— В-вернулась, — пробормотала Сарада, упорно глядя в ворот его футболки. — Но не вся.
Она осторожно взглянула на него исподлобья. Седьмой выдохнул и заметно расслабился. Сарада, напротив, насторожилась.
— Нанадайме, — спросила она с привычным строгим занудством. — Что было вчера? Почему я… в таком виде.
Сарада демонстративно оттянула футболку с завитушкой на груди.
— Потому что влезла в одежде под ледяной душ. А до этого проткнула себе руку ножом.
Нанадайме вдруг схватил ее за запястье и приподнял перебинтованную правую руку прямо к глазам, чтобы она получше увидела.
Сарада оторопела. Рука под повязкой и правда все еще сильно болела. Собственные безумные поступки не укладывались в голове, а от запястья, которое чуть больно сдавливали пальцы Седьмого, по телу растекалось густое тепло. Тепло заплывало в мозги, и мысли вязли в нем, словно в горячем меду.
— Я…
Сарада выдохнула. Начудила она знатно, но это было явно не худшее объяснение ее удивительному пробуждению в кровати Нанадайме.
— Извините.
Она попробовала освободить руку, но Нанадайме и не думал отпускать ее запястье. Все так же глядел на нее в упор огромными голубыми глазами и после ее попытки вырваться заметно встревожился.
— Ты уйдешь?
Его голос дрогнул.
Если я доставила ему столько неудобств, то почему он боится моего ухода?
Память услужливо подкинула сценку в убежище Орочимару. Тогда Седьмой сказал ей, что считает семьей каждого жителя Скрытого Листа, а значит, и ее тоже. Тогда он заботился о ней. Но сейчас тревога была иной.
Не хотел бы, чтобы она уходила, так бы и сказал, твердо и уверенно: «Ты никуда не пойдешь».
А он не хотел и в то же время… выбор был целиком за ней.
— А надо?
Нанадайме торопливо замотал головой, словно мальчишка.
— Останься.
Не приказ. Просьба. Едва ли не мольба.
— Х-хорошо. Я не уйду, — согласилась Сарада.
Как будто был выбор, что ответить. Она была готова сказать все, что угодно, лишь бы Седьмой успокоился. Право же, он вел себя как-то странно.
****
Какаши очутился на пологой крыше под окном. На кухне за столом сидели и мирно завтракали Наруто и Сарада. Почти как в старые добрые времена. Однако воспоминание о ментальной блокаде погасило пробившееся чувство ностальгии.
Заметив его, ребята вздрогнули. Наруто встал из-за стола и поднял створку окна. Из кухни сквознячок вынес запах дешевого заварного рамена.
— Чего вам, Какаши-сенсей? — удивился Наруто.
— Гм.
Какаши внимательно присмотрелся к Сараде. Она не выглядела сумасшедшей. Обычная Сарада.
Может, оно так кажется.
Давно хотел навестить ее, но Годайме услала его с миссией из Конохи.
— Вот что, Наруто. Минут двадцать назад я удачно поймал за руку твоего ученика…
— Моего учени…
— …который атаковал расенганом Темари из Песка.
— Чего-о?!
— Надеюсь, ты понимаешь, что расенган — техника, которую не применяют против своих? А Темари на данный момент — наш союзник и, кто знает, быть может, будущая Шестая Казекаге.
— Да я-то понимаю, ттэбайо! — взъелся Наруто. — Но…
— Знание техник такого уровня подразумевает и ответственность. Если обучил Конохамару расенгану, то стоило и объяснить, в каких обстоятельствах его использовать не следует.
Наруто поник.
— Я понял.
— Я поговорил с ним. Но он может заглянуть и к тебе. Это так, на будущее.
Какаши отвлекся от Наруто. Сарада, отложив палочки, прислушивалась к разговору.
— Ты как, Сарада? — спросил он буднично.
— Все хорошо, Рокудайме.
Какаши опешил, но виду не подал. Наруто вздрогнул и завертел головой, глядя то на него, то на Учиху. Какаши дружелюбно улыбнулся и прищурился.
— Рад, что у вас все отлично. Ну бывайте.
Он шуншином ушел от окна. Остановился неподалеку и наблюдал, как Наруто по пояс высовывается из окна, пытаясь вычислить, куда он переместился, втягивается обратно в кухню и прикрывает окно.
Хм.
Сакура все так же стояла за поворотом, прислоняясь спиной к стене дома. Какаши спрыгнул с крыши и очутился рядом.
— Как они?
— Кажется, лучше. Сарада разговаривает.
— Уже разговаривает? — Сакура расцвела. — Неужели Наруто все-таки удалось подобрать ключи?
— Похоже на то. Вот только…
— Что?
— Она назвала меня «Рокудайме», — выдохнул Какаши, устало глядя на небо.
Сакура звонко рассмеялась.
— Тоже неплохо. Так вы, оказывается, предшественник Наруто?
— Сакура…
Насмеявшись, девушка смахнула с ресниц слезы и добавила:
— Раз так, я спокойна.
Она вдруг помрачнела.
— Надеюсь, Сараду больше не будут допрашивать? Ну… раз она…
— Думаю, нет. У Годайме изменились планы. Пойдешь к ним?
Он кивнул головой в сторону дома Наруто. Сакура задумчиво уставилась на стену дома Наруто и покачала головой.
— Хотела. Но раз она в порядке, думаю, не стоит им пока мешать.
