сказав, что если ты так поступила, то у них больше нет дочери.
— Нет, — протестую, шипя на неё. — Вы врёте! Мои мама и папа так не могли сказать! Они любят меня какой бы я ни была! Всё ложь! Ложь! — кричу и, вскочив, со слезами на глазах смотрю на сидящую на полу старушку. — Прекратите всё это!
— Со временем они смирились с твоим выбором, — продолжает она, с болью в глазах наблюдая за мной. — Девочка моя, но ты не бросила Рому и так и осталась с ним, потому что здесь, — обводит рукой дом. — Здесь твоё место, Белла. Твои родители злились, но все они же любили и любят тебя.
— Нет! Это всё ложь! Неправда! — рычу со слезами на глазах. — Я не Белла! Все мои братья живы! Всё до единого! А вы… обманываете меня! Зачем вы так со мной? Я ведь вам ничего не сделала… — кричу, а саму медленно разрывает боль от потери Ромы.
«— Белла, — зовёт меня брат, тут же обняв меня, приветствуя. — Ты самое красивое существо на этой кухне.
— Я сама прекрасная леди на этой кухне, — поправляю его, направившись к стойке с чашками. — Кофе?
— Только если твой фирменный, — тянет и садится за стойку. — Поехали в выходные в горы? Покатаемся? Я с этой работой совсем забываю уделять тебе время.
— Ты зарабатываешь деньги, чтобы оплачивать мои курсы, Ром, — оборачиваюсь к брату, одарив его насмешливой улыбкой. — Да и к тому же мы по вечерам почти всегда вместе. С чего вдруг такое решение, что мало?
— Потому что мне мало! — театрально рычит. — Раньше мы больше времени проводили вместе. А сейчас у кого-то отношения, а у меня куча дел из-за твоего парня в бизнесе.
— Хватит давить на жалость, Роман! Не будь злой ромашкой!
— Но знай одно: я люблю тебя сильнее, твоего Лёвушки, — последнее слово он передразнивает писклявым голосом, заставляя меня смеяться. — Мой Лев… Лёва… Лев… Моя любовь…»
Больно… Чертовски больно… Осознавать, что всё это правда и мне ещё предстоит познать настоящую боль, когда воспоминания полностью нахлынут на меня.
Я не хочу… Не хочу вспоминать!
Хочу быть Аней!
Простой девочкой!
Не Беллой, потерявшей брата…
Глава 14
Анна
— Успокойся, девочка моя, — просит старушка, пытаясь сделать шаг ко мне, но я не подпускаю, крича, как ненормальная.
Наверно, я такая и есть… Но мне трудно принять всё это. Фальсификацию моей смерти, потерю памяти, враньё родных и… смерть брата. И главное — страдания Льва, который не мог смириться со всем этим…
Казалось, ведь, что всё так просто. Ужасно, да… но я просто сбила человек. Провела немного времени в коме, потеряла память. Начала новую жизнь… но вернулась к старой.
— Не надо, — тяну, прикрыв глаза. — Я справлюсь сама! Я сильная!
— Ну и правильно, — выдыхает, печально улыбнувшись. — Расскажи мне, что с тобой случилось? Ты потеряла память и совсем ничего не помнишь?
Не хочу! Не могу! Отвечать на эти вопросы!
Ничего не хочу! Лишь уснуть и не просыпаться, пока весь этой ужас не прекратится.
— Ничего не помню, — отвечаю, а затем добавляю. — Мне надо побыть одной. Пожалуйста.
Я должна прийти в себя, пока люди этого не видят. Поплакать, но я и так уже показала себя слабой в глазах женщины. Больше не хочу… Если я всё ещё та Белла, то должна держать лицо.
«— Ты хоть улыбнуться или поплакать без причины можешь? — спрашивает Беллу приятельница.
— Нет. Зачем тратить себя на бесполезные эмоции? — интересуюсь у неё. — Покажи слабость и тебя в ней начнут упрекать. Лишь Роман и Лев — люди, которые видят меня настоящую и то нечасто.»
— Конечно… — соглашается старушка и уходит прочь, бросив на меня сочувствующий взгляд.
Подхожу к любимой коллекции Ромы, которую он собирал на протяжении всей своей недолгой жизни, вкладывая в них себя. Провожу пальцем по каждой, впитывая возникающие в моей голове воспоминания о том, как он приносил и представлял новую стеклянную фигурку.
«— Зачем столько стекла? — спрашиваю Рому, когда мы только планировали дизайн гостиной.
— Красиво… — мечтательно ответил брат. — Люди — хрупки как стекло. Хватит одного прикосновения, чтобы стекло треснуло или даже разбилось. Хватает одного слова, чтоб человек разбился, разрушился, сломался… Напоминает мне, что я тоже могу однажды разбиться… Не даёт потерять человечность.
— Это грустно… — соглашаюсь. — Но, правда, красиво!»
— Разобьёшь! — слышу недовольный голос начальника безопасности «KraBella Hotel Group» Артёма, разрушившего спокойствие и умиротворение появившиеся всего на какие-то несколько секунд, то подарившее, мне счастье.