Фиолетовый свет горелки выловил впереди завалы. Сарада наконец спустилась на дно огромного помещения.
Надо найти какой-нибудь факел, а то это не дело.
Она помнила, факелов в убежище было много, особенно в том коридоре, ведущем к ловушкам. Но в планировке подземелий Сарада не ориентировалась.
Это просто темная дыра, полная всякой гадости. Я ничего здесь не найду.
За спиной послышался странный стрекот. Совсем близко. Сарада затаила дыхание.
…полная всякой гадости…
Сарада выронила горелку и подпрыгнула. В то место, где она стояла мгновенье назад, что-то ударилось. Оживший шаринган различил огромную тушу чего-то живого. Сарада перегруппировались в полете, кувыркнулась и скопила в кулаке чакру, запоздало сознавая, что это может быть какой-нибудь новый Араши, способный срастить ее с собой. Но останавливаться было поздно.
— Шаннаро!
Кулак столкнулся с плотным панцирем. Послышался хруст. Невидимое животное, в спектре шарингана различимое лишь по яркому очагу чакры, умирая, издало агонизирующий стрекот. Туша грузно обрушилась на пол, и очаг стал гаснуть.
Убила.
Сарада сжала пальцы в кулак и вновь разжала. Повезло. Не такой, как Араши. Однако шаринган улавливал по всему огромному залу другие огоньки: и мелкие, и крупные — все направлялись к ней. Из разных концов зала доносился угрожающий стрекот. Прежде эти твари таились, безмолвствовали, но теперь Сарада их явно разозлила убийством сородича.
Черт. Их создал Орочимару? Боги, зачем?!
Вся эта мерзость наверняка содержалась взаперти, но с обвалом убежища выбралась наружу и расплодилась.
Такие огромные… Чем только питаются? Другими… видами экспериментальных образцов? Или выходят наружу на охоту?
Сарада сглотнула и осмотрелась, прикидывая, как лучше разобраться со всеми этими очагами. Сверху послышались шумы: это все еще проседали развалины над залом после того, как она пробила себе ход в убежище. Надо было убираться подальше, пока на голову ничего не рухнуло.
Под ногами все еще валялась горелка. Сарада подобрала ее, погасила и спрятала. Толку все равно не было: слабый свет не добивал до границ зала, даже этих чудищ не…
Стоп. Интересно, почему? Их здесь целые полчища. Почему я шла так долго и не наткнулась ни на одного, а тот, который напал, подкрался из-за спины?
Шаринган помог разглядеть подступивший поближе очаг — тоже крупный, не меньше, чем прошлый. Сарада подпрыгнула, приземлилась на панцирь другого, вновь подпрыгнула. Твари засуетились и затрещали. Они нервничали.
У них есть какие-то органы чувств? Глаза? Если они живут в темноте, то…
Сарада сложила печати и сотворила шаровые молнии. Чудовища отпрянули. Слишком ярко.
Вот оно что. Их слепила горелка. Для того, подкравшегося из-за спины, она была не видна, я заслоняла ее своим телом.
В искрящемся свете электричества мигали крупные туши. Тела покрывали бронированные пластины, а сами животные были чем-то похожи на гигантских мокриц с тонкими членистыми лапками.
Сарада направила технику в тварей вдали от себя. Шаровые молнии с треском взорвались, осветив мгновенными вспышками контуры помещения и полчища химерных чудовищ самых разных размеров. Сарада успела заметить несколько порталов с полукруглыми арками в разных концах зала. Раненые и умирающие твари стрекотали в агонии, остальные, ослепленные яркими вспышками молний, беспорядочно метались и сталкивались друг с другом.
Все-таки глаза у них есть. В любом случае, ослепли они ненадолго.
Сарада спрыгнула на пол, поскользнулась на густой слизи, но удержала равновесие и устремилась к одному из невидимых в темноте порталов.
****
Краткий эксперимент с мокрицами-химерами показал, что твари отлично размножаются делением. Сарада попробовала отбиться от одной небольшой кунаем, рассекла ее пополам поперек и заметила, что мокрица начала регенерировать. А вот разрубленные вдоль гибли мгновенно. Сарада взяла это на заметку.
Ей все-таки удалось отыскать факел, и странные существа больше ее не беспокоили. Их действительно слепил свет. Какой был смысл создавать их, оставалось загадкой, и Сарада допустила, что они возникли в результате какого-то неудачного эксперимента, но явно эксперимента. Иначе почему они были так мощно заряжены чакрой?
В чем-то мокрицы походили на нее. «Стилем боя», как бы дико это ни звучало. В тот момент, когда Сарада впервые услышала за спиной непонятные звуки и подпрыгнула, уворачиваясь от атаки чудовища, на место, где она стояла, обрушился сильнейший удар. Такими тонкими лапками бить настолько сильно было невозможно. А вот концентрируя и высвобождая чакру…
Но я достигла этого тренировками, а животные развили такую способность для охоты?
В глубине убежище оставалось целым. Бо́льшей части коридоров и помещений разрушение не коснулось. Тут было сухо, хоть и временами попадались какие-то непонятные массы слизи и тушки мертвых мокриц, которые лежали, скрючив тонкие лапки, кто на боку, кто на спине, кто на брюхе, и источали омерзительный запах.
