— Смотрю, ты все-таки догнал их.
Какаши почесал в затылке.
— Хай… Но Наруто снова ушел.
Паккун сердито прокряхтел что-то невразумительное, будто бы по-собачьи, и принюхался.
— Плохо дело. Слишком много одинаковых запахов.
— Опять множественное теневое…?
— Похоже на то.
Сакура схватила себя за руку чуть пониже локтя. Позвала робко:
— Сенсей.
Какаши повернулся к ней.
— М-м?
В тот миг, когда он увидел Саске и Сакуру, шаринган под повязкой напомнил о себе давней болью. Ладони снова охватило ощущение электричества и жаркой крови Рин, тепло ее пробитой груди широким кольцом вокруг запястья.
Их команды были похожи не случайно. Третий намеренно создавал Седьмую по шаблону команды Минато-сенсея. Гений-одиночка, бестолковый дурачина и талантливая куноичи с навыками ирьениндзюцу: мост между этими двумя.
Какаши признавался себе, что они с Саске были удивительно похожи. В то же время Наруто и вправду был один в один похож на Обито.
Сакура и Рин…
Какаши не пытался настолько вдумчиво сравнивать их. Присмотревшись внимательнее к печальной девушке с розовыми волосами, некогда своей бывшей ученице, Какаши пришел к выводу, что Сакура не так уж и похожа на Рин. Рин помнилась ему тонкой, нежной, беззащитной. Сакура, пожалуй, тоже могла быть нежной, и перед мечом Саске она тоже была беззащитна. И тем не менее Сакура и Рин были совершенно разными. Девушек объединяли только навыки ирьениндзюцу, да и то Сакура была куда более квалифицированным медиком, ученицей самой Годайме. К тому же Сакура была не только медиком, а еще и экспертом в гендзюцу и обладала неприлично чудовищной для юной девушки силищей.
Наруто, как и некогда Обито, убежал за любимой девушкой, наплевав на приказы и правила.
Он убил Рин.
Саске чуть не убил Сакуру.
История повторялась. Только Какаши не хотел убивать подругу, а Саске…
Сакура смотрела на него, крепче сжимая пальцами свою руку. В ее зеленых глазах проступала пугающая пустота. Знакомая пустота. Какаши жил с этой пустотой едва ли не всю свою жизнь.
— Зачем он хотел это сделать?
Какаши тихо вздохнул.
— Не знаю, Сакура.
****
Они остановились только тогда, когда Карин убедилась, что команда Какаши достаточно далеко от них. Сообщила новость и плюхнулась на колени, тяжело дыша. Саске просто встал как вкопанный и задумчиво поглядел в заросли, в ту сторону, где, как ему казалось, осталась их бывшая команда.
Сарада дрожала от негодования. Все время, что они бежали, ее отвлекал бег и ощущение погони за спиной. Мелькнувшая маска кота с красными полосами, такая же, как у Ёро, тоже подкидывала пищу для размышлений и дарила слабую надежду на то, что старый товарищ по команде все-таки выжил. Но сбить с ключевой мысли Сараду не могло уже ничто. Даже воспоминание о Нанадайме и его голос за спиной, звавший ее по имени. Сейчас Сараде было не до него. Она была в ярости.
Саске застыл, словно статуя. Черт знает, о чем он думал, глядя в кусты расфокусированным взглядом, да и Сараде в общем-то было плевать. Она шагнула к нему и, стиснув зубы от злости, отвесила ему оплеуху. Саске дернулся от удара и схватился за ужаленную пощечиной щеку.
Сарада ударила его еще раз, по второй щеке. Отец не увернулся, хотя мог. Словно понимал: за дело. Заслужил.
После второй пощечины его черная радужка окрасилась алым. На Сараду шаринган не произвел впечатления, но раз Саске активировал додзюцу, значит, принимать третью пощечину не собирался.
Сараде было все равно. Она ударила его в третий раз и попала, несмотря на то, что Саске пытался избежать удара. Глаза не помогли ему. У Сарады были такие же, и владела она ими не хуже.
— Ты мерзкая подлая тварь!
Она замахнулась, чтобы ударить в четвертый раз, но Саске перехватил ее руку за запястье.
— Довольно.
— Какого дьявола ты творишь?!
— Мне нужна была сила Мангеке. Ты сама сказала, как ее получить.
— Я не думала, что ты — чудовище, — выдохнула Сарада и гневно вырвала руку из его хватки. — Я думала, это наоборот убедит тебя, что такой ценой она тебе не нужна!
У отца в будущем был Мангеке Шаринган, и Сарада уже давно задумывалась, каким образом ему удалось добыть его. Но Нанадайме и мама в будущем были живы, и она и подумать не могла, что ее ненормальный родитель решится покуситься на жизнь кого-то из них. Не думала, что он зайдет настолько далеко.
— Ты не понимаешь, — процедил Саске. — Так было нужно. Чтобы убить Итачи…
— Ах, Итачи? Толку с того…
Саске взглянул на нее с недобрым подозрением.
— Ты на что намекаешь?
Горло першило. Она сорвала себе голос.
— Зачем убивать Итачи? — Сарада просто пожала плечами в недоумении. — Миру лучше не станет. Ты ведь такой же, как он. Точно такой же.
— Что ты сказала?
Отец схватил ее за горло и толкнул спиной на дерево.
