— Интерес к тебе молодых — это ведь не просто так. Мне стоило давно предупредить тебя, но я наивно полагал, что это сделает Итачи. Из Учиха ты ведь общалась только со мной, Итачи и Изуми… Может, это прозвучит как хвастовство, но среди молодежи мы лучшие.
Нет, это не было хвастовство. Кто-кто, а Шисуи имел право на такие заявления.
— Даже Изуми-чан. Я совсем не знаю ее, но вижу, что она очень старается, да и шаринган пробудила еще лет в пять.
— В пять лет?!
— Именно. Общаясь с нами, ты могла получить неверное впечатление о клане Учиха в целом. Сарада, не все такие, как мы. Эта компания… Среди них нет ни одного, кто бы пробудил шаринган.
— Что?.. — поразилась Сарада.
— Кеккей генкай проявляется не у всех Учиха. Мичи, Нэконэ и прочие — может, когда-нибудь они пробудят шаринган, не все еще потеряно. Но это далеко не факт. А теперь представь, внезапно появляется девчонка, о которой никто раньше не знал и которая всю жизнь прожила отдельно от клана, полагая, что она деревенская. И вдруг пробуждает клановое додзюцу. И берет ее под свою опеку ни много ни мало, а сам глава Военной Полиции и лидер клана Учиха Фугаку.
Сарада начала понимать.
— Они завидуют…
— Да. Нэконэ говорила, что они твой будущий коллектив… Будто ты от них зависишь, а они делают тебе одолжение. Они никогда не стали бы твоими друзьями, Сарада. Если ты выделяешься, отличаешься, если ты в чем-то значительно лучше своих сверстников — ты будешь одна. Или с подобными себе.
— Ты хочешь сказать, что я подобная вам?
Неужели Шисуи относил ее к элите Учиха?
— Да, — просто ответил парень и улыбнулся. — Ты талантлива и упорна. Конечно, ты наша.
— Шисуи…
Сарада очень не хотела возвращаться к тому разговору, но терпеть больше было невозможно. Ей просто необходимо знать. Беседы с Шисуи всегда были очень личными, и осознание того, что она изливает душу парню, который лицемерно играет роль близкого человека, — просто убивало ее.
— Ты стал называть меня по имени. Не «девочкой» и не «шпионкой».
— И что?
— Ты все еще меня подозреваешь?
— Конечно.
Словно ножом по сердцу. Мысли беспорядочно метались в голове, не желая выстраиваться в связные логические цепочки.
— Значит… Все это время ты притворяешься, — тихо проговорила она. — Что я «ваша». Что ты — мой друг.
Шисуи вздохнул:
— Какой же ты все-таки ребенок, — он замедлил шаг, задумчиво глядя себе под ноги. — Наивный и доверчивый.
Он грустно посмотрел на нее. Кто знает, о чем Шисуи думал в этот момент?
— Тяжело тебе придется, Сарада.
Опять по имени назвал.
Она отвернулась. В груди было слишком больно. Шисуи почесал шею и снова тяжело вздохнул.
— Да, я подозреваю тебя. Но также я допускаю, что вся твоя безумная история может быть правдой, знаешь. Поэтому все, что я говорил или буду говорить — это от чистого сердца.
Сарада прикрыла рот ладонью, сама не зная зачем.
— Легче? — спросил Шисуи.
Все также, не отнимая руку ото рта, она кивнула. Зашуршал прижатый к груди бумажный пакет с овощами.
— Не стой, — он снова приобнял ее за плечи. — Идем. Обещал же проводить.
****
Третий этап экзамена проводился на заднем дворе академии. Все здесь было Сараде незнакомым. Это здание разрушит Пейн лет через десять, даже меньше, и академию отстроят заново. Новые стены, новые аудитории… Новая эра.
Площадка, огражденная сетчатым забором, поросла травой, у бревен с мишенями же вместо травы чернела утоптанная земля. Как оказалось, перед спаррингами было еще одно испытание: проверка навыков владения оружием. Это стало для Сарады неожиданностью, но свой высший балл она получила запросто.
Экзаменатор, приземистый щекастый мужчина с острой бородкой, пересматривал на планшете таблицу участников и что-то черкал. В тени дерева на низком деревянном заборчике, словно на жердочке, сидел Мичи со своими одноклассниками. Он не поздоровался и не звал ее к себе.
«Какое счастье, — хмуро подумала Сарада. — Спасибо тебе, Шисуи».
Шисуи своим внезапным вторжением ясно дал понять компании Мичи, что одинокой Сарада себя не чувствует и что о ней есть кому позаботиться.
— Прошу, освободите центр площадки, — ворчливо сказал экзаменатор. — Давайте, давайте…
Выпускники разбежались по периметру.
— Первый бой: Акимичи Чоцу и Тонико Ричи. Выходите на центр.
Из толпы нехотя вышел лохматый толстячок и непримечательной внешности черноволосый парнишка.
Акимичи. Это ведь клан ЧоуЧоу.
Сарада с тоской вспомнила свою харизматичную подругу из будущего, сравнила ее с толстячком, который лениво отбивался сейчас от атак соперника, и загрустила. Все-таки она здесь чужая. Экзаменатор называл пару за парой, Сарада без интереса наблюдала за боями и думала о том, как могла сложиться ее жизнь в прошлом, если бы она не встретила дядю, если бы ее не удочерила папина семья, если бы…
— Учиха Сарада и Хочира Мошико.
Сарада на деревянных ногах поднялась с заборчика. Она с опозданием смекнула, что перед боем было бы неплохо хоть немного размяться, и встала напротив своей соперницы. Бледнокожая девочка в черном сетчатом топике вытянула руку в жесте поединка. Из хвоста, небрежно перехваченного на макушке резинкой, выбивались тонкие пряди светлых волос. Мошико с интересом рассматривала Сараду.
— Хаджиме!
Шаринган активировался за долю секунды, светловолосая девочка не успела отвести взгляд. А может, даже и не собиралась. Сарада послала в зрачки соперницы иллюзию, целый спектр воздействия: зрение, слух, тактильные рецепторы, сигналы от вестибулярного аппарата.
Прости, Мошико. Теперь твое сознание отрезано от действительности.
Девочка рухнула на землю, беспорядочно шевеля руками и ногами, будто пыталась отбиваться от чего-то. А потом и вовсе перестала двигаться. Выпускники ошарашенно наблюдали за ней. Те, что сидели за спиной экзаменатора — могли заметить, что Сарада использовала шаринган, но зрители у дерева видели лишь ее спину с гербом Учиха на платье. Среди них лишь Мичи, должно быть, понял, что произошло с Мошико. Экзаменатор некоторое время тупо пялился на неподвижную девочку, потом сделал пометку в своем планшете и объявил:
— Победитель — Учиха Сарада.
Никто не хлопал. Все были потрясены. Экзаменатор присел рядом с Мошико и прикоснулся к руке девочки: наверное, влил чакру, чтобы вернуть ее из гендзюцу. Она шевельнулась, