С такой раной он не жилец. А тут удачно поблизости мое тело.
Он переборол подкравшуюся со спины панику и ухмыльнулся.
Что же, попробуй.
Волосы Орочимару опустились, будто сквозняк снизу резко перестал их поддувать. Саннин снял маску, выпучил глаза и из его рта вдруг вырвалась какая-то мелкая тень. Саске подпрыгнул и очутился на потолке, присел на колено вниз головой. Тень вылетела сквозь разбитую дверь в коридор, ударилась о стену и обернулась гигантской белой змеей, сотворенной из множества других мелких змей. Узнать в чудовище Орочимару можно было лишь по глазам: тем самым, с узким зрачком, только в форме змея их золотой цвет поблек и стал каким-то болотным.
— Белый змей. Так вот она какая, твоя истинная форма, — ухмыльнулся Саске, все так же сидя на потолке. — До чего довел себя, а все лишь бы получить силу Учиха. Ты просто смешон.
— С-саске-кун, — прошипел змей, ворочая тонким раздвоенным языком. — Твое тело… я забираю себе!
Шаринган уловил и предугадал быстрый маневр змеи. Саске спрыгнул с потолка и отскочил назад и вправо, скользя по инерции по шершавому деревянному полу. Орочимару пробил потолок, извернулся и угрожающе зашипел. Мелкие змеи, заменявшие ему чешую, сорвались с тела и устремились к Саске. Он рубил их мечом, но змей было много. Чертовски много. Саске вновь испустил Чидори всем телом. Та самая атака, которой он некогда на тренировке рассекал мишени. Тело обернуло вспышками электричества, а змеи в радиусе нескольких метров в округе искромсало невидимыми лезвиями Чидори. Белого змея отшвырнуло разрядом и ударило об стену. Уютный кабинет затопило кровью, запахами металла и озона.
Саске распечатал из печати на запястье свиток и усмехнулся, исподлобья глядя на Орочимару, но вдруг обессиленно рухнул на одно колено. Тело как-то странно себя вело.
Орочимару отклеился от стены и выдал с нескрываемым ехидством.
— Когда испарения от этого тела смешиваются с воздухом, они превращаются в нервно-паралитический газ. Я бессмертен, Саске-кун. С твоим нынешним уровнем ты меня не победишь.
Я вдохнул немного. Газ еще не подействовал полностью.
Саске мигом развернул свиток, сложил пару печатей и хлопнул ладонью по полу. На окровавленных досках квадратом раскрылась печать фуиндзюцу и по четырем углам ее выстрелили лазерные столпы чакры Стихии Молнии.
Газ парализует тело. Еще немного, и ток чакры тоже собьется. Барьер исчезнет. Тогда…
Саске сложил еще печати, накрыл пятерней центр печати в свитке у себя под ногами и послал в нее всю чакру, какую мог собрать. Вокруг центра старой печати появились рисунки новых символов.
…запечатать чакру сейчас. Как бы ни подействовал его газ на мое тело, барьер будет работать сам по себе, даже если я потеряю сознание. Орочимару не пробьется.
Змей ринулся к нему, целясь в пустое пространство между лазерными столбами. Но грань кубического барьера от соприкосновения с телом змеи прострелила звенящими разрядами электричества. Весь куб вспыхнул молниями, и Орочимару вновь отшвырнуло к стене.
Саске показалось, в болотных глазах с узким зрачком мелькнул страх.
Начинает понимать, что моего тела ему не получить, а переселиться куда-нибудь срочно нужно. Долго находиться в этой форме он не может. Ему нужно тело.
Саске злорадно ухмыльнулся, но вдруг замер. Вспомнил.
Дьявол!
Глаза Орочимару сверкнули, и Саске понял, что они одновременно подумали об одном и том же.
— Не смей!
Он уже давно чувствовал: в коридоре Сарада. Когда заметил ее, прогонять было поздно — он уже занялся к тому моменту Орочимару. Молился про себя, чтобы она не влезла и не помешала ему, и Сарада вроде бы поняла. Не вмешивалась. Только шаринган различал, что ее очаг чакры переместился ближе к двери. Подглядывала за боем, любопытная.
Змей отклеился от стены и быстро ускользнул в дверной проем.
У Саске все налилось холодом внутри. За себя он был спокоен. Даже если ему стало чуть тревожно от плясок Орочимару с маской Узумаки, то непосредственно боя с белым змеем и ритуала перерождения Саске не так уж и опасался. Нейропаралитический газ и тот, хоть и стал неприятным сюрпризом, но не напугал его. Но вот Сарада… Она не была к этому готова. В свои планы против Орочимару Саске ее не посвящал!
Он кинулся было за змеем, с трудом управляясь с отравленным газом непослушным телом, ударился грудью о свой же барьер, вскрикнул и осел назад. Тело обожгло электричеством.
— Сарада!
Из всех Учиха, не считая Итачи, которого Саске уже давно приговорил, они с Сарадой остались одни. Сестра, не сестра, приемная, не приемная, родная или чужая, она была Учиха. Но если Орочимару завладеет ее телом…
…тогда я стану последним в своем роде.
