- Варя, - оборвал Артур и отобрал чертов документ. – Ты больше это не читаешь. Все. Я сам. Хорошо? Приготовишь нам завтрак? Я бы выпил еще кофе.
Я машинально кивнула. Пошла. Даже успешно дошла до кухни и включила кофемашину. И больше не выдержала, сломалась.
«Ничтожество. Неполноценная женщина. Кому ты такая нужна?»
Я схватилась за столешницу и наклонилась. Рыдания вырвались вместе со слезами. Я пыталась сдержать их, не хотела, чтобы Артур услышал. Но затем в моей голове голосом Глеба прозвучало вновь:
«Как, по-твоему, я должен жить с тобой, зная, что ты никогда не родишь мне сына? Как?»
Выходит, никак. Мою жизнь он оценил в двадцать миллионов.
- Эй-эй. Ну все, - совсем другой голос. Тихий, успокаивающий. Совсем другие руки. Нежные, сильные. Они подняли меня, обняли, унесли в кресло и начали укачивать, пока я позволила себе быть слабой. Опять. Ненадолго. Всего на пару минут, чтобы вспомнить, что я могу быть сильнее. Я должна быть лучше для Артура.
- Я оставил тебя. Прости, - зашептал он. – Все моя вина. Прости. Прости.
- Нет, - возразила я и наконец утерла слезы. Они ушли вместе с голосом урода. – Я рада. Знаешь, я безумно рада, что не родила ему ребенка. Господь уберег меня от этого.
- Если думать, что ничего не случайно, - проговорил Артур вдумчиво, - то получается, все это урок нам с тобой. Я тогда сдался, уступил тебя ему, думая, что так будет лучше. А надо было бороться. Урок я усвоил, Варь. Теперь у нас с твоим пока еще мужем счет один – один. Надо выждать немного. Неделю, не больше. Дадим ему время остыть, подумать над своим поведением. А дальше мой ход. Я его растопчу. Это то, что для меня принципиально.
Часть меня плевала на месть. Хотелось отвернуться от темного прошлого и с улыбкой войти в светлое будущее. Но другая уже наученная горьком опытом часть ясно понимала, что дело вовсе не в мести, а в том, что Глеб не даст нам жизни, если не поставить его на место.
- Я с тобой. Только скажи, что нужно делать.
Глава 14
Артур
Сидя в машине напротив клиники, я смотрел в окно на втором этаже, которое не удосужились зашторить. Смотрел и сжимал кулаки от злости. Когда-то это был кабинет Леши, а сейчас какая-то дурочка в белом халате сидит на его столе, раздвинув ноги перед Глебом. Наблюдая за тем, как он тискает и целует свою сотрудницу, я думал о Варе. Каким моральным уродом надо быть, чтобы заставлять страдать такую светлую, нежную и преданную девушку, как она? Так и хотелось крикнуть ему: открой глаза, да присмотрись получше, на какое чучело ты променял Варвару. Но нет. Хмыкнул. Пошел к черту, урод. Она моя! Моя до всех косточек.
Я вздохнул и отвел взгляд, когда парочка недоумков перешли к делу. Самое время мне явиться. Взял папку с тщательно рассортированными документами и вышел из машины. Я оставил ее на противоположной стороне тихой улицы и немного прошелся, обдумывая все, что собирался ему сказать. Надо тщательно подбирать слова, давить только на струны, которые горят.
За неделю я многое понял. Глеб – гиена. Сам или же мать надоумила, но он очень точно спланировал каждый шаг с момента свадьбы. Да и саму свадьбу, собственно. Они набросились на Варю, как на лакомый кусочек. Насколько знаю, перед смертью Леша оставил около ста тысяч долларов на банковском счету и прекрасно работающую клинику. И помимо этого у них были деньги с продажи сгоревшего дома. Сумма небольшая, но все же ее бы хватило на двушку, может быть, даже трехкомнатную квартиру. Но что сделал Глеб? Он купил дом, машину, дорогое оборудование в клинику для пафоса, сделал дорогостоящий ремонт в маминой квартире, оплатил ей сразу три поездки на курорты. И это в год траура, когда Варя скорбела и сходила с ума от горя. Глеб делал вид, что был с ней, а на деле развлекал себя покупками. В следующем году поездок за границу стало больше – для него, его мамы и его любовниц. Варю с собой он брал на море всего четыре раза. Четыре раза за десять лет... В остальное время отправлял ее в дешевые оздоровительные санатории еще советского времени, лишь бы только не оставлять одну без присмотра. А мне втирал, что она счастлива, и мои звонки ее расстраивают.
Он спустил все ее деньги в первые пять лет. Потом они жили с дохода клиники. Вопрос. Откуда у него деньги, которые Варвара видела в сейфе? То, что они на открытие нового бизнеса – ясно. Но откуда?
Впервые за десять лет войдя в холл, я ничего здесь не узнал. Кроме скоромно висящего портрета Леши, больше ничего о нем не напоминало. Покачав головой, я проигнорировал выскочившую ко мне администраторшу и направился сразу на второй этаж.
- Простите, вы куда? Туда нельзя. Я сейчас вызову охрану! - воскликнула она.
- Полицию не забудь вызвать, - добавил я. – А вообще можешь собирать вещи, вы все уволены.
Она так и опешила, и больше следовать за мной не стала. Охрана у кабинета Глеба действительно имелась. Парень в черном с явно выступающей под пиджаком кобурой, просканировал меня взглядом и буркнул:
- Вы кто?
Протянул ему доверенность.
- Представитель Варвары Алексеевны и покойного Алексея Геннадьевича Чернова – основателя клиники.
Парень хмуро осмотрел бумажку, зыркнул на дверь.
- Просили не беспокоить.
Вздохнул. Не бывает с дураками легко.
