Помощник, разговорив девушку, постепенно перешел к важным вопросам.
— Итак, расскажи об убежище Орочимару. Какими экспериментами ты занималась?
— Меня кусали, — ответила Карин и медленно моргнула, будто пьяная.
— Зачем? — участливо спросил помощник.
— А… э-э… потому что у меня способность такая. Ты меня кусаешь и исцеляешься.
Помощник многозначительно посмотрел на него. Ибики кивнул. Девушка и прежде упоминала укусы, но они не знали, что на самом деле за этом стояло.
Она может принести пользу Конохе. Надо будет доложить Хокаге-сама.
— И у мамы такая способность была. Ее тоже кусали. Кусали и лечились. Все руки были покусаны, жуть. Но ей приходилось, иначе нас бы выгнали из деревни, и она так и умерла в том госпитале, до смерти закусали. И меня кусали потом. Я уже говорила, что люди — отвратительные существа? Люди воняют. Практически все. Ты тоже воняешь. — Она икнула, переводя мутно-расслабленный взгляд с подчиненного на Ибики. — А ты просто жжешься. Брр.
Ибики скрипнул зубами. Эта девушка выводила его из себя. Даже под сывороткой она умудрялась нести какой-то бред.
— Какие эксперименты проводил Орочимару? Над чем он работал? — настойчиво выпытывал помощник.
— Он делал взрывы.
— Какие взрывы?
— А такие. Пу-уф. Они взрывались.
— Конечно же, взрывы взрывались, — терпеливо-мягко проговорил подчиненный, проявляя чудеса выдержки. — Расскажи подробнее. Какой был принцип?
— Чакра скапливалась-скапливалась, а потом пу-уф. Это потрясающе. До мурашек по коже. Всегда любила наблюдать взрывы. Они были на несколько ярусов ниже моей комнаты, там, где подопытные. Вначале их было много, а потом они все повзрывались и стали заканчиваться.
— Учиха Сарада, — резко спросил Ибики. Ему надоел этот бред, и он перешел к мучившему его вопросу. — Помнишь ведь, кто она?
— Дочь Саске и вишневого мороженого, — отчеканила Карин.
Помощник скептически скривил бровь.
Ибики выдохнул.
— Все понятно.
Сыворотка не действовала. Точнее, действовала, но своеобразно. У девушки явно было что-то не так с головой. Ей стоило лечиться.
Нужно поговорить с Хокаге.
****
Предрассветные сумерки таяли. Сакура растирала озябшие плечи и смотрела на ямку в утоптанной пыли, которую выкопала пяткой за все время, что они сидели на лавке.
Где-то там допрашивали девушку с красными волосами, Сараду и Наруто. Где-то там старейшины, Цунаде-сама и извращенец Джирайя-сама решали их судьбы и ругались, обсуждая таинственного Итачи, которого нельзя отдавать менталистам. Где-то там родители, не подозревая о ее безрассудных преступлениях, спали в тихой квартире, где она не была уже месяц, после минувшей ссоры с мамой. Где-то Саске-кун приходил в себя после боя с братом… где-то на территории врага.
Какаши-сенсей все это время сидел рядом и не говорил ни слова. О чем он думал? О том же, что и она? Должно быть, что так. После недавних событий нельзя было думать ни о чем другом.
Тело время от времени пробирала дрожь, то ли от холода, то ли от нервов, и Сакура напрягалась, стискивала зубы, чтобы сенсей не заметил. Не хотелось казаться слабой и беззащитной. Она и так доставила ему хлопот.
— Спасибо.
Это давно стоило сказать, но Сакура почему-то не решалась.
— М-м?
Какаши-сенсей повернулся к ней, лохматый и вечно усталый.
— Спасибо, что заступились за меня, — тихо добавила Сакура.
— А…
Он кивнул, молча принимая благодарность, и больше ничего так и не сказал.
В конце дороги показалась медленно бредущая фигура в черно-оранжевом костюмчике. Сунув руки в карманы и глядя себе под ноги, Наруто неторопливо шел по парку. Они наблюдали за его приближением. У самой скамьи Наруто наконец остановился и поднял голову, будто только заметил их.
— Как у тебя, Сакура-чан?
Спросил одновременно встревоженно и отстраненно, будто в глубине души думал о чем-то другом.
Сакура пожала плечами.
— Нас выгнали, так ничего и не сказав толком, — ответил за нее Какаши-сенсей. — Но это и к лучшему. Если Сакура все еще на свободе, думаю, гроза прошла мимо. Иначе все решилось бы еще на том совещании.
Сакура крепче обхватила себя руками.
— Сарада? — спросил сенсей.
Наруто покачал головой и хмуро ответил:
— Баа-чан сказала: «Она еще отвечает на наши вопросы». — Он скривился и прошептал: — Когда они уже отпустят ее? Я хочу видеть ее, даттэбайо!
Его голос и взгляд в этот момент были полны приевшийся боли и… надежды. Целый океан надежды. Сакуре даже на миг показалось, если Наруто только захочет, этот океан вырвется наружу, затопит Коноху и растворит стены всех тюремных камер и допросных, посмевших лишить свободы его любимое существо.
Пальцы на плечах сами собой сжались в кулаки.
Удачи тебе, Сарада.
****
Цунаде нервно барабанила пальцами по столу.
