— Есть шанс, что меня оправдают?
— Ты ушла, чтобы убить Орочимару, и добровольно возвращаешься с нами в Коноху. На этом можно будет сыграть.
Какаши-сенсей… Она была уверена, что уж он-то ни за что не простит ей побег, но он встал на ее сторону и думал, как защитить ее перед Годайме. Это было неожиданно приятно. Здесь, в прошлом, у Сарады давно не было ни нормальных друзей, ни нормальных близких, потому что родные стали друзьями, и одних предала она, а другие, вроде Саске и Итачи, предали ее сами. Третьи просто умерли. Но рядом с Какаши-сенсеем в эти минуты Сараду охватило чувство, что у нее все-таки есть семья и нормальный отец, который пытается ее защитить.
Кто бы мог подумать, что Рокудайме, временами излишне ленивый, временами излишне строгий, серьезный и холодный, позаботится о ней и поддержит после таких серьезных проступков? Да еще и спустя столько лет, когда они уже почти что чужие люди…
Или все-таки врет?
Сарада с сомнением покосилась на бесчувственного дядю.
Как бы там ни было, нужно было держаться рядом. Они ведь так и не поговорили.
****
Лес рвался им навстречу. Девушка из клана Узумаки была не такой уж и тяжелой, тем не менее Какаши стал понемногу уставать. Со своей ношей на плечах он двигался рядом с Сакурой и Сарадой, а впереди маячил пушистый белый зад Акамару и временами показывался Шино в своей незаметной одежде, которая сливалась с природой.
Сараду не стали связывать, позволили идти в Коноху на своих двоих. Впрочем, свобода эта была мнимой. Вокруг нее все так же крутились кикайчу Шино. Парень из Абураме не дал бы ей уйти. У него все было схвачено.
— Сарада, — позвала Сакура немного робко. — Зачем Саске-кун пытался убить меня?
Она пыталась казаться спокойной, но Какаши знал, что это не так. Сакура уже спрашивала его, и он не смог ей ответить. А теперь она решила спросить Сараду.
Та ответила:
— Теряя близких, Учиха пробуждают новую силу. Месть настолько ослепила Саске, что он готов был пожертвовать всем, лишь бы выйти с Итачи на один уровень.
— Близких… Значит, он все-таки считает нас близкими?
Какаши вздохнул.
Наивная девочка. Ты все еще чего-то ждешь от него?
Как ребенка отворачивают от лавки с леденцами и бьют по рукам, чтобы он не портил себе зубы вредным сладостями, так и Какаши отчаянно захотелось развернуть Сакуру лицом к себе, спиной к Саске, чтобы она не смотрела в сторону Учихи и даже не думала о нем.
Любовь тянула Сакуру на дно. Саске падал в пропасть и невольно увлекал за собой это чистое преданное ему существо. Все еще преданное, даже после несостоявшейся попытки убийства.
Ты заслуживаешь большего, Сакура.
— Но теперь Саске-кун воплотил свою месть, — заговорила она с затаенной надеждой. Торопливо, но все же совершенно спокойно. — Ему больше незачем искать силу, некого ненавидеть. Саске-кун просто запутался. Он поймет… вернется к нам. Мы должны помочь ему понять…
Какаши глянул на нее краем глаза и заметил, что по щекам Сакуры текут слезы. Она делала над собой недюжинное усилие, чтобы не дрожал голос и не вырвались наружу рыдания. Не видел бы этих слез и не понял бы, насколько тяжело ей дается это внешнее фальшивое спокойствие.
— Для начала мы должны его вернуть, — возразила Сарада. — Тоби… Я его ранила, и серьезно. Он успел ускользнуть, но прожить с такими ранами…
— Тебе удалось его ранить? — поразился Какаши.
— Да.
— Как?
— Случайно, — уклончиво ответила Сарада. — Он становится материальным, когда пытается кого-то затянуть в свою технику.
****
Мужчина с холодной и в то же время мягкой, будто собачья шерсть, чакрой, привел Карин в какое-то неприятное помещение. Белый свет ламп, голые бетонные стены и куча металлических дверей. Чистенько, но грустно. Оно бы напоминало лабораторию Орочимару, но в нем не хватало запахов медикаментов, крови, мочи, плесени и мышиного дерьма.
— Куда мы идем?
— Ты многое знаешь. Тебя допросят.
— М-м.
Карин шла, вцепившись ему в плечо. Мягкую шерстяную чакру мужчины хотелось непрерывно гладить, как маленького щеночка, и Карин с огромным трудом преодолевала в себе эти фамильярные позывы все время, что он нес ее на плечах до деревни. К тому же чакру гладить было нельзя — все равно что пытаться ухватить руками воздух. Вроде бы и схватил, но в то же время ничегошеньки не чувствуешь.
Холодная собачья шерсть завел ее в какую-то дверь. За столами сидели шиноби в темной одежде и банданах с протекторами, а между ними прохаживался главный. Карин почему-то сразу решила, что он тут большой начальник. Его лицо рассекали уродливые шрамы, а сам он выглядел устрашающе и грозно в этой черной одежде, в плаще… Да и чакра была неприятной, жгучей, но не так, как чакра Итачи, которой невозможно было насытиться. Эта чакра жглась неприятно, как солнечный ожог, и покалывала, словно Карин босой ногой пыталась ступить на ржавые гвозди.
— Добрый вечер, — поздоровалась шерсть. — Вот эта девушка. Перед тем, как присоединиться к команде Саске, она работала у Орочимару.
