Лем поднял руку, проведя ладонью по губам. После чего взглянул на то, что отер ладонью.
— Вот ты как, — бросил на меня злой взгляд. А в следующую секунду отер руку о мою белую блузку, оставив кровавый мазок на груди. Я с удивлением проследила за жестом Стефана.
Моя рука сама собой взметнулась вверх и обрушилась на щеку Лема с оглушительным треском.
— Ах, ты, сучка, — воскликнул он, проводя прием и заламывая руку мне за спину. А после и вовсе развернул меня таким образом, что я оказалась стоящей напротив стола, а Стефан за мной.
— Любишь грязные удовольствия? Что ж, ты их получишь, — выдохнул Лем.
Я выпустила из руки плащ, желая освободиться, но мне пришлось ею упереться в стол, чтобы не упасть вперед лицом. Это Стефан навалился на меня.
— Отпусти меня. Закричу, — прошипела, словно рассерженная кошка, чувствуя, как сзади по шее прошлись жаркие губы Лема, вызывая толпу неконтролируемых мурашек, разбегающихся по телу.
Твердая плоть Стефана упиралась мне в ягодицы, вызывая животную истому внизу живота. Мне одновременно хотелось освободиться и в тоже время оставаться в плену рук, внезапно ставших родными.
— Отпущу после того как закричишь от удовольствия. Ты же хочешь меня. Я же вижу. Признайся. Хотя бы ради себя, — выдохнул Стефан мне на ухо, расстегивая рукой пиджак, а следом за ним и блузу.
Я боролась сама с собой. Я не переносила насилие в любом виде, но и сказать, что при желании не смогла бы освободиться тоже не могла, прекрасно отдавая себе отчет в том, что я позволяла Лему верховодить. Хоть и пыталась этому помешать.
Рука Стефана накрыла грудь, сжав поверх кружевного белья. Меня пронзила огненная стрела, вызвав жаркое томление внизу живота.
— Не хочу. Ты мне противен, — выдавила из себя, хотя млела от удовольствия, чувствуя запах мужчины, его желание, его нетерпение, витавшее в воздухе.
— А это мы сейчас проверим, — Стефан перестал терзать мою грудь, отчего я почувствовала себя покинутой. Его рука прошлась вдоль бока, повторяя контур тела, опустилась до самого края юбки, чтобы в следующий миг ее задрать настолько, чтобы можно было проникнуть под подол.
Под костюм я надела кружевные чулки. И именно это позволило Стефану скользнуть под тонкое кружево трусиков, просто отведя его в сторону. Я и без проверки Лема знала, что он там обнаружит. Я его хотела тем первобытным желанием, которое свойственно самкам в присутствии более сильных особей своего вида. Сегодня Стефан был не похож на себя. Всегда ласковый, обходительный, нежный, превратился в агрессивного, настойчивого и грубого мужчину. И этот контраст еще больше сводил меня с ума. Я одновременно хотела избавиться от власти Лема, а с другой стороны подчиниться, ощутив его силу и мощь. Два желания, которые противоречили друг другу.
— Себе лучше руку засунь в трусы, — грязно выругалась, млея от сладко-грубого проникновения пальцев в святая святых каждой женщины.
— Я не ошибся. Ты хочешь меня. Только и ждешь, когда заставлю тебя кричать.
Мужчина пошевелил пальцами, вызвав волну желания, пронзившего меня насквозь. Слова возмущения, готовые сорваться с губ, канули в Лету, а вместо них выскользнул стон наслаждения.
— Да. Вот так. Кричи громче, — на ухо прошептал мне Стефан, продолжая ласкать розовые створки, приближая с каждым движением к рубежу, за которым маячило наслаждение. И когда до него оставалось всего несколько мгновений, Лем прервал свое занятие, перестав ласкать. Его рука покинула мои глубины, оставив не удовлетворенной.
Я чуть ли не взвыла от боли разочарования.
Попыталась развернуться, чтобы высказать все что я думаю по поводу одного наглого типа, воспользовавшегося слабостью тела женщины, которая от него без ума.
— Ты, сволочь! — произнесла вслух, выражая свое недовольство.
— Стой, как стоишь, — приказал Стефан, заставляя сильнее пригнуться к столу.
Звук расстегиваемой пряжки ремня известил, что не все кончено. А в следующий миг моя юбка была задрана до пояса, а по оголенным ягодицам прошелся холодный ветерок.
Достаточно было отвести полоску кружева в сторону, чтобы мужская плоть нашла вход в мое лоно. Я ждала этого момента, но все равно охнула от наполненности, которую ощутила буквально сразу же. Стефан не церемонился. Я застонала, не контролируя себя.
— Тебе больно?
— Да, — выдохнула.
— И мне было больно., - он не договорил от чего именно, работая тазом с одним лишь намерением — наказать.
Боль. Страсть. Нежность. Наслаждение. Все смешалось воедино. Меня наказывали грубо, безжалостно, но в то же время с каким-то трепетом и внутренним сожалением.
Яркая вспышка удовольствия вытеснила все неприятные моменты, затмив собой мысль, что меня просто используют.
Почти следом за мной Лема накрыло освобождение. Я ощутила сокращения внутри собственного тела.
Мужчина тут же вышел из меня, как будто боялся быть лишний миг соединенным со мной.
