— Что ты задумал?
Энергия, которую Джуби старательно конденсировал перед собой, приобрела форму зерна и играла яркими розовыми переливами.
Мир заволокло красной пеленой. Наруто огляделся. Они вчетвером и джонины позади оказались внутри Сусаноо Итачи.
— Ты с ума сошел? Тебе нельзя! — возмутилась Карин.
Из чакры впереди сформировался щит с концентрическими кругами.
— Оно точно выдержит? — нервно отозвался кто-то из джонинов.
Один за другим они запрыгивали под защиту Сусаноо.
Итачи не ответил.
Все десять хвостов чудовища поджались и резко распрямились, словно сработал спусковой механизм. Зерно пулей устремилось к ним. Оно врезалось в щит, наполовину зарылось в красный чакропокров и на долю мгновения затормозилось. Злобный Кьюби внутри напрягся и затаил дыхание вместе со всеми. Наруто казалось, у него выпрыгнет из груди сердце. Зерно вдруг пружиной отбросило назад, к Джуби.
Раздался тяжелый хлопок. Все кругом затопило вспышкой яркого света, искаженной красной пеленой Сусаноо.
****
Стены госпиталя задрожали. С потолка посыпалась мелкой пыльцой побелка.
— Что это? — в страхе спросила Сакура, оглядывая операционную.
— Бомба биджу, — объяснила Кацую, пугливо втягивая рожки.
Четвертый Хокаге, сосредоточенно хмурясь, сложил вместе ладони. Зеленый Героуши гармошкой собрался в цельное состояние, а затем и вовсе исчез из палаты в облачке белого дымка.
— Кацую-сама, как там взрыв? — спросил Йондайме.
— Уже можно, — ответил слизень.
Рожки медленно распрямлялись.
Сакура посадила Кацую себе на плечо.
— Я тоже пойду, — сказала она решительно.
Четвертый не стал возражать. Сарада спрыгнула с койки. Йондайме Хокаге взял их за руки, и в тот же миг они провалились во тьму.
В глаза и лицо ударила пыль с искусственным запахом энергетического взрыва. Ее неожиданно смело мощнейшим порывом ветра, и сразу стало легче дышать. Проморгавшись, Сарада увидела Наруто. Он стоял совсем рядом. Полы его распахнутой куртки и ленты повязки протектора развевались на ветру.
Живой.
Лицо Наруто при виде нее прояснилось.
— Сарада! — воскликнул он, не скрывая радости.
Саске придержал его за плечо.
— Погоди с этим.
Итачи стоял на коленях и покорно кусал руку Карин, с которой к нему перетекало зеленоватое свечение целебной чакры. За их спинами скопились еще какие-то люди. Позади, над высокой округлой стеной кратера, поднималась волна наступающей ночи.
— Он снова собирается ударить, — громко оповестил всех Саске.
Сарада проследила за его взглядом. Отец смотрел вперед, туда, где над стеной клубящейся пыли вдалеке гасло небо. Там же застыло яркое средоточие энергии.
«Вот он, Джуби», — довольно сказал Орочимару.
Риннеган запульсировал.
— Десятихвостый… Сарада, твоя задача его разделить, — приказал Йондайме.
— Но я не знаю…
— Можешь остановить его? — тут же спросил Саске.
— Я не знаю как!
Сарада пребывала в отчаянии. На нее возложили столько ответственности, пересадили ей риннеган, а она не имела ни малейшего понятия, что с ним делать.
— Расслабься, прислушайся к своим чувствам, — скороговоркой инструктировал ее Четвертый. — Атаку я беру на себя.
Джуби выстрелил в них бомбой биджу.
Йондайме метнул наперерез свой трехзубый кунай, и через секунду его белый плащ мелькнул над самой бомбой. Громадный энергетический заряд испарился.
Кунай вонзился в землю. Хокаге появился с ним рядом.
«Расслабься», — повторил Орочимару.
Сарада прикрыла веки.
Чужой глаз пульсировал, словно живое существо. Его тянуло к Десятихвостому. Сарада отпустила на волю свое чутье и уловила тонкую невидимую нить, которая связывала ее и Джуби. Она пошла вдоль этой нити. Связь стала крепнуть.
«Да… да, — в экстазе приговаривал Орочимару. — Вот он — пульт управления. Он наш, Сарада».
Саннин был прав. Сарада все больше ощущала, что своей волей способна контролировать неразумного Десятихвостого, но все же разница в их силе была критически огромна.
— Если я попробую, — выдавила она дрожащим от напряжения и страха голосом, — мне кажется, оно поглотит меня и мой разум.
Кровообращение усиливалось. Риннеган, болезненно пульсируя, стягивал к себе чакру. Пыль опустилась, и в густеющих сумерках Сарада четко увидела гигантский алый диск риннешарингана. В поле его зрения наверняка попадали все, но Сарада почему-то была уверена: он сфокусировался на ней. Та самая нить, которую она почувствовала, сейчас натянулась между зрачком гигантского глаза Джуби и ее новообретенным риннеганом.
За спиной вдруг появился Четвертый Хокаге.
— Ну что?
— Попробую.
Четвертый коснулся ее. Они вдруг очутились в воздухе, и Йондайме ловко поймал на лету свой кунай, к которому переместил ее и себя. Они падали прямо на горбатую спину Десятихвостого. Сарада приземлилась на корточки и выпрямилась.
Разъединить… Он собран из всех. Я должна их разъединить.
