ща — это и есть тот самый крайний случай.
За пределами кроваво-красной прозрачной чакры Сусаноо творился хаос. Сарада и Карин инстинктивно вцепились друг в друга, словно их спасение заключалось именно в этом, и куда-то неотвратимо падали.
****
От удара молнии в ушах все еще стоял звон. Шаринган деактивировался, жалящие всполохи чакры вокруг руки погасли.
Чакра закончилась.
Развалины убежища заливал дождь. Саске из последних сил перебрался на косую плиту под уцелевшим куском стены с гербом Учиха и посмотрел на мокрые камни. Вдали лицом вниз лежал его брат, неестественно вывернув обожженную руку. Пряди волос прилипли к камням.
Самое сильное существо в этом мире было повержено силой природы.
Саске помнил, как взорвалось убежище. Удар молнии разорвал каменный пузырь здания, словно воздушный шар. Это было красиво. Мощно. Осознание того, что эта мощь подчинялась ему, опьяняла Саске.
«Все кончено», — подумал он, отдаваясь навалившейся слабости.
Саске рухнул на колени и уперся руками в скользкий камень. Мир кружился.
Он потратил чертовски много чакры. Проклятая Печать… Ее не хватало. Будь она у него, можно было бы… можно было бы провернуть куда больше.
Неважно. Я все равно победил.
Глава 127. Убийца
127
Жуки Шино потерянно кружили вокруг места, где только что находился противник, зажатый со всех сторон мокутоном. Мадара исчез.
— Я же сказал… Не выйдет, даттэбайо! Его можно достать только в тот момент, когда он атакует!
Техника Мадары всех их загнала в тупик. Наруто помнил, как отец сумел достать его. Швырнул кунай, а когда тот прошел насквозь через голову Мадары, переместился за спину и ударил расенганом.
Наруто пытался повторить комбинацию отца своим способом, нападал с тыла клонами, но все они пролетали насквозь. Поймать момент, когда Мадара контратаковал, было невозможно: он вдруг ни с того ни с сего начинал хлестать его веточкой по лицу, но стоило ударить его сзади в этот момент, и подлец снова становился нематериальным.
Акамару гавкнул. Киба развернулся и воскликнул:
— Вот он!
Исчезнувший было Мадара снова стоял на ветке и махал им рукой в перчатке.
— Эй, ребята! Привет-привет!
Все обернулись на него.
Киба неожиданно сорвался с места.
— Не думай, что сможешь сбежать от моего носа!
Он закрутился в вихрь, устремляясь к Мадаре, промахнулся, пробил ветку и ударился в землю.
— Эй, бака! — воскликнул Ходэки. — Не позог’ь наш клан! На него такая атака не подействует, и вообще ты не попал!
Рядом с Мадарой из ветки выросло зеленое нечто. Зубатые половинки кокона разомкнулись, а из них показалась наружу черно-белая голова и объявила:
— Все кончено. Учиха Итачи мертв. Саске победил.
— А?! Что?! Я в это не верю! — визгливо воскликнул Мадара, и вдруг его голос стал низким, холодным и зловещим. — Вполне ожидаемо.
— И Саске тоже вырубился. Ему, наверное, сейчас нездоровится… — продолжал двухцветный.
— С-саске… — пробормотал Наруто и ткнул пальцем в сторону нового члена «Акацуки». — Эй ты, алоэ, где Саске, ублюдок?!
— Алоэ?!
Двухцветный оскорбился. И сам же себя успокоил, каким-то глухим голосом:
— Не обращай внимания. А ты поторопись, Тоби. Не только тебе нужен Саске.
— Позабавимся в следующий раз, — сказал Мадара.
Воздух задрожал вокруг него, тело всосалось в черную дыру маски. Алоэ тоже сомкнуло зеленые лапы и втянулось в дерево.
Саске. Нужно успеть к нему раньше этих ублюдков. И где Саске, там и Сарада. Мне нужно туда!
Но только Наруто хотел дернуться, как его стянуло побегами мокутона, настолько плотно, что он едва не задохнулся.
— Эй, сволочь! Отпусти меня, ттэбайо! Я должен найти его!
— Извини, Наг’уто, — ответил Ходэки вместо Анбу. — Наша миссия — отыскать тебя и вег’нуть домой. Команды «искать Саске» Годайме нам не давала.
— Тэме-е… Я должен найти их! Вы все… Вы ничего не понимаете!
— Успокойся, Наруто, — приказал Какаши-сенсей. — Ты прав. «Акацуки» нельзя позволить добраться до Саске. Разделимся. Ходэки, Ино — отправляйтесь в деревню с Тензо и Наруто. Разыщите по пути Кота и оставшихся Анбу. Я, Сакура, Киба и Шино отправимся за Саске.
— Я тоже хочу пойти! Там же… Там может быть и Сарада. Я должен…
— Наруто! — строго прикрикнул Какаши-сенсей. — Тензо тебя не отпустит. Он мне не подчиняется, а приказ Пятой все еще в силе. Киба, Шино попробуйте найти Саске.
Какаши-сенсей в несколько прыжков взобрался на вершину деревьев и скрылся из виду.
— Идем, — приказал Тензо.
Он сковал Наруто мокутоном и мог вести его, словно на поводке, за кончик гибкого одревесневшего побега.
— Не пойду! — воскликнул Наруто. — Вы меня не заставите!
— Твоего мнения никто не спрашивал, — отрезал Анбу и грубо поволок его за собой по земле.
Наруто брыкался и упирался ногами, но это не помогало. Тензо все равно утаскивал его прочь.