— Полегчало? — спросила, выпрямляясь, но не поворачиваясь лицом к Стефану. В процессе соития мужчина освободил меняя, дав свободу.
— Пока нет. Но раз через десять станет точно легче.
Я резко повернулась, не веря своим ушам, желая убедиться, что мне не ничего не кажется.
Встретила взгляд Стефана полный боли, страсти и. чего-то еще. Мужчина не сводил с меня глаз, в то время как заправлялся. А когда закончил, то обошел стол по кругу и уселся в свое кресло, приняв скучающую позу.
— Напомни, зачем ты пришла? — голосом светского денди поинтересовался он.
Пренебрежение в голосе неприятно резануло.
— Явно не за тем чтобы потрахаться на скорую руку, — парировала в ответ, стараясь незаметно оправить юбку. Предательская влага между ног напоминала о том, что произошло минуту назад.
— Правда? А я думал ты со всеми этим делом занимаешься. Или тебе обязательно нужна футбольная команда, чтобы получить максимальное удовольствие? — голос Стефана сочился ядом.
— Откуда ты.? — воскликнула не в силах сдержать эмоции.
— От верблюда.
— Тогда о чем мы говорим? — я сразу же потухла, понимая мне ничего не светит.
Надежда, вспыхнувшая яркой звездой, погасла.
Он знал.
— Зачем? Скажи! Зачем? Я не понимаю, — вскричал мужчина, гневно ударив по столу кулаком. Я вздрогнула от неожиданности.
— Мой ответ что-то изменит? — еле слышно спросила.
— Нет. То есть, да, — тяжесть совершенного проступка давила на плечи.
Я только собралась открыть рот, чтобы попытаться донести свою правду, как в дверь постучали и буквально через миг заглянули.
— Стефан, к нам тут делегация пожаловала. Что делать? — в дверях стоял незнакомый мужчина, косясь одним глазом на меня, а другим на Лема. Отчего-то я была уверена, что он слышал звуки, доносящиеся из комнаты некоторое время назад.
— Отправь их в переговорную, — рыкнул Лем, — я скоро буду.
— Но, — начал протестовать журналист, — их много и они требуют твоего внимания.
— Я сказал, отправь их в переговорную, — заорал Стефан на своего подчиненного.
— Мы же договаривались. Полгода списывались. Они …
Я не стала ждать продолжения перепалки. Не хватало, чтобы мое присутствие нарушило планы Стефана.
— Скажи им., - начал Лем.
— Я пойду, — перебила, принявшись пятиться в сторону двери.
— Ирма, подожди! — Стефан вскочил вслед за мной. Я же развернулась и со всех ног бросилась прочь. Где-то посередине коридора услышала доносящееся во след улюлюкание.
Кто-то не смог сдержать своих эмоций.
Плевать.
Пусть лучше подрочат. Придурки.
Лишь в лифте я смогла отдышаться.
— Ну, что? Выяснила по поводу статьи? — спросила у меня Рина.
— Выяснила, — ответила односложно.
— Они будут публиковать опровержение? — Рина сидела напротив меня в кафе, куда мы пошли пообедать.
Я заказала себе латте, в то время как подруга пиццу и стакан томатного сока.
— Нет.
— Значит, придется идти в суд, — подытожила Рина, отправляя в рот кусочек пиццы с кружочком маслины. — Жаль. А я так надеялась, что они окажутся умнее.
— Не придется. Я не буду подавать в суд, — отпила глоток сладкого напитка.
Блаженно зажмурилась от удовольствия.
— Почему? — искренне удивилась подруга.
— Не хочу.
— Ну, и зря. С них такие бабки можно было сдернуть, а ты … Давай я возьмусь за это дело. Не пожалеешь. Тебе ничего не надо будет делать, только бумаги подписать, — предложила она.
— Рина, ты меня не слышишь? Я. Не. Буду. Подавать. На. Журнал. В. Суд.
Молодая женщина подняла на меня удивленные глаза. Она даже жевать перестала, явно не ожидая от меня подобной экспрессии.
— Не хочешь, как хочешь. Я тебя не заставляю, — растерянно произнесла она. — Что-то ты последнее время какая-то дерганная. Ты давно была у психоаналитика? Тебе явно надо сходить на консультацию.
— Никуда мне не надо, — резко встала из-за стола. — И никуда я не пойду. Хватит копаться в моих мозгах, — рыкнула. — Я в офис.
Схватила свою сумочку и выбежала из кафе, под удивленные взгляды посетителей, вынужденных наблюдать мое представление.
Я почти летела по улице, понимая, что опять обидела дорогого мне человека.
Намеренно. Но ничего не могла с собой поделать. То и дело я срывалась по мелочам.
Меня все бесило. Раздражало. Иной раз до такой степени, что белый свет был не мил.
Я подозревала, что в один прекрасный день со мной может повториться болезнь, которую я перенесла по возвращению из родного города. Но даже это не пугало меня настолько, чтобы обратиться еще к кому-то чтобы рассказать о свой тайне. Почему-то мне казалось, что пока о моей любви к Стефану никто не знает, она останется чистой и не замутненной, как слеза. Но стоит только кому-то проболтаться, так сразу же она перестанет быть таковой.
Почти добежав до здания, в котором располагался офис фонда, я внезапно передумала идти на работу.
Не хотелось никого видеть. Вот совсем никого.