Ощущение единения с высшим биджу чем-то походило на Канрен. Сарада не видела Джуби, но каким-то образом ощущала течение энергий внутри исполинской туши, и сейчас, вблизи, даже различала внутри него едва уловимые фракции.
Она не знала нужных печатей, но в то же время чувствовала, как необходимо направить чакру, чтобы исполнить желаемое. Печати складывались сами собой. Риннеган неприятно припекал изнутри, хоть и близко не так болезненно, как Мангеке.
Сарада почти завершила серию печатей, оставалось всего пару элементов, когда от внезапной слабости вдруг подкосились ноги. Сарада упала на колени и уперлась ладонями в твердую шкуру биджу. Под ней струился целый океан чакры.
Как… Как этим возможно управлять? Немыслимо.
На плечи мягко легли мамины руки. Четвертый перенес ее сюда?
Приток новой силы приятно освежал и дарил уверенность. Сарада оглянулась через плечо. За спиной, присев на одно колено, стояла Сакура. Ее лицо покрывали черные узоры.
— Мама…
Это было похоже на какой-то перекресток времени. Неправильный… Парадоксальный. Сарада смотрела в глаза матери, ставшей ее подругой, и понимала, что мама тоже видит в ней и подругу, и дочь.
— Помогу тебе, — сказала Сакура, улыбаясь. — Я уже скопила достаточно чакры и могу распаковать свой запас.
Сарада поднялась на ноги, все еще ощущая на плечах руки матери.
Количество чакры, которым питала ее Сакура, было просто немыслимым.
Джуби покачнулся под ногами, ощущая на спине нежеланных гостей. Риннеган снова улавливал фракции.
Сакура до боли сжала ее плечи. Ее охватил боевой азарт.
— Давай, раздели его, шаннаро-о!
— Полегче, — Сарада ткнула пальцем в перемычку очков. — Раздавишь мне плечи.
Внутри Орочимару как мантру повторял изобретенную последовательность печатей. Сарада сделала глубокий вдох и повторила их снова.
****
Наруто, скользя по наклонной, скатился вниз. Карин сказала, что все нормально, и никто не препятствовал ему. Солнце совсем погасло. За стеной клубящейся пыли то и дело виднелись какие-то крупные силуэты и мелькало голубое свечение.
— …говорил, это будет юноша, — загадочно сказал женский голос, глубокий и какой-то потусторонний.
Наруто ворвался в гущу пыли, заслоняя сгибом локтя глаза, и вдруг понял, что стоит в окружении биджу. Пыль оседала, а Наруто завертелся кругом, рассматривая во мраке страшные морды.
Кривая черепаха… Клыкастая обезьяна… Сверкающая голубыми переливами кошка… Потрепанный Осьминог, очень грустный…
Его Лис сидел, помахивая девятью пушистыми хвостами, и глядел на него сверху вниз. У его бедра, уперев руки в бока, стояла Сарада, а рядом с ней — Сакура.
— Точно не хочешь? — спросила Сарада.
Курама фыркнул и горделиво отвернулся.
Судя по всему, таки не хотел.
— Ну как хочешь. Но если надумаешь — дай мне знать.
— Курама! — заорал Наруто.
Сердце от радости выпрыгивало из груди. Лис приоткрыл черные веки и поглядел на него красным глазом. Наруто застыл. В этом коротком взгляде было столько общности с Курамой, что у Наруто едва не остановилось дыхание. Он медленно подошел к своему биджу, ничуть его не опасаясь и ощущая как внутри, в клетке, расправляет уши второй.
«Он теперь свободен, — понял Наруто. — Не вернется ко мне. Я останусь с этим… злобным».
Криво усмехнувшись, он протянул Кьюби кулак.
Лис шире открыл глаза и долго не отвечал на дружественный жест. Наконец он поднял мохнатую лапу и приложил к его кулаку свой гигантский кулачище. Какой-то импульс прострелил руку от костяшек до самой печати. Чакра свободного Кьюби и запечатанного резонировала.
— Надо же, Кьюби, — послышался низкий голос позади. — Виляешь хвостами перед своим джинчурики?
Этот пробирающий злой голос разбил всю теплоту момента. Наруто опустил руку и обернулся. Голос принадлежал гигантской рогатой обезьяне. За ней истерично рассмеялся тануки.
Курама подался вперед. Наруто посмотрел наверх и увидел, что небо от него заслоняла шерстяная грудь гигантского Лиса.
— А ну завались! — рявкнул Кьюби. — Ваши джинчурики так и слились. Не сумели вы их как следует выдрессировать. Слабаки!
Биджу не восприняли всерьез его гневный выпад и стали медленно расходиться. Все еще хохотал ехидный Однохвостый.
— Последний джинчурики… — сказал тот самый глубокий женский голос с какой-то неопределенной интонацией.
Наруто вдруг понял, что этот голос принадлежал двухвостой кошке.
Последний джинчурики…
Он вышел из-под защиты Курамы. Биджу разбредались кто куда. Сарады и Сакуры-чан поблизости тоже не было. Наверняка вернулись к Саске и остальным. Рядом остались только Кьюби и Восьмихвостый.
Наруто обратился к Осьминогу:
— Прости… Это была моя миссия. Я не смог защитить дядьку Би.
— Не вини себя, Наруто. Миссией Би было защищать тебя. Просто перекрестная причина, чтобы задержать вас в убежище на острове.
Наруто словно прозрел. Как всегда за его спиной плелись интриги, а он узнавал о них последним и по чистой случайности.