Душно-то как…
Сарада натыкалась на запертые двери, вышибала их кулаком, но ничего не находила. Ей попадались какие-то каморки с полупустыми стеллажами, один раз встретилась достаточно уютная комнатка с креслом и широким столом, нагруженным лабораторным инвентарем. Но все это было заброшено. Сарада пыталась при свете факела рыться в свитках и книгах на полках.
Книги по медицине с пометками на краях, свитки с техниками, рисунками в виде человеческих тел — в основном они были порченые: рваные или с размазанными надписями… Сарада читала бессмысленный для нее текст, в тщетном поиске намеков на то, как отыскать Орочимару. Глаза слипались. Нельзя было столько не спать, идти без передышки, сражаться не пойми с чем и вздрагивать от каждого шороха.
Она уже готовилась выбить очередную дверь, но вдруг заметила, что та незаперта. Можно было поберечь ноющую руку и проникнуть внутрь естественным путем.
Неровный свет факела осветил небольшое помещение. Внутри находился всего один стеллаж с коробками металлических инструментов: пинцеты, скальпели, иглы, зажимы… В центре стоял операционный стол, у стены — деревянная кушетка и этажерка на колесиках. Сарада внимательно осмотрела помещение, пригвоздила кунаем к полу личинку мокрицы размером с добрую крысу, присела над ней на колени и аккуратно рассекла ее вдоль. Затем вернулась к двери, притворила ее за собой и задвинула щеколду.
Если и есть преследование… Если и ищут… Я так не выдержу. Я больше не могу.
Она без сил повалилась на кушетку у стены, и твердые доски показались ей такими же мягкими, как матрац отцовской кровати. Спать в убежище Орочимару, кишащем всякими тварями, в этом месте, полном опасностей и секретов, было рискованно, но за запертой дверцей операционной Сарада чувствовала себя в безопасности.
Ей все слышались какие-то шорохи, отдаленный стрекот огромных мокрицеподобных монстров. А может, и не было никого поблизости, и все эти звуки подбрасывала ей воспаленная фантазия. Сарада проваливалась в сон стремительно и быстро. Сознание, привыкшее быть на стреме, цеплялось за реальность, пыталось прислушиваться к звукам и присутствию чужой чакры, но расслабленное тело, наконец получившее желаемый отдых, не оставляло ему шансов.
Сараде снился Наруто. Или Боруто. Она все никак не могла понять. Они сменяли друг друга как-то совершенно неожиданно, а Сараду это почему-то не беспокоило, словно так и должно было быть.
…в металлическую дверь постучали. Сарада вскочила с койки, прогоняя остатки сна, но сон не уходил. Голова была ватной, тело легким и непослушным.
Я так не смогу сражаться. Так просто нельзя сражаться! Кто это? Меня обнаружили?
— Открывай, Сарада! — послышался приглушенный голос Боруто.
Сердце затопило счастьем. Сарада метнулась к двери и отодвинула засов. В комнату ввалился потрепанный Боруто, а за ним и Мицуки в своем свободном наряде с длинными рукавами.
— Сарада! С тобой все в порядке, даттэбаса?
Он был правда взволнован. Его щеки измазались в какой-то копоти. Где они только лазали с Мицуки?
— Да…
Сарада пыталась вспомнить, как они с командой Конохамару-сенсея очутились в убежище Орочимару, но память не возвращалась в набитую ватой голову, и она забросила это дело. Надо было думать о том, что происходило с ней здесь и сейчас.
— Наконец-то мы нашли тебя, — промурлыкал Мицуки и расплылся в дежурной улыбке, щуря золотые глаза.
Золотые… Прямо как…
— Надо возвращаться к братцу Конохамару.
— Но придется снова прорываться через этих… — возразила Сарада.
— Мы ведь уже определили, что они боятся света, — спокойно напомнил Мицуки. — Строение глаз ракообразных подотряда…
Он самозабвенно углубился в очередную подробную лекцию, но Сарада его не слушала. Она все еще думала о том, что им придется выйти из этой уютной операционной в жестокий мир подземелий убежища, и понимала, что ей не хочется. Совсем-совсем.
— …акселерация возможна. Так мне рассказывал мой родитель, — закончил наконец Мицуки.
Его отнюдь не смущало то, что они в каком-то чертовом подвале, полном опасных химер, и то, что из Конохи за ними преследование. В данный конкретный момент Боруто не угрожала опасность, а потому Мицуки был спокоен как удав.
— А кто твой родитель? — подозрительно уточнил Боруто.
— Давай дождемся Конохамару-сенсея тут, — перебила Сарада.
— Что?
Боруто, кажется, удивился.
— Ты… ты что, боишься, нээ-чан?
Мицуки исчез. Перед ней вместо Боруто стоял растерянный Наруто в своем неизменном оранжевом костюмчике, и Сараде не показалось это подозрительным.
Хотелось пить. Она облизнула сухие губы, потянулась к фляге и жадно опустошила почти треть своих запасов, но жажда никуда не ушла. Будто и не пила вовсе, а мимо все вылилось.
— Сарада-чан…
Наруто как-то незаметно сменил своего сына, и это выглядело настолько естественно, что Сарада не подумала о том, куда это делись Боруто с Мицуки, точно так же, как и не стала до конца разбираться, откуда в прошлом, в убежище Орочимару, вдруг взялась ее старая команда.