— Способность к целительству, говоришь? Если она медик, Ибики, то сыворотка могла и не подействовать.
— Сыворотка подействовала. Наш медик подтвердил все симптомы. Судя по всему, ее способность к целительству неосознанная, а значит, контролировать свой метаболизм настолько тонко она не может.
— Ладно, допустим. Но если ты хочешь передать ее в отдел менталистов, придется подождать. Они сейчас занимаются другим.
— Учиха Сарада?
— Верно. Узумаки Карин пока отправьте в госпиталь. Было бы любопытно проверить ее способность на деле. И если Карин проговорилась о ней, значит, сыворотка и правда подействовала. Ей не было смысла выдавать свой козырь и подставляться. Что-нибудь дельное еще удалось выяснить?
Ибики на момент усомнился, но принял решение и качнул головой.
— Нет. В остальном она говорила полнейший бред.
Глава 131. Калейдоскоп
131
Темнота переливалась ртутными волнами. Иноичи плыл в ней, как в невесомости, но до разума добраться все никак не удавалось. Он остановился перед массивными воротами. Бумажное полотно украшала красная мишень с черной сердцевиной: вокруг центра был тонкий черный круг, а по краю мишени — на двенадцать часов, на четыре и на восемь — располагались жирные томоэ. Все остальное пространство створок заполняли абстрактные черно-рвотные разводы, похожие на расплывшуюся краску.
Шаринган.
Иноичи выдохнул и сложил печати, подплыл к воротам, коснулся ладонями створок. Ворота распахнулись, а за ними целым каскадом — еще десятки, покуда хватало зрения. Все равно что зеркало поставить напротив зеркала и увидеть бесконечный тоннель с бесконечным количеством отражений.
Кто-то здорово подстраховал девочку, защитил ее память.
Следовало быть максимально осторожным. Здесь наверняка были гендзюцу-ловушки.
Редко когда ему приходилось взламывать такую мощную систему ментальной защиты. Преодолеть ее стоило немалых усилий. Несколько раз Иноичи почти попался в гендзюцу-ловушки, но вовремя успевал улизнуть. Опасное это дело — зависнуть в гендзюцу в чужом сознании. Из такого можно и не выплыть вовсе.
Мозг, в который впивались разветвленные трубки, выглядел заветной наградой за все его старания. Никогда еще не было настолько приятно видеть подобную картину.
— Нашел.
Ибики и другие должны были услышать. Осталось развернуть недра памяти девочки, чтобы коллеги тоже смогли нырнуть сюда и помочь ему.
События сразу после побега. Столкновение с Анбу. Тайны убежища Орочимару. Тот непонятный случай с конвоем прошлой ночью. Как много мы можем узнать!
Сложив печати, Иноичи подплыл к мозгу и коснулся его ладонью правой руки. Пространство вокруг слегка исказилось. Обычный эффект. После этого из розовой массы извилин должны были вылезти торцы свитков памяти, схватившись за которые, можно было начать разматывать, разматывать… Искать нужные моменты среди вороха чужих воспоминаний.
Мозг вдруг зашевелился. Иноичи поспешно отпрянул. Происходило что-то ненормальное. Никогда еще сознание жертвы так не реагировало на его технику раскрытия. Розовая масса мозгов вспучилась, по извилинам зазмеились ленты фуиндзюцу, они ветвились и расползались все дальше, а Иноичи взволнованно наблюдал за превращениями мозга. Рисунки фуиндзюцу выгорели, извилины пришли в движение: они сливались и дробились заново, формировали совершенно новые лабиринты.
Проклятье… Только не это!
Иноичи впервые видел подобную технику, но интуитивно подозревал, чему стал свидетелем. Еще одна система защиты, последняя, критическая. Если не сработают остальные ловушки и заслоны, память просто…
…уничтожится.
Шевеление в мозгу затихало. Новая форма понемногу стабилизировалась. Иноичи сглотнул и впустил в сознание жертвы своих коллег.
— Иноичи-сан, вы это сделали! — восторженно объявил один из ребят.
Иноичи покачал головой.
— Не совсем. У меня нехорошие подозрения. Однако приступим.
Он вновь применил технику раскрытия, и на этот раз из мозга таки показались торцы свитков. Ребята облепили мозг с разных стороны и стали разматывать полотна информации. Иноичи взял одно и себе.
Чужие воспоминания читать всегда было сложно. Они переплетались со снами и мыслями. Отделять зерна от плевел было задачей нелегкой, но он умел. Кто-кто, а он, Яманака Иноичи, был профессионалом!
Картинки замелькали перед глазами. Десять секунд… пятнадцать… двадцать… Иноичи отпрянул от свитка и часто заморгал. Лоб и затылок покрылись испариной. Ничего внятного. Какие-то обрывки сюрреалистичных красок, намеки на лица и локации, но ничего конкретного. Он не мог различить в переливах красок и тьмы, шумах и бессвязных голосах ничего.
Ч-черт… Какой-то калейдоскоп.
Он огляделся кругом. Никто из коллег не пытался разматывать свитки. Выдержать это безумие смешанной информации было нереально. Двадцать секунд — он и то продержался дольше всех.
На сердце похолодело.
Что он скажет Годайме? Что память и личность Сарады Учиха были стерты в ноль? А им ведь поступил приказ обходиться с ней аккуратно. Она нужна была целой. Иноичи и не думал, что все обернется… так.