Сакура оглянулась на него с жалостью.
— Сакура-чан, — в отчаянии воскликнул Наруто. — Если там будут Саске и Сарада. Верни их, ттэбайо!
Она плотно сжала губы и кивнула.
Сакура-чан… Рассчитываю на тебя.
Наруто с горечью наблюдал, как спрыгивает с дерева Какаши-сенсей, как Киба залезает на Акамару, как Шино, раскинув в стороны руки, выпускает из рукавов тучи своих жуков. Эти четверо шли к Сараде и Саске, тогда как его утаскивали в противоположную сторону от того, ради чего он сбегал из деревни и нарушал все запреты. Остро хотелось пожалеть себя, помянуть лихим словом Четвертого, но Наруто мысленно отвесил себе пощечину.
Я — сын Йондайме Хокаге. Справлюсь, даттэбайо!
****
Сквозь красную пелену чакры пробился свет. Сарада отшвырнула кулаком Сусаноо каменный блок, и они с Карин выбрались наружу. Сусаноо исчезло, боль, сжигающая тело, чуть спала.
Макушку защекотали капли дождя. Жилетка и платье на плечах намокали под ливнем. Дождь каплями оседал на стеклах очков. Со стороны гнало потоки горячего воздуха — там, внизу, черным пламенем горели мохнатые зеленые ярусы убежища и просторы леса. Слышался треск пожара.
— А я все думала, что это у тебя была за чакра тогда… три года назад, — тихо сказал Карин, ежась от дождя.
— Саске и Итачи. Где они?
— Чувствую. Саске в той стороне, лежит без сознания. Итачи в другой стороне, справа, и его чакра все слабее и слабее, — голос Карин дрогнул, и она торопливо добавила: — Но я чувствую еще две, переплетенные, они перемещаются, исчезают… исчезли…
Запнувшись на полуслове, Карин вдруг бросилась в ту сторону, где, по ее словам, находился Итачи. Она поскользнулась, уперлась руками в мокрый камень, поднялась и вновь побежала. Сарада кинулась догонять, но после Сусаноо бегать было непросто.
Почему ты бежишь не к папе? Неужели вкусы резко сменились?
Она остановилась и протерла мокрые очки суставом указательного пальца. Под обломком стены с гигантским рисунком кланового герба одиноко лежал отец. Сарада замешкалась на мгновение. Куда бежать? Проверить, как папа, или бежать к Итачи?
Секундная заминка…
Воздух исказился. Рядом с Саске появился человек в черном плаще с красными облаками и спиральной оранжевой маске. Сарада, раскрыв рот, уставилась на него. Сердце кольнуло холодом от воспоминания о кунае, пронзившем грудь. Она узнала его. Тот самый сообщник дяди. Убийца клана. Ее убийца.
Разводы капель на очках растворились в улучшенном поле зрения — активировался шаринган. Сарада дернулась в сторону оранжевой маски, превозмогая боль во всем теле, а Саске… Саске вдруг стал исчезать.
Вспомнилась первая сознательная встреча с отцом. Учиха Шин…
Этот пространственный вихрь. Как у того существа…
— Стой! — заорала Сарада.
Но отца на руинах убежища уже не было. Человек в маске повернулся к ней, уставился черным отверстием, за которым, как она помнила, скрывался шаринган, и стал всасываться в это отверстие, спирально искажая пространство. Ощущение чакры убийцы пропало.
Сарада сжала кулаки.
Папа. Черт, если он забрал папу, то он может и…
Она попятилась и бросилась бежать по скользким руинам.
Итачи лежал на кривой плите, а сверху на нем копошилась Карин. Волосы после дождя липли Итачи на лицо, растрепанный грязный хвостик со сползшей вниз резинкой лежал поверх камня. Правая рука была покрыта уродливыми ожогами.
— Давай же… давай!
Послышался хриплый грудной кашель. Указательный палец на обожженной руке чуть шевельнулся. Итачи все еще был жив, но глядя на то, как дрожит и периодически блекнет его очаг чакры, Сарада приходила к выводу, что целебная чакра Карин его может и не спасти.
Человека в маске поблизости не было. Пользуясь моментом, Сарада бросилась к дяде, на ходу стаскивая мокрые перчатки, отпихнула Карин и протянула руки над его грудью. Над руками появилось зеленое свечение ирьениндзюцу. Сарада перемещала руки по всей грудной клетке, пытаясь оценить ущерб организму. Шаринган улавливал, как нестройно переливается чакра внутри. Чакра не должна была так вести себя.
Руки задрожали. Сарада с трудом сохраняла тончайший контроль над медицинской техникой. Нельзя было выпустить свою огненную природу, она бы мигом добила и без того умирающее тело Итачи.
Старые тревоги одна за другой сдавали позиции, оставляя после себя легкость и пустоту. Вначале внезапное избавление от Орочимару. Теперь умирающий на руках Итачи. Человек, которого она так панически боялась когда-то, лежал перед ней беззащитный, беспомощный, целиком в ее власти, и Сарада, удивительно, не желала ему смерти.
— Неужели ты правда все это время любил нас?
Ресницы Итачи дрогнули, но он не ответил, даже не попытался. Не факт, что даже услышал.
— Идиоты… — прошептала она и воскликнула громче: — Вы с папой идиоты!
Карин давила на нее справа. С одной стороны, не хотела мешать, с другой — боролась с желанием отпихнуть Сараду и сделать все самостоятельно, потому что видела, что эмоции берут верх и возня над телом умирающего становится все более бесполезной.