— Шон Коннери, — не удержался от комментария Фокс, кивая в сторону одной из фотографий.
— Мы с ним случайно столкнулись. Я просто не мог не щёлкнуться.
— Похоже на «Нью-Клаб», — снова заметил Фокс. Пирс сделал большие глаза:
— У вас тоже есть клубная карта?
Фокс покачал головой.
— А у вас? — спросил он.
— Когда хочешь пустить пыль в глаза, лучшего места не найти, — пояснил Пирс. — Ну же, идёмте. Я как раз наливал Энди выпить.
Энди оказался не кем иным, как министром юстиции Эндрю Уотсоном. Завидев Фокса, он поднялся с дивана, и они обменялись рукопожатием.
— Малькольм Фокс, — представился Фокс, посчитав, что Уотсону этого будет вполне достаточно.
— Полиция Лотиан-энд-Бордерз? — уточнил Уотсон.
Итак, министр юстиции в курсе. Что ж, ладно, Фокс кивнул и решительно отверг предложенное Пирсом виски.
— Если можно, воды, — сказал он.
Вода была подана в массивном хрустальном бокале с кубиками льда и долькой лайма на ободке. Пирс чокнулся стаканами со своим шурином и, прежде чем пригубить, понюхал своё виски.
— По-моему, Стивен, совсем недурственно, — одобрительно кивнул Уотсон.
— Присаживайтесь, инспектор, — распорядился Пирс, снова сопроводив свои слова пригласительным жестом.
Похоже, едва ли не весь первый этаж был отведён под этот просторный зал свободной планировки. Четыре или пять диванов, гигантский обеденный стол со стеклянной столешницей, окружённый дюжиной стульев, на одной из стен — пятидесятидюймовая плазма. На стенах — миниатюры с точечной подсветкой в слишком уж массивных вычурных рамах. Откуда-то лилась фортепьянная музыка — хотя Фокс не видел ни одного динамика. Французские двери в конце зала вели на открытую террасу с ухоженными лужайками и теннисным кортом на заднем плане. Корт был залит светом прожекторов — либо из желания произвести впечатление, либо потому что Пирс считал, что настолько богат, что может запросто позволить себе жечь электричество попусту.
— Ну, как она? Держится? — поинтересовался Уотсон у хозяина.
— Твоя сестра не из тех, кто «держится», — поправил его Пирс. — Она отдаёт распоряжения, преодолевает препятствия и празднует победу.
— И сегодня она тоже «праздновала победу»? Пирс хмыкнул себе в стакан.
— Это как раз один из не предусмотренных регламентом сюрпризов. Иногда они ей просто необходимы. Иначе это сплошные совещания, вычисления, выкладки, расчёты…
Уотсон важно кивнул.
— Мне это знакомо.
Фокс сидел, созерцая кубики льда у себя в стакане.
— Эй, у вас там всё в порядке? — осведомился Пирс.
— Что? Всё в порядке, да.
— Вы уверены?
— Уверен. — Но потом почему-то вдруг передумал. — У меня отец в больнице, — признался он. — Это произошло как раз сегодня днём.
— Мне очень жаль это слышать, — сказал Пирс, а Уотсон издал неопределённый звук, который мог сойти за изъявление сочувствия. — А разве вам не надо быть сейчас там, рядом с отцом? Думаю, Элисон смогла бы выкроить для вас время в своём завтрашнем графике…
Фокс пожал плечами.
— Я уже здесь.
Пирс кивнул, не сводя глаз с Фокса.
— Что-то серьёзное? — спросил он.
— Они как раз сейчас проводят обследования… Пирс улыбнулся.
— Я имел в виду ваши дела с Элисон. То-то она сегодня какая-то неразговорчивая. Да, Энди?
— Ну да. Есть немного.
— Кстати, это парень из Скотланд-Ярда сказал нам, что вы из Лотиан-энд-Бордерз…
— Старший инспектор Джексон? — догадался Фокс.
— Он покинул нас около часа назад, — заметил Пирс. — Сдаётся мне, ему страсть как хотелось остаться.
Министр юстиции ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу сорочки.
— Он сказал, что вы расследуете какое-то дело в Файфе…
Фокс медленно кивнул.
— Сначала казалось, что всё яснее ясного, — признался он. — А потом всё страшно запуталось.
— В моём деле всё совсем наоборот, — перебил его Пирс, вставая, чтобы пополнить свой стакан. Он предложил то же самое и Уотсону, но тот покачал головой. — Я превращаю нечто сложное в нечто очень простое, доступное пониманию и коммуникации. Моя цель — убедить людей покупать мои продукты. Вся проблема в том, что из-за кризиса, в коем последние десять лет пребывает наша система финансов, никто вообще ничего не понимает, так что и вопросов не задаёт. Словом, «назад, к основам».[42] Это, так сказать, моё жизненное кредо.
У Уотсона было такое лицо, будто он слышал этот спич уже не один десяток раз. Показывая, как ему скучно, он разве что не засыпал. Когда финансист снова уселся, он наклонился вперёд, к Фоксу.
— А вы можете хотя бы отчасти ввести нас в курс дела? — спросил Пирс. — Богом клянусь, я буду нем как рыба, хотя за министра юстиции ручаться не могу…
— Один офицер в полицейском управлении Файфа злоупотреблял своим служебным положением… — начал Фокс. Внезапно он почувствовал страшную усталость и судорожно вцепился в бокал, побоявшись выронить его из рук. — Потом погиб его дядя — сначала всё выглядело как самоубийство, но это было не оно. В итоге в полиции это убийство пришили племяннику…
— Но? — Пирс весь обратился в слух.