- Слушай, парень, валил бы ты. Этот, который тебя нанял, здесь на птичьих правах. Я пришел его увольнять, и он тебе точно не скажет спасибо, если это произойдет со скандалом. Тебя как зовут?
- Валера, - ответил он и приоткрыл пиджак, показывая пистолет. – А его Макар.
Хмыкнул, расстегнул и свой пиджак. Думал, он один такой крутой с пушкой?
- Я начинаю нервничать, Валера, - предупредил на полном серьезе. - Скандал назревает нешуточный.
Подумав немного, он оценил риски, а когда еще и увидел симпатичную купюру, разумно решил пойти покурить.
Я открыл дверь с ноги, потому что слишком беспечный Глеб не удосужился даже провернуть замок.
- Экстрима в жизни не хватает? – спросил недоуменно сразу после нервного визга девицы. Она начала суетливо застегивать халатик, а Глеб – штаны.
- Какого хрена, Терешин? Совсем обалдел?
- Я? – Расхохотался. – А ты весельчак, Юнин. Но твое чувство юмора я все равно не понимаю, так что давай поговорим серьезно?
Игнорируя колкие взгляды девицы, я сел напротив стола. Глеб, сцепив челюсти, нервно попросил девушку быстрее покинуть кабинет, и уселся в директорское кресло. Мне хотелось надрать зад этому напыщенному индюку только за то, что он сидел своей лживой задницей на месте человека, которого я безмерно уважал. Сидел незаслуженно.
- Как Варя? – спросил он издевательски. О, ну у меня был для него прекрасный ответ. По горящим струнам, Глебушка. Только по ним.
- Готовит борщ, - ответил я. И правду ведь. - Она обалденно вкусно готовит. Особенно когда воодушевлена.
Он смотрел на меня с натянутой улыбкой – оскалом гиены, какой и являлся.
- Ты спишь с ней, - произнес он, не в силах скрыть дрожи ни в голосе, ни в пальцах. Поняв, что я заметил, он сжал их в кулак и опустил на колени.
- Сплю? – растянул лениво слов. – В одной кровати? Да. Конечно. Но если ты хотел узнать про секс, то я бы не назвал то, что у нас с Варенькой, скучным словом «спать». У меня от нее фейерверки в глазах. Но я здесь отнюдь не для того, чтобы сказать тебе спасибо за то, что так сказочно облажался и потерял лучшую женщину в своей жизни. Хотя, знаешь… Спасибо! От души, Глеб. Хоть чем-то ты меня порадовал.
Он издал нервный смешок, закивал и стиснул челюсти. Ответ обдумывал долго. Но глазами убивал меня медленно и мучительно. А я над ним смеялся. Давай! Проколись!
- В квартиру моей матери пробрались неизвестные… - начал было он жестким, осипшим от злости голосом. Все еще пытался держать лицо, но получалось на троечку с большой натяжкой.
- Какое совпадение! - перебил его я. - В дом, который я снимал, тоже пробрались неизвестные. Может быть, это одни и те же. Как думаешь?
- Думаю, нет, - ответил он и усмехнулся прямо-таки дьявольски. – Но думаю, тот, кто побывал в квартире моей матери, мог найти данные о Варе. Возможно, тебе будет интересно знать. Как я понимаю, ты здесь от ее имени?
- Точно! – согласился и я бросил ему доверенность. – Варвара Алексеевна на правах владелицы клиники решила уволить тебя с поста директора и весь твой драный персонал. Я здесь для того, чтобы сообщить, проследить и, если понадобится, вызвать охрану для помощи в передвижении. Группа быстрого реагирования, к слову, уже оплачена. Ждут звонка. И все же я пришел сам. Мирно. Подумал, а вдруг мы договоримся.
Теперь расхохотался Глеб. Я его прекрасно понимал. Мне-то всего лишь надо было вывести его на эмоции.
- Не договоримся, Терешин. Я тебе вот что скажу, - он наклонился над столом, пробежал глазами по доверенности и небрежно отбросил ее. – Я никуда отсюда не уйду. Я здесь был и буду главным доктором. До тех пор, пока твоя Варенька не подпишет соглашение о продаже и не отдаст мне все деньги с этой самой клиники. Вот тогда, да. Тогда я уйду из этого сарая в новое, современное место в престижном районе.
Я смотрел на него, слушая очень внимательно каждое слово. Ну, давай же! Покажи, что у тебя есть, гаденыш!
- А иначе твоя Варенька сядет. Надолго. И борщи уже ты ей будешь варить, на передачку. А фейерверки строго по расписанию в комнате свиданок.
- Хм… Мне даже лестно, что я в твоих фантазиях. Но, Глебушка, - я сделал особый акцент на этом слове, чтобы он вспомнил про папку. По глазам отметил, что вспомнил. – Пора спуститься на землю. За свои поступки отвечать будешь ты, а не она.
Он грохнул по столу и даже встал. Выдержка его подвела, но голос он повышать не стал. Напротив, понизил его до шепота:
- Ее подписи на всех бумагах. С ее разрешения закупались наркотики и проводились аборты на поздних сроках беременности. А еще пластические операции людям с криминальным прошлым. Этого ты в копиях не нашел? Кое о чем даже моя мать не знает. Но Варя знает, - протянул он. Гнида. Но теперь и ответ на вопрос у меня имеется. Понятно, откуда такая сумма. Деньги грязнее некуда. – Она все это и организовала, да еще и дома хранила доказательства своих гнусных поступков. Но теперь-то, Терешин, можешь не волноваться. Оригинал в надежных местах. Раскинуты по трем папкам. Дома хранить глупо, а вдруг еще раз неизвестные нагрянут. А что я тогда суду покажу, если вдруг на меня посыпятся обвинения?