Элина всегда была беспроблемным ребенком. Тихая, примерная девочка, получающая в школе только хорошие оценки. И дело было не только в том, что программа общеобразовательной школы в целом давалась ей легко, а врачом она решила стать еще в первом классе. Она старалась быть идеальной дочкой еще и потому, что это помогло бы маме… Ей было жаль маму. Она часто плакала, особенно ночью, запершись в своей комнате, когда папа задерживался допоздна на работе. А еще она молилась, чтобы Бог послал маме сына, о котором так просил ее папа. На самом деле, конечно, не просил, а упрекал, отталкивая от себя, когда приходил на рассвете, а мама кидалась к двери, стоило только ключу в замке повернуться. Взъерошенная, так и не сомкнув глаз всю ночь, она бросалась ко входу, а он лишь отмахивался.
–Иди, спи, что встала? – его грубый голос раздирал тревожную тишину ночи, а Элина ежилась, подглядывая за сценой из дверной щели.
–Ты что так поздно, Анзор? Где был?
–Не твое дело. Иди отсюда…
–Да ты хотя бы написал! Я же волнуюсь, мало ли что!
–А ты не волнуйся! Не дура! Сама все понимаешь!
–Не понимаю, Анзор! Ты мне скажи, раз я такая непонятливая. Чего тебе мало? Я же всё для тебя… Мы же живем тобой…
– Сына мне роди, Зарина. Тогда и поговорим. А пока я буду продолжать пропадать по ночам там, где мне его как раз родить и могут.
– Что ж еще не родили? – впервые едкий комментарий от мамы. Столько в нем боли, отчаяния, страха… Какие же, наверное, сейчас на ее душе камни, что даже вечно сдержанная мать сейчас язвит.
– Не волнуйся, как родят, узнаешь…
Элина так и не узнала, «родили» в итоге или нет, но отец жил в таком ритме годами. И она даже привыкла к этим вечно заспанным и заплаканным маминым глазам и отсутствию отца по ночам. Потом, став постарше, она, конечно, поймет, что мать плакала от женского одиночества, от его нелюбви, невнимательности и измен. И что едва ли ее прилежание как ученицы могло повлиять на желание отца проводить время на стороне с другими женщинами.
Но до того возраста предстояло еще подрасти. И она росла. Росла и год от года превращалась в красивую девушку. А в такой семье, какая была у них, красивая девушка – не только предмет гордости и будущего брачного торга, но и источник возможных проблем и хлопот.
– Элина, ты что, физкультурой занимаешься с мальчиками? – грубое замечание отца за столом, когда она принесла радостную новость, что быстрее всех пробежала кросс.
– Ну, у нас нет разделения. Все вместе занимаемся…
– Что означает «все вместе»? Зарина, ты в курсе, что твоя дочь перед мужиками бегает и прыгает? – привычно свирепый взгляд в сторону жены, – завтра же пойди и забери ее документы из этой школы. И найди ту, где уважают традиции…
– Но… В нашей школе математичка сильная, а Эля идет на медаль…– робко попыталась возразить мама. Нет, конечно, не возразить… Просто дать отцу подумать над скоропалительным решением.
– Я свое слово тебе сказал…– остро, с прищуром. Так, что мать сразу скукоживается, скрючивается, словно ей под дых ударили. Кстати, с годами она действительно стала все время ходить скрюченной, повязывая толстый шерстяной платок на талии. Элина помнила, в разговорах с родными она часто говорила про какие-то «проблемы по женской линии», от которых поясница и живот все время болят.
Элину тогда все-таки перевели в другую школу. И она даже почти не плакала. Нужно-значит нужно. Тем более, что две ее подружки продолжили с ней общаться. Начались старшие классы, а потом интенсивная подготовка к институту. Элина окончила-таки школу на золотую медаль и поступила с первого раза в медицинский. Все складывалось хорошо.
Учеба была ее страстью. Наверное, за долгие-долгие годы она впервые чувствовала себя по-настоящему счастливой и реализованной, представляя, как вырастет в хорошего хирурга и будет помогать людям… Институт открыл для нее совершенно новый мир, в котором было огромное количество объединенных общими интересами людей, очень похожих на нее саму. А еще к ней вдруг решили начать проявлять интерес столько симпатичных парней. Элину, конечно, этот факт жутко будоражил как девушку, но в то же время, до невозможности пугал. Если вдруг кто-то узнает из семьи… Если вдруг папа…
Папа… А он ведь даже не похвалил ее, когда узнал о поступлении. Привычный ужин до того, как он опять куда-то уедет. Мрачная, давящая тишина.
– Пап, а я все-таки поступила. На бюджет. Получила по биологии высший балл, сразу зачислили.
Он в этот момент как раз жевал большой кусок мяса.
Жевать не перестал. Просто кивнул головой как на что-то само собой разумеющееся.
Так и отметили поступление дочери в институт.
– Я вчера тебя видел у дома с двумя девками,– бросил отец.
– Да, это Милана и Гера, мои подруги еще с первой шко…
– Ты с ними больше общаться не будешь,– перебил ее, не дав договорить, – какие-то гулящие девки в мини-юбках. Приличные девушки с такими не якшаются.
– Пап, но они…
– Ты слышала, что отец сказал? – вдруг вмешалась мать.
Элина почувствовала, как глаза защипало. Вскочила из-за стола, не дожидаясь дальнейших наездов родни.
Забежала в комнату, со всей силы захлопнула за собой дверь.
Посмотрела на дисплей дребезжавшего на тумбочке телефона-и по спине пробежал ток от страха и в то же время приятного волнения.
