— Панике, товарищ Нежный, поддаваться ни в коем случае не следует, но также не следует забывать о том, что в конце восьмидесятых эти, как вы выразились, Вани практически полностью уничтожили правящую верхушку Румынии. А мы ведь румынских товарищей предупреждали, но они, увы, не вняли. Им тоже казалось, что эти пареньки с татуировками — безобидные сумасшедшие. И закончилось у них всё довольно-таки жутко. Очень не хотелось бы повторения чего-нибудь подобного у нас. И не думайте, что раз трое убиты, то там больше никого не осталось. Боевиков у них около миллиона, а при необходимости завербуют ещё. Идея же прекрасная — избавим наш мир от адской скверны. Наивные романтики охотно вступают на место павших, заполняя прорехи в рядах. Тем более, за деньги.
— Здорово! Некая террористическая организация базируется в США, имеет поголовье около миллиона, финансирование наверняка тоже неслабое, а изничтожить её или хотя бы остановить должен майор провинциального угрозыска при поддержке подполковника, в глаза не видевшего живых террористов? Вам самому не смешно?
— Мы должны разобраться с теми, которые проникли на нашу территорию. Их не миллион и даже не тысяча. Остальное — не наша забота. А вы, товарищ Нежный, понадобились, потому что тут замешана магия, а кроме нас с вами, никто с магами ещё не сталкивался.
— Не вижу никакой магии. Хоттабыч — просто фокусник, а никакой не маг.
— Как же нет магии? Женщина, застрелившая боевиков, исчезла с места преступления через окно, не оставив следов.
— С чего вы взяли, что через окно? Потому что окно было открыто? А если бы была откинута крышка унитаза, вы бы решили, что она ушла через канализацию? Точнее, уплыла.
— Ну, и как же она, по-вашему, покинула квартиру старика?
— Через дверь, конечно же. Там толклись патрульные, бригада скорой, санитары с труповозки, оперативники, эксперты и хрен знает, кто ещё. Ей было достаточно надеть белый халат и уйти с медиками, никто бы ей ни слова бы не сказал, и даже внимания бы не обратил.
— А окно тогда зачем открыла?
— Чтобы вы подумали, будто она превратилась в летучую мышь, — подсказала Нежная.
— И давно вы не спите? — мрачно поинтересовался подполковник. — Много ли особо секретного услышали?
— Нет, ничего не слышала. По крайней мере, о Румынии — точно совсем ничего. А о Хельсинки — ещё меньше.
В аэропорту подполковника и супругов Нежных встречали три бойца невидимого фронта на трёх машинах. Зачем так много, майор не понял, а спрашивать поленился. Федералов сразу же уехал по каким-то своим служебным делам, а вот Нежный — не захотел. Третий шофёр поначалу немного растерялся, а потом решил пристроиться позади машины, которая повезла супругов домой.
— Юра, а тут можно говорить? — робко поинтересовалась жена. — Этот не подслушает?
— Обязательно подслушает, — вздохнул Нежный. — Но ты говори. Мне приятно слышать твой голос.
— Ой, ты в Турции стал таким… таким…
— Каким?
— Неотразимым, вот. Приятным и неотразимым.
— Я и раньше был приятным и неотразимым.
— Когда-то был, да. И ещё ласковым. А потом эта твоя проклятая работа…
— Лучше уж проклятая работа, чем проклятая безработица. Согласна? Ты что-то хотела спросить, милая? Спрашивай.
— Юрочка, а этот мутный тип, Федералов, он не врал, что эти, которые из Хельсинки, сделали переворот в Трансильвании?
— Врал, конечно. И про миллион боевиков — тоже врал. Там не миллион боевиков, а самое большее — сотня босяков. Как иначе назвать этих троих киллеров-неумех, которых пристрелила неизвестная девица? Пошли на охоту, и сподобились пальнуть только один раз на всех троих, надо же. Просто суперпрофессионалы, обильно финансируемые ЦРУ. Запросто могут сделать у нас государственный переворот.
— У нас в городе?
— Нет, весь город им не удержать, они же мёртвые. А вот городской морг — вполне реально. Но наш спецотряд справится с этими зомби.
— Юра, я же серьёзно спрашиваю. Товарищ Федералов самом деле боится, что эти Хельсинки нашу страну захватят?
— Кто его поймёт? Но, думаю, всё же вряд ли.
— А я, кажется, поняла, зачем они ему.
— И зачем?
— Если он их найдёт, то сможет подбрасывать им дезинформацию. Юра, ты же знаешь, что такое дезинформация?
— Нет, конечно, откуда мне знать?
— Это ложные сведения. Обман.
— Спасибо, милая, запомню. И что за обман он им подбросит?
— Вот смотри. Допустим, есть враги, которые закона не нарушают, а их всё равно нужно убить.
— Нужно — значит, убьют. Уже не раз убивали. Чем им поможет горстка сумасшедших фанатиков?
— А ты представь, что их убедили — это не просто враг, а настоящая нечисть. И Хельсинки его убивают. А если вдруг провал — виноваты какие-то сумасшедшие фанатики, а федеральная спецслужба ни при чём.
