— Да?
— Вам не давало покоя то, что все эти годы она хранила преданность образу своего мужа — известный общественный деятель, патриот… Что бы вы для неё ни сделали, всё было не важно, вы даже включили её имя в название юридической фирмы, а она так и не оценила вас по заслугам, не так ли?
— Я не совсем понимаю, к чему этот пламенный спич, инспектор…
Фокс оборвал его пожатием плеч и продолжил:
— Почему вы выбрали именно Алана Картера на роль ищейки? У вас был не один год на то, чтобы самому разобраться в обстоятельствах гибели вашего партнёра, и я полагаю, что вы именно этим и занимались. Вот только попытки ваши не увенчались успехом. Но вам было известно, что изначально расследование по делу возглавлял Гэвин Уиллис, и, возможно, вы выяснили, что он был наставником Алана Картера. — Фокс прищурился. — На самом деле, вам было до лампочки, что он для вас накопал. Вас интересовало лишь то, что он попытается от вас утаить. Так вы смогли бы лучше уяснить для себя, какова роль Гэвина Уиллиса в этом деле. И вы были по-своему правы — Картер умолчал, например, о том, что машина Вернала все эти годы пылилась в гараже позади его дома. Видите, как всё обернулось: у него была информация, которой он не захотел с вами делиться. Наверняка именно поэтому он и взялся за эту работу — так он мог одновременно контролировать ход расследования и ограждать Гэвина Уиллиса от любых попыток бросить тень на его доброе имя.
— И всё-таки я не понимаю, — тихо повторил Мангольд дрожащим от негодования голосом, — к чему вы сейчас всё это мне говорите.
Некоторое время они сидели в тишине, потом Фокс пожал плечами.
— Всплыло ещё несколько имён, — заметил он. — Взять хотя бы Эндрю Уотсона.
— Ныне действующий министр юстиции?
— Он самый. Вы с ним знакомы?
— Нет.
— Несмотря на то что прежде чем войти в парламент, он был адвокатом?
— Он представитель другого поколения. И потом, он практиковал в Абердине.
— Его специализация — уголовное право?
Мангольд кивнул.
— Какое отношение он имеет к смерти Фрэнсиса? — Мангольд вздёрнул бровь. — Вы докапываетесь до него, чтобы возобновить расследование?
— А вам бы этого хотелось?
— Имоджен этого не переживёт.
— Но у неё есть человек, готовый в любую минуту подставить ей плечо…
Мангольд смерил Фокса взглядом, в котором явственно читалось: а вот это уже удар ниже пояса.
— А какое ещё имя всплыло? — спросил Мангольд.
Фокс опять медленно покачал головой, давая ему понять, что это несущественно.
— Просто я случайно увидел фотографию его зятя.
— Стивена Пирса?
— Снимок был сделан в «Нью-Клаб».
— У него есть клубная карта.
— Я-то думал, что в этом заведении собираются преимущественно судьи и адвокаты.
— Достаточно широкий круг лиц, — поправил его Мангольд.
— И министр юстиции тоже вхож в него? Мангольд немного смешался.
— Знаете, — сказал он после недолгого размышления, — не думаю.
— А Вернал мог знать Эндрю Уотсона? — спросил Фокс. — И тот, и другой — адвокаты… оба рьяные националисты…
— Однако когда Фрэнк погиб, Уотсон ещё учился в школе. — Мангольд произвёл в уме кое-какие подсчёты. — Ему на то время было лет шестнадцать, от силы семнадцать…
— Возраст, когда всё видится сквозь розовые очки, — заметил Фокс. — Возраст, когда вы открыты новым идеям…
Хотя, наверное, не той идее, что твоя сестра спит с мужчиной, годящимся ей в отцы. С женатым мужчиной. Мужчиной по имени Фрэнсис Вернал…
Ввиду отсутствия компьютера дома Фокс отправился на Феттес-авеню, надеясь, что на этот раз не наткнётся на начальника полиции. В новостях по радио сообщили, что троим подозреваемым по делу о недавнем взрыве, по всей вероятности, к концу дня будет предъявлено официальное обвинение; в любом случае они останутся под арестом с целью проведения дополнительных, более тщательных допросов. Фокс уже догадывался, что после дела аль-Меграхи[43] шотландский парламент сосредоточит на них пристальное внимание — и на системе правопорядка в целом.
Показатель уровня террористической угрозы рядом с пультом дежурного застыл на отметке КРИТИЧЕСКИЙ.
— Несмотря на то что плохие ребята задержаны? — спросил Фокс у дежурного сержанта.
— Кто знает, сколько ещё таких «ребят» разгуливает на свободе, — ответил тот. — И, как знать, может, только и ждёт, чтобы отомстить…
Страх: Фокс подметил ту же тенденцию, когда изучал пресс-релизы 1985 года. Вездесущий, неистребимый страх. Когда отпала нужда бояться вспышки вооружённого конфликта между США и СССР или неотвратимой ядерной зимы, эту нишу занял другой страх. Страх стать жертвой преступления всегда опережал реальную статистику.
Сегодня люди боятся потерять свои рабочие места и лишиться пенсии, боятся глобального потепления и истощения природных ресурсов. Если эти проблемы когда-нибудь разрешатся, на их место придут другие, ибо свято место пусто не бывает. Фокс задумчиво уставился на слово КРИТИЧЕСКИЙ, а потом направился к лестнице.