— Теперь племянник тоже мёртв. Кто-то загнал его в море, и он утонул.
Пирс откинулся на спинку стула, будто бы с тем, чтобы обдумать слова Фокса. Уотсон невозмутимо проверял входящие сообщения у себя на телефоне и, похоже, не особенно вслушивался в разговор.
— Дело в том, что дядя расследовал обстоятельства гибели активиста ШНП по имени Фрэнсис Вернал, — продолжал Фокс.
При этих словах Уотсон разом прекратил возиться с телефоном. Теперь он обратился в слух.
— Мне знакомо это имя, — сказал он. — В то время, когда я вступил в партию, оно было у всех на устах.
— А я-то думал, что ты ещё пешком под стол ходил, когда вступал в партию, — поддел Пирс своего шурина.
— Не совсем — я как раз заканчивал школу. Наш учитель был одним из членов совета ШНП.
— И ты проходил идеологическую обработку? — Пирс отхлебнул виски.
Уотсон вдруг вспыхнул.
— Знаешь, Стивен, уж твои-то политические взгляды известны всем.
— Мне — нет, — возразил Фокс.
Уотсон повернулся в его сторону:
— Догадайтесь с первого раза. Я даже слышу недовольный ропот пэров, теперь, когда консерваторы набирают силу на юге. Кэмерон как безумный протаскивает их в палату лордов.
Пирс засмеялся и покачал головой; он по-прежнему был настроен благодушно.
— Готов поспорить на пятьдесят фунтов, что твой босс в конечном счёте окажется там же — возможно, когда он с треском провалится на следующих выборах.
— Этому не бывать.
— Даже учитывая явное преимущество, которое имеют сейчас лейбористы?
— Мы забираем голоса у либерал-демократов — они ненавидят вас за то, что ты и тебе подобные сотворили с их партией в Вестминстере.
Пирс с минуту обдумывал эти слова, потом повернулся обратно к Фоксу.
— А вы что думаете, инспектор? Вы вообще политикой интересуетесь?
— Я предпочитаю держать своё мнение при себе, сэр.
— Неплохой способ избежать осколков шрапнели, — кивнул Пирс. — Но теперь вы меня заинтриговали — какое отношение эта ваша история об утопленниках и активистах имеет к моей жене?
— Когда мистер Вернал погиб, она была студенткой Сент-Эндрюсского университета. Есть мнение, что они могли быть знакомы.
— Сент-Эндрюс? — Уотсон недоверчиво покачал головой. — Она проучилась два года в Абердине. Потом бросила университет и подалась к вам, в полицию.
Пирс кивнул:
— Вас явно дезинформировали, инспектор. Набрав какой-то номер, Уотсон прижал телефон к уху.
— Рори? — спросил он. — Когда за мной заедет машина? — Выслушав ответ, он сверился с часами у себя на запястье. — Хорошо. — И нажал кнопку отбоя.
— Бурная деловая жизнь… — вздохнул Пирс с притворным сокрушением. — И за каждую её минуту платим мы с вами, инспектор.
— И каждый потраченный пенни полностью себя оправдывает, — пробормотал Уотсон. Он бросил взгляд в сторону широкой пологой лестницы. — Она вообще думает когда-нибудь спускаться? Может, мне самому лучше подняться…
— Спокойно допивай своё виски, старина. — Пирс, к собственному немалому удивлению, обнаружил, что его стакан пуст — уже второй. Он поднялся на ноги, и на этот раз Фокс попросил его пополнить его бокал. — Ещё по одной, и можно смело сказать, что вечер удался, — провозгласил Пирс.
Уотсон многозначительно вытянул губы трубочкой, давая Фоксу понять, что, возможно, он имел в виду нечто совсем другое. Наверху хлопнула дверь. Элисон Пирс спускалась по лестнице, беседуя по телефону.
— Вы предлагаете мне торчать там дни и ночи напролёт? — возмущённо осведомилась она. Потом, обращаясь к Фоксу: — И снова здравствуйте.
— Инспектор как раз рассказывал нам о деле, над которым он сейчас работает, — сказал Пирс, протягивая ей джин с тоником. — Всё очень загадочно, но, к сожалению, он потратил время зря — перепутал тебя с кем-то, кто учился в Сент-Эндрюсе.
Начальник полиции подняла стакан, поприветствовав всех присутствовавших, и, сделав большой глоток, шумно выдохнула.
— Лучше? — спросил муж.
— Лучше, — кивнула она. И снова, обращаясь к Фоксу: — Давайте пройдём ко мне в кабинет и расставим все точки над «i».
Брат быстро вскочил с дивана.
— Минуточку, Эли, когда мой босс начнёт меня расспрашивать, что мне ему ответить по поводу этих чёртовых бомбистов?
— Ничего, что намекало бы на то, что им удастся уйти от ответственности, — ответила она после минутного раздумья. — Дом, который они снимали, — это настоящий клондайк: всевозможные реактивы, чертежи, справочники, даже список следующих мишеней.
— Снова аэропорт в Глазго? — предположил муж.
— Военный аэродром в Леучарс, — поправила его супруга, — судоремонтный завод ВМС. А ещё наш экс-премьер-министр.
— Кто бы там их ни изловил, безусловно, он достоин, чтобы его представили к награде, — констатировал Пирс, многозначительно посмотрев на министра юстиции.