Саске стало страшно. Он так стремился разорвать все узы… С жизнью без Конохи, своей команды и друзей он полностью смирился, такое одиночество не пугало его. Но Саске считал себя главой клана Учиха, и пока с ним была Сарада, эта должность, на которую он сам себя единогласно избрал, хоть что-то значила. Не станет Сарады, и клан Учиха сократится до него одного. Быть самому себе главой, как самому себе капитаном? Никогда еще одиночество не пугало Саске настолько остро.
Заплетающимися пальцами он попытался сотворить новую печать, чтобы снять барьер изнутри, но тело уже не слушалось его. Саске сопротивлялся самому себе. Даже забыл об опасности, которая грозила ему всего пару мгновений назад. Сейчас ему казалось, что даже с таким телом он справится лучше, чем Сарада. А даже если не справится…
Он поклялся, что не позволит больше никакой твари причинить вред своим близким, но судьба как будто насмехалась над ним.
Орочимару и Итачи. У них было много общего. Оба ради силы готовы были идти на любые жертвы и ни во что не ставили человеческую жизнь. Саске подобного стерпеть не мог. Его душа жаждала восстановить равновесие. Прикончить Орочимару можно было уже давно, но Саске хотел вытянуть из него максимум пользы, в то же время утешая себя мыслью, что рано или поздно все равно убьет гада.
Дьявол, нужно было убить его раньше!
Он закончил с горем пополам создавать печать, аннулирующую барьер, но барьер остался на месте — мог работать еще несколько минут на запечатанном запасе чакры. Впустую потраченной чакры. В программе печати отмены была ошибка. Саске, сцепив зубы, попробовал снова, с ужасом понимая, что каждая секунда — просто чудовищное расточительство времени.
Орочимару и Итачи…
Он так надеялся, что за десять лет стал сильнее, но ничего не изменилось. Он слаб и беспомощен, как прежде, и не может ничего сделать в то время, как очередное воплощение дьявола отнимает у него близких.
С хлопком ладони по узору программы барьер рассеялся.
Саске попытался подняться, но снова рухнул на одно колено и обессиленно прикрыл глаза: закружилась голова.
Вначале отец и мать. Теперь сестра… Почему это происходит со мной?
Саске заметил кончик хвоста белого змея, все еще лежащий в комнате. Хвост не шевелился. Все уже закончилось.
Он опоздал.
Глава 118. Кто вы?
118
Змей ударился в барьер и отлетел обратно к стене. И лишь в тот момент, когда вспыхнувшие жадностью оливковые глаза вдруг уставились на нее, припавшую к дверной раме, Сарада поняла, что попала. Она слишком поздно осознала, что совершила ошибку. Спешно попятилась, путаясь в ногах, которые внезапно стали очень уж непослушными, наверное, от газа, но змей оказался быстрее. Выбрасывая впереди себя ленты белых змей, Орочимару устремился к ней, а в мыслях Сарады промелькнуло лишь несколько дурацких идей.
Вот почему обряду переселения нельзя сопротивляться. Газ.
Эту идею сменила другая.
Я погибну как Шисуи-сан. Он тоже погиб от яда. И его тоже отравил охотник за шаринганом.
Третья.
Орочимару побрезговал мной ради Саске, а в итоге все равно выбрал меня. Какая ирония.
И наконец последняя.
Ему достанется Мангеке.
От последней мысли Сараду будто ошпарило. Перед глазами мелькнула зубастая пасть с раздвоенным змеиным языком, и коридор вокруг растворился.
Сарада очутилась в каком-то странном месте. Чем-то оно напоминало мозги (их она видела немало, вскрывая на операциях Орочимару черепные коробки подопытных), тело Араши, братца Сасаме-чан, и одновременно технику извращенца Джирайи — ту самую, которой он пытался поймать Итачи и Кисаме в коридоре гостиницы — пищевод жабы…
Розовая масса под ногами шевелилась с чавкающими звуками. Спереди сформировался холм и вдруг заговорил сладко-сиплым голосом Орочимару:
— Это измерение существует только внутри меня. Место, где проводится ритуал перерождения.
Из розовой массы появилось его белое лицо с золотыми глазами.
— Приступим, пожалуй.
Ложноножка псевдомозгов обвила язычком ногу Сарады, и ступня в босоножке утонула в розовой массе. Из плеча пробился розовый червяк. Такой же червяк выглянул из груди.
Липкая субстанция, пронизанная сосудами, подступала сзади, обволакивала и растворяла в себе тело, накрывала с головой. Липла к лицу.
Рядом вырастали новые бугорки, в которых застыли полупереваренные люди — чужие сознания, поглощенные Орочимару.
Сейчас было самое время паниковать, но Сарада не паниковала — злилась.
Она коротко взглянула на холмик плоти, из которого выглядывала физиономия змеиного саннина, и холм пронзило ржавыми металлическими клиньями. Гендзюцу.
— Сила этих глаз… невероятна, — прохрипел Орочимару, вытянув до упора свой длиннющий язык.
Он утекал из кольев, приближаясь к ней сантиметр за сантиметром. Колья остались позади.
Выскользнул.
— Эти глаза… Станут моими!
— Тебе же больше нравились глаза Саске?
Ей очень хотелось поправить очки, но руки утонули в липкой горячей массе, которая жарко пульсировала, сливаясь с ее телом.
— Я передумал, — лицо Орочимару расплылось в хищной улыбке. — Твои тоже подойдут. Твои глаза…
Мои глаза…