****
Влажный воздух Мёбоку, приправленный запахами прелости и болота, набивался в легкие и душил. К этому было сложно привыкнуть поначалу. Ныне же, спустя годы, приходилось привыкать заново. Шумы водопадов перебивали жабьи песни. Рай для живности. Джирайю не удивляло, что разумные жабы обитали именно здесь. Продовольствия в этих местах хватало всем и с головой.
На Мёбоку, несмотря на повышенную влажность и шум, его всегда охватывал невыразимый покой. Это была словно отдельная вселенная, отрезанная от мира шиноби, полного бесконечных противоречий, ненависти и войн. Здесь все были свои.
Фукасаку-сама сидел на гигантском листе, покрытом ядовито-красными пятнами, и медитировал, словно бы не замечая его присутствия. Может, и правда не замечал?
Джирайя обернулся кругом на каменные статуи гигантских жаб. Как правило, он не задумывался о том, что это священное место одновременно в своем роде и кладбище. Все эти статуи когда-то были живыми жабами.
— Джирайя-чан? — позвал скрипучий старческий голос.
Крошечная зеленая жаба, насупив кустистые брови, глядела на него желтыми глазами с горизонтальными зрачками.
— Уже слыхали?
— Да.
Джирайя вздохнул и опустился в мокрую землю под листом. Фукасаку спрыгнул к нему и мелкими прыжками подобрался поближе.
— Риннеган… Думаешь, он и есть дитя из пророчества?
— Если сведения верны…
Джирайя скрипнул зубами.
— «Принесет или долгий мир, или страшное разрушение…» Я чувствую, что совершил ошибку.
— Эту ошибку еще не поздно исправить, — попробовал успокоить его старейшина. — Однако кто бы мог подумать. Риннеган… Никогда не слышал, чтобы у тебя был такой ученик. По правде говоря, все мы ожидали свершений от Минато.
— От мертвецов поздно ждать свершений, — процедил Джирайя. — Этот «Пейн» придет в Коноху за Наруто. Как бы там ни было, Наруто с ним не справится. Его нужно спрятать.
— Можешь рассчитывать на нас.
— Благодарю.
****
«Если ты надеешься, что память окончательно вернется сама собой, то ошибаешься. Сними печать».
Сарада стиснула зубы и расслабилась. Пока Нанадайме возился в уборной, можно было отпустить разум и заняться этим назойливым голосом. Интуитивно погружаясь в собственное сознание, она вдруг очутилась в измерении, полном черной субстанции. Черный холмик, в котором виднелось белое лицо Орочимару, выпускал канатики ложноножек, просачивающиеся через дыры в сетке фуиндзюцу. Ложноножки тонули в черной субстанции. Другие — извивались в воздухе, тянулись к ней и осторожно ощупывали руки и шею. Сарада отмахнулась от одной из них.
— Все-таки пришла, — удовлетворенно прошипел Орочимару. — Давай же. Сделай это. Сними печать.
Его золотые глаза со змеиными зрачками лукаво вспыхнули. Сарада немного подумала и стала складывать печати. На физиономии Орочимару отразилась безумная жадность. Он облизнулся длинным языком. Сарада, продолжая складывать печати, подошла к холмику и ударила в него ладонью.
Поверх паутины фуиндзюцу наложилась еще одна, вспыхнула белым светом и погасла, стала черной.
— Обойдешься. Я вспомнила, как ты здесь оказался. Хорошая попытка захватить мое тело.
Орочимару обиделся.
— Я же тебе помогаю. Тебе же лучше.
Сарада фыркнула.
— Твоя болтовня раздражает.
Резкая трель дверного звонка выкинула ее из измерения Орочимару в спальню Нанадайме.
— Иду! — крикнул Наруто.
В коридоре послышалась возня и снова голос:
— Конохамару? Ты?
Сараде вспомнился утренний визит Шестого. Конохамару-сенсей все-таки пришел. Она сняла очки, стянула футболку с символом Узумаки и облачилась в свою подсохшую, отглаженную одежду.
В памяти отозвался встревоженный голос Нанадайме: «Ты уйдешь?»
Сарада обернула вокруг талии белый пояс, расчесала рукой челку и надела очки обратно. Без подсумка с оружием и с пустыми печатями на запястьях она чувствовала себя неуютно, но выбирать не приходилось.
С самого утра она удерживалась за мысль, что перед ней Седьмой Хокаге. Вспышки воспоминаний о прошлом не могли восстановить причинно-следственную связь и объяснить ей, каким образом она здесь очутилась и чего от нее ожидает Хокаге. Орочимару, возможно, был прав. Чем дольше действовал «хаос», тем труднее было из него вынырнуть. Сердце тянулось к Наруто, однако Сарада отчаянно запрещала самой себе. Это было неправильно. Она не имела права…
Орочимару фыркнул в сознании, но Сарада его проигнорировала. Надо же, пробивался даже через двойную печать.
Странно как-то.
Она тихонько вышла в коридор, прошла мимо кухни, на секунду задержавшись у дверей. Конохамару гневно объяснял Седьмому свою позицию, а Наруто, заметив Сараду в коридоре, на миг перестал его слушать и уставился на нее с вопросительной тревогой.
Сарада поспешно отвернулась и прошла к дверям.
«Останься», — с мольбой напомнил голос Нанадайме.
Сердце часто забилось, но Сарада все равно обулась и выскочила из квартиры. У дверей стоял Какаши-сенсей.