В офисе Контролёров сидел Джо Нейсмит. Он приветственно помахал Фоксу.
— Что, с Файфом покончено? — спросил его Фокс. Нейсмит кивнул. — Тогда где же Тони?
Нейсмит пожал плечами и предложил Фоксу кофе.
— С удовольствием, — ответил Фокс, садясь за стол перед компьютером. Он вытащил из кармана двадцатифунтовую купюру, сделал из неё самолётик и пустил его в сторону Нейсмита. Молодой человек вопросительно поднял на него глаза.
— Покрываю твой долг за посиделки в кофейне «Китти», — пояснил Фокс. — Этого достаточно?
— Более чем.
— Вот и славно, — сказал Фокс. Потом он засел за компьютер и принялся разбирать по косточкам личность Эндрю Уотсона. Как правильно предположил Мангольд, ныне действующий министр юстиции на момент гибели Фрэнсиса Вернала только-только поступил в Абердинский университет. Фокс искал очень тщательно, но ничто не указывало на то, что Уотсон был непримиримым, бескомпромиссным студентом, а уж тем более приверженцем радикальных взглядов. Университетский факультет права он окончил с отличием и сразу приступил к юридической практике. В двадцать семь лет он уже юридический советник ШНП, а к тридцати одному году — член шотландского парламента. Похоже, руководитель партии любил и уважал его, поскольку Уотсону было втайне поручено способствовать тому, чтобы члены ШНП просачивались в правительство.
Похоже, двадцатифунтовая купюра явно приободрила Джо Нейсмита. Он присел рядом с Фоксом, и они некоторое время оживлённо беседовали; Фокс излагал ему свои идеи, Нейсмит в основном слушал. Потом Джо встал и приготовил ему ещё кофе, в то время как Фокс отправил сообщение Тони Каю с вопросом, где его черти носят. Когда у него зазвонил телефон, он сначала подумал, что это Кай. Но это была Джуд. Она звонила из больницы.
— Папа пришёл в сознание, — сказала она. — Но он не в себе…
Фокс помчался в больницу. Подъезжая, увидел, что въезжает на парковку за плетущимся черепашьим ходом «ровером». Он нетерпеливо надавил на клаксон и знаком показал водителю прибавить газу. Сделав два круга, он наконец нашёл свободное место в самом дальнем углу; по дороге к вестибюлю ему пришлось пройти мимо «ровера». Водитель был совсем старик, приблизительно возраста его отца. Увидев, как к нему приближается Фокс, он явно перепугался. КРИТИЧЕСКИЙ показатель уровня террористической угрозы вспыхнул у него в голове, Фокс притормозил, пробормотал «извините» и продолжил путь.
Добравшись до постели отца, Фокс увидел, что Митч лежит с закрытыми глазами, сжав руки на груди. Джуд разговаривала с какой-то женщиной, та представилась как Мэй Росс.
— Миссис Росс работает в «Лодер Лодж», — пояснила Джуд.
— Мы просто беспокоимся, как он, — добавила миссис Росс. — И приносим свои извинения за то, что не связались с вами раньше.
Фокс только кивнул в ответ.
— Вы сказали, что он прошёл в себя… — начал он.
— Да… В каком-то смысле.
Фокс склонился над отцом; его веки затрепетали, потом он открыл глаза. Ему потребовалось какое-то время, чтобы сфокусировать взгляд.
— Крис? — пробормотал отец заплетающимся языком.
— Это я, Малькольм. — Фокс положил ладонь на сжатые руки отца.
— Малькольм? — Он едва мог разобрать своё имя.
— Так бывает после инсульта, — авторитетно заявила миссис Росс. Потом добавила, обращаясь к больному голосом, которым обычно говорят с детьми: — И мы все с нетерпением ждём возвращения нашего любимого постояльца в «Лодер Лодж»!
Приятная улыбка исчезла с её лица, когда Фокс повернул голову и заглянул ей в глаза.
— Он не постоялец, — прорычал он. — Он мой отец!
Миссис Росс смешалась:
— Я не имела в виду ничего такого, мистер Фокс…
— Джуд, похоже, тоже удивила эта неожиданная вспышка. Она положила руку на предплечье Фокса.
— Крис, Крис, — повторял отец.
— Я не Крис. Я — Малькольм, — поправил его сын.
— Кузен Крис? — догадалась Джуд. — Крис из Бернтайленда?
— Крис давно умер, — сообщил Фокс отцу. — Он разбился на мотоцикле, помнишь?
Фокс достал из кармана сложенную фотографию — ту самую, на которой Крис Фокс стоял рядом с Фрэнсисом Верналом. Он развернул её и сунул под нос отцу.
— Видишь? — спросил он. — Это Крис. — Он ткнул пальцем в лицо кузена. — Это Крис, а я — Малькольм.
— Малькольм, всё хорошо, — уговаривала его Джуд, в то время как миссис Росс смотрела на него как на сумасшедшего. Около них начали останавливаться заинтересованные сотрудники. Фокс опустил фотографию и следил за тем, как лицо отца постепенно проясняется.
— Крис всегда так осторожно ездил на этой своей мотоциклетке… — сказал Митч Фокс.
— Видать, недостаточно осторожно… — Но в голове у Фокса уже начал оформляться вопрос, и на этот вопрос мог ответить только один человек. Он повернулся к Джуд, всё ещё сжимавшую его руку.
— Мне надо кое-куда съездить, — сказал он сестре. — Ты как, побудешь здесь без меня?