Глава 2
Марат был ее одногруппником. Высокий, статный, веселый. Она никогда раньше не встречала таких парней. Хотя нет, конечно же, со стороны видела таких- словно актеров с экрана. Недоступных, словно бы живущих в параллельной плоскости. Такие мужчины, как казалось Элине, были не для неё. Она вообще не думала о себе в контексте мужчин, честно говоря. Отец напрочь отбил такое желание – страх сидел в буквальном смысле на подсознательном уровне.
Когда он подсел к ней за парту в аудитории спустя месяц учебы, подумала, это какая-то злая шутка, троллинг. Но нет. Марат, оказался приветливым и очень эрудированным, как и она, мечтающим стать хирургом. Она и сама не заметила, как проболтала с ним после пар еще добрые полтора часа – и только потом в ужасе спохватилась, взглянув на время.
Он попросил телефон – и она, поколебавшись и покусав губы в сомнениях, все-таки решилась. И только она сама знала, как ей дался этот смелый шаг – дать телефон мальчику, парню… Парню, который нравился. И нравился все больше.
Сначала это была короткая переписка в рамках учебных тем. Элина старалась отвечать односложно и максимально скромно. И всё же, взаимный интерес, как это обычно бывает, взял своё. Она корила себя, но ничего не могла поделать с тем, что глаза то и дело выхватывали экран телефона, лежащего рядом на столе, когда она вечерами занималась. Она ждала сообщений от него. Ждала этого внимания. А он ей его с лихвой давал…
Они начали созваниваться. Секретно, украдкой, только тогда, когда папы не было дома, а мама спала. И разговоры тоже были предельно корректными. Марат не позволял себе лишнего. Он вообще был воспитанным парнем. Пусть и не ее национальности, но тоже с Кавказа, правильный и порядочный. Его папа умер тогда, когда парню было только десять лет. Марата воспитала мама. Дяди, конечно, помогали, но ведь это все равно не то… Денег на высшее образование, понятное дело, не было, поэтому он учился усердно и поступил сам. Жил в институтском общежитии, на небольшую стипендию, подрабатывал по вечерам… Кого-то все это могло отпугнуть, но не Элю. Она восторгалась тем, какой он был самостоятельный и взрослый, с каким пиететом говорил о матери, какие серьезные планы строил…
И не только относительно своей карьеры. Они общались уже полгода- и Элина понимала, что логически их отношения перерастают в намного большее, чем просто флирт и интерес. Она помнила их первый поцелуй- на морозе, под снегопадом… Для нее он стал водоразделом – между миром грез и детства и взрослой жизнью, которая, оказывается, тоже может быть сказкой – с бабочками в животе и счастьем, разливающимся по венам горячими потоками, даже несмотря на то, что вокруг минус десять.
Марат уважал Элину, ее воспитание и ее выбор. И не давил на девушку, и в то же время, потихоньку планировал их совместное будущее. Приближались летние каникулы. Последние экзамены, надвигающееся своими радужными перспективами лето. Все студенты разъезжались по домам.
–Элина, я хочу рассказать о тебе маме, – сказал он ей, провожая до метро, дальше она не позволяла.
Она даже застыла. Оторопела. Остановилась.
– Она всегда мечтала увидеть, как будет выглядеть моя любовь.
Нет, ей послышалось… Неужели? Неужели он это произнес?
– Я…-начала что-то мямлить про себя.
Он положил руку на ее плечо, развернул к себе.
– Элина, у меня намерения серьезные. Вернусь из дома – хочу с родителями твоими поговорить. Знаю, что рано. Что мы только на второй курс перешли, но зачем тянуть, если любим друг друга. И ты точно знай, что мне твоих денег не нужно. Мы все сами заработаем и на ноги встанем. Вместе. Я узнавал, в общаге семьи тоже селят. Просто будем делить одну секцию с тобой, у меня с комендантом хорошие отношения, он на встречу пойдет. Как восемнадцать тебе исполнится, сможем пожениться.
Она слушала его – и уши горели. От страха, восторга, предвкушения, радости… Неужели? Неужели все так легко, как он говорит? Неужели они смогут быть вместе? А почему бы и нет? Счастье ведь так близко: руку протяни- и оно в твоих руках… И почему папа должен быть против? Марат ведь хороший парень. Она непременно поговорит с мамой за эти месяцы, подготовит. А та, возможно, сможет и папе как-то намекнуть…
Разговор о будущем Элины действительно состоялся, только не совсем так, как она того планировала.
Глава 3
Типичная картина. Идеально чистая, вылизанная матерью до блеска гостиная, национальные блюда на столе в изобилии, казалось бы, дом- полная чаша, только все равно за столом висела тяжелая, давящая тишина – отец ел. Мать то и дело расспрашивала его о работе и каком-то деле, о встрече с какими-то Басаевыми, но это нисколько не разряжало обстановку, потому что мрачные односложные ответы отца красноречиво говорили о том, как он относится к своим домочадцам. Элине было неинтересно. Единственное, о чём думала девушка – о побеге в свою комнату, чтобы укутаться в одеяльце, дождаться, когда дома всё затихнет- и можно будет попереписываться с Маратом. Но нужно ждать, пока отец закончит трапезу. Он на прошлой неделе вернулся из республики, летал по каким-то делам и почему-то с тех пор еще ни раз не пропадал по ночам в городе. И Эля поймала себя на мысли, что жалеет, что он дома… Тут же осекла себя за то, какой эгоистичной была в своих суждениях, но ничего поделать с этим не могла. Отец уезжал – и словно дышалось легче.