— Да я за ящик водки найму на такое дело несколько алкашей, и они в сто раз лучше сработают. Только на самом деле этого и не нужно. Кто остановит убийцу из спецслужбы? Полиция, что ли? Хрен там, не станем мы лезть в такие дела, дураков нет. Короче, не нужны Федералову такие киллеры, тут даже тени сомнений нет. Но что-то ему от них всё же нужно. Может, когда-нибудь и узнаем, что именно. А может, никогда и не узнаем.
— Что вы такое говорите? — наконец, не выдержал шофёр. — Вас послушать, так наша контора убивает людей направо и налево! А на самом деле мы защищаем мирных граждан от террористов и экстремистов.
— Молодцы! — одобрил Нежный. — В том же духе и продолжайте. Вечером обязательно доложите результат.
— С какой стати я вдруг должен вам докладывать?
— Разве я говорил, что докладывать нужно мне?
— А кому?
— Сами должны знать! Небось, не ребёнок уже. Кстати, мы уже приехали. Поможете мне отнести чемоданы, и приступайте.
— К чему?
— Как это «к чему»? Конечно же, к защите мирных граждан от террористов и экстремистов.
Сколько Нежный себя помнил, он старался не смешивать службу и личную жизнь. Иногда, очень редко, не получалось. Иногда, чаще, это приводило к скандалам с женой. Самый большой из них произошёл, когда майор отправился в командировку на черноморское побережье, вполне мог взять с собой жену, но не взял. Теперь, когда сорвался отдых на другом курорте, Нежная вдруг возжелала если и не поучаствовать в расследовании, так хотя бы посмотреть на него с первого ряда.
Майор допустить этого никак не мог. Дело было не только в его принципах. Обе банды, и Ван Хельсинги, и Чудовища, явно не стеснялись пускать в ход оружие, и посторонним вовсе незачем шастать поблизости, рискуя получить шальную пулю. Но супруга настаивала, никакие уговоры на неё не действовали, и ему пришлось прибегнуть к ласкам. Из дому он вышёл только через час, оставив жену удовлетворённо улыбаться во сне.
Из машины он позвонил шефу, доложил, что досрочно прибыл из отпуска, и спросил, есть ли необходимость явиться на службу. Оказалось, такая необходимость есть, нужно срочно помочь разобраться федералам в деле с перестрелкой между татуированными террористами и теми, на кого они охотились. Нежный затребовал в подчинение троих оперативников, но получил только двоих — Бардина и Сорокину.
— Сорокина — это та новенькая дамочка, которая отстреливает начальству члены? — уточнил майор.
— Она, она, — подтвердил шеф. — Но ты не бойся. Если к ней не приставать, она ведёт себя более-менее нормально.
— Дело срочное?
— Ещё как срочное! Этот твой приятель, подполковник…
— Тамбовский волк ему приятель!
— Это уж сами разбирайтесь, кто там кому из вас тамбовский волк. А подполковник намекнул, что если мы будем медленно работать, то все сядем. У них на нас столько материала, что на три пожизненных хватит.
— И на Сорокину?
— Он фамилий не называл, но, думаю, и на неё тоже что-нибудь найдётся.
— Понятно, товарищ полковник. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы Сорокина позвонила в несколько ломбардов и узнала, почём они принимают серебряный лом. И сколько готовы отвалить за патроны к «Макарову» с серебряными пулями. Как только выяснит, пусть немедленно доложит мне.
— Я тебе что, секретарша? — возмутился шеф.
— Никак нет, — вздохнул Нежный. — Ладно, попрошу, чтобы мой приказ ей передали федералы.
— Зачем их вмешивать в наши дела? Я тебе продиктую номер её мобильного, звони, сколько хочешь!
— Я за рулём, дорога скользкая, а я ещё утром загорал под жарким солнцем.
— Не дави на жалость!
— Слушаюсь, товарищ полковник. Так и быть, надавлю на жалость федералам. Они жалостливые? Или нет?
— Хорошо, передам ей, — сквозь зубы процедил шеф. — Ещё что-нибудь?
— Так точно. Двое патрульных, которые обнаружили убитых. Их допрашивали? Я не видел протоколов. Только их рапорта.
— Прямо сейчас с ними работает твой дружок Бардин. Он что угодно готов делать, лишь бы не оформлять документы по супермаркету. Кстати, это он слил федералам, где ты прячешься.
— С такими друзьями враги без надобности.
— А зачем ты ему говорил?
— Ничего я никому не говорил. Даже жена узнала, только когда мы уже приехали. Но он всё-таки догадался, сволочь. Что он пытается узнать у патрульных?
— Они сообщили нам об убийстве через семнадцать минут после того, как вошли в ту квартиру. Что они там делали?
— Воровали, конечно же.
— Нет. Я их лично обыскал. Ничего не украли. Вот я и поручил Бардину разобраться.
— Правильно, — одобрил Нежный. — Обязательно нужно выяснить, чем занимаются патрульные полицейские, когда не воруют, не грабят и никого не крышуют.
В своём кабинете Нежный увидел женщину, сидящую за столом, прижимая к уху трубку допотопного служебного телефонного аппарата. С задумчивым лицом она кивала невидимому собеседнику, время от времени произнося «да, да» и «понятно».
— Кто ты такая и почему расселась за моим столом? — мрачно поинтересовался Нежный, как только снял пальто и шапку.