Человек в бандане посмотрел на нее, будто взглядом прошил насквозь. Ощущение солнечного ожога и покалывания ржавых гвоздей усилилось. Карин съежилась и спряталась за спину собачьей шерсти — ее стабильный холодок сейчас был даже приятен, освежал ожоги.
— Не пялься так! — огрызнулась Карин.
Подумаешь, допросный отдел Конохи. После убежища Орочимару и жизни в Скрытой Траве это так, прогулка.
Но покидать свое укрытие за мягкой прохладой шерсти не хотелось.
— А Учиха Сарада? — спросил ожог.
— Ее допрос проконтролирует Хокаге.
— Понял. Эту отведите в отдел для допросов. Мы вытянем из нее все, что она знает. Увести!
— Хай.
Один из мужчин поднялся с рабочего места, подошел к ней и грубо схватил за руку.
Карин упиралась и спотыкалась. Больно уж не хотелось разлучаться с шерстью. Привыкла к комфорту. Она поправила на ходу очки и взяла себя в руки.
Ну уж нет. Играть вы будете по моим правилам.
Она дернулась, пытаясь выдрать руку.
— Ну же, не тащи меня! Не сбегу я.
Они застряли с провожатым на пороге. После недолгой борьбы Карин все-таки вырвала из его стальной хватки запястье, толкнула мужчину в грудь и, деловито скрестив руки, самостоятельно прошествовала в направлении допросной.
****
Цунаде положила подбородок на сплетенные пальцы и задумчиво глядела в стол. Напротив, опустив голову, сидела Сакура и всячески избегала смотреть ей в глаза. Знала, что провинилась. По разные стороны от стола восседали старейшины, а у двери, прислонившись спиной к стене, застыл Джирайя.
Отряд Анбу и команда Ходэки вернулись с интересными новостями, а Хатаке Какаши — с богатым уловом: Учиха Сарада, Учиха Итачи и какая-то девушка из клана Узумаки. Нанадайме тоже удалось отловить и вернуть обратно. Все еще связанный мокутоном, он сидел у нее в кабинете, в ее кресле, и дожидался своего приговора. Поначалу Анбу держали его в этой комнатке для совещаний, но общаться с советниками было удобней здесь, и Цунаде распорядилась на время переместить Наруто к ней в кабинет.
— Саске нужно объявить отступником. Официально, — заявил Хомура, выслушав рассказ Сакуры.
Цунаде нахмурилась. Нужно было, бесспорно. Но вот как отреагировал бы Наруто? С этим непредсказуемым мальчишкой все откладывалось на неопределенный срок.
— Сакура. Ты самовольно покинула деревню, — строго сказала Цунаде.
Плечи Сакуры опустились. Под взглядами старейшин и Хокаге ей явно хотелось сжаться и стать невидимой.
— Хай.
— По сути, ты теперь ничем не отличаешься от Саске и Сарады.
Дверь тихонько приоткрылась, и в комнату скользнул Какаши.
— Но Наруто тоже сбежал… — встрял в защиту девушки Джирайя, однако Цунаде взглядом заставила его замолчать.
— Наруто — идиот! А Сакура — моя ученица. Ты должна была прийти ко мне, Сакура. Рассказать об этой записке. А ты отправилась без моего позволения, да еще и Наруто за тобой увязался!
— Простите, Годайме. Это моя вина.
Сакура вздрогнула и обернулась на Какаши. Не ожидала, что у нее появится союзник.
— Какаши? Ты тут еще при чем?
— Это плоды моего наставничества. Я их так научил.
Цунаде прищурилась.
— В мире шиноби тех, кто не следует приказам, называют мусором. Но те, кто предают друзей, хуже мусора… Сакура, Наруто, Сарада… Они очень здорово выучили это правило, Годайме. И если они нарушают ваши приказы ради друзей — это исключительно моя вина.
— Еще и Сарада. Так ты и ее тоже защищаешь?
— Хай. Сарада покинула Скрытый Лист, чтобы помочь Саске.
— Жаль, что твое правило почему-то не тронуло Саске. Он не считает друзьями ни Сакуру, ни Наруто, и, если бы ты не успел, Сакура уже была бы мертва. Они уже взрослые шиноби, Какаши. Они сами должны отвечать за свои проступки и трезво оценивать риски, а не действовать на эмоциях.
Джирайя посмотрел на нее задумчиво, и Цунаде его взгляд не понравился. Она чувствовала, что после совещания ее ждет личный разговор.
— Но я успел, — твердо заявил Какаши. — И эта вылазка обернулась для нас удачей. Мы захватили Итачи и вернули Сараду. Если Итачи придет в себя, мы сможем узнать от него о-очень много нового.
— Да уж. Тут не поспоришь. Джирайя, тебе, может, и не придется отправляться в Амегакуре. Отдать Итачи на растерзание Иноичи и…
— Нет, — едва ли не хором выпалили старейшины, вздрогнув при ее словах.
Годайме нахмурилась.
— Что значит «нет»? — спросила она с легкой угрозой.
Старейшины многозначительно переглянулись. Они заметно нервничали.
— Итачи нельзя отдавать менталистам, — выразила их общую мысль Кохару.
— Это еще почему?
Старики вновь переглянулись. Цунаде внимательно следила за их играми в гляделки. Посмотрела на Джирайю. Тот тоже насторожился.
— Думаю, молодежь можно отпустить, — сказал Хомура.
Цунаде цыкнула.
— Пока свободны.
Сакура торопливо поднялась и поспешила удалиться. Какаши юркнул следом. Дверь за ними закрылась.