— Ты все время говоришь о своей цели, — пусто ответила Сарада, глядя в его шаринган, пылающий яростью в сантиметрах от ее носа. — Спроси Итачи. Он наверняка тоже ответит тебе в том же духе какую-нибудь возвышенную чепуху. Что он убил нашу семью, потому что у него была цель. Что он убьет нас, потому что у него есть цель. Потому что ему одному виднее, как надо, и потому что его цель — единственно верная и самая важная.
Она потянулась рукой мимо его хватки на горле и медленно поправила очки на носу, съехавшие от внезапной атаки.
— Ты…
— Мы нашли его, — холодно сказала Карин где-то за спиной Саске.
Рука на горле разжалась. Саске отступил. Сарада отклонилась от дерева и добавила:
— Он сказал, что будет ждать тебя в убежище Учиха.
Саске помолчал с минуту.
— Почему ты кричала «папа»?
Сарада вздрогнула. Отец задал ей самый опасный и самый правильный вопрос из всех, что когда-либо задавал. Поразмыслив недолго над ответом, она пожала плечами.
— Спросишь у Итачи.
Вперед, дядя. Разбирайтесь сами. Ты всегда умел отвечать на неудобные вопросы лучше меня.
Сарада закрыла лицо руками, нырнув пальцами под очки, помассировала глаза. Почему-то ей вспомнилась видеопленка божества. Спустя столько времени эти воспоминания казались бредом, просто одним из реалистичных снов.
Свечение на полюсах, тонкие нити к экватору и рывок. И вот уже кружков вдвое больше.
Каждый момент выбора рождает деление. Боги… А ведь тогда есть теперь вселенные, где я опоздала и папа…
Сарада сжала кулаки. Пальцы все еще горели после пощечин, но ей остро захотелось отвесить отцу еще парочку.
Может, в их команде главным был он. Может, его цель давала ему бо́льший стимул к развитию. Может, в самоуверенности, боевой мощи и резерве чакры он мог дать ей фору, но внутренний судья, время от времени являвшийся Сараде и давно уже запутавшийся в черном и белом, правильном и неправильном, сейчас четко знал, что было правильным, а что нет. И то, что эти элементарные истины оказались непонятны Саске, всерьез ее испугало.
Неужели мое появление в этом времени привело к тому, что ты решился на такой поступок, папа? Или и в нашем прошлом ты поступил так же? Если да, то хотела бы я знать, кто остановил тебя. Меня-то в прошлом-прошлом не было.
Сарада приложила ладонь ко лбу.
Папа, дядя… Боги, почему мои родственники такие й…
Сарада мысленно запнулась. На уме ей приходило только одно очень неприличное слово, и литературных синонимов, способных полностью его заменить, кажется, не существовало вовсе.
Глава 125. Вопросы и ответы
125
Саске направлялся к назначенному месту с решительной злостью. Все пошло не по плану. Он не смог захватить Кьюби. Он не смог пробудить Мангеке.
Я все равно убью его. В любом случае. Кьюби… Мангеке… Это было лишь для перестраховки. Я и без этого силен.
Думал и пытался понять: это и вправду так или он сам себя успокаивает?
Саске злился. Злился на самого себя и сам не мог понять за что: за то, что так и не смог довести до конца свои планы, или за то, что вообще на них решился.
«Ты прогнулся, Саске. Ты принял правила игры».
«Итачи — просто одно из лиц… Ничего не изменится… Пока ты будешь играть по правилам этого мира, он таким и останется».
Усуратонкачи… Один человек не может изменить мир. Даже два человека. И три человека тоже. Мир — он просто есть. Его суть не изменится, что бы мы ни делали.
Да еще Сарада… Что-то рухнуло в их отношениях и в иерархии новой команды после того, как он попытался убить Сакуру. Раньше Сарада признавала его авторитет. Он был главным. Но после попытки убийства Сакуры его место вожака пошатнулось. Сарада больше не доверяла его решениям. Она перестала считать себя подчиненной, снова становилась старшей сестрой, и эта метаморфоза происходила прямо на глазах.
Двух вожаков в стае быть не могло. А вожаков не выбирали, вожак сам себя выбирал, и, кажется, Сарада позволила себе выбирать. Саске чувствовал, что неумолимо теряет над ней контроль.
Самым страшным было то, что ей удалось убедить его, что решение получить Мангеке таким способом было неверным.
«Зачем убивать Итачи? Миру лучше не станет. Ты ведь такой же, как он. Точно такой же».
Это было больнее пощечин.
«Ты все время говоришь о своей цели. Спроси Итачи. Он наверняка тоже ответит тебе в том же духе какую-нибудь возвышенную чепуху».
Бред. Одно дело убивать семью, совсем другое…
Он начал думать и остановился. Другое ли? И могла ли у Итачи действительно быть какая-то цель, которая стоила того? Но нет же. Он просто искал силу. Да и не могло быть цели, стоящей жизней отца и матери.
Мне же нужна сила ради настоящей цели, а не просто ради силы. Это совсем не одно и то же!
Убеждал себя и… не мог убедить. Вспоминал свои слова, слова Сарады, слова Йондайме Хокаге, слова Шисуи. Его строгое уверенное спокойствие и тихий голос:
«Поверь, тебе не нужна эта сила, Саске. Я сам обладаю Мангеке и потому отлично знаю, о чем говорю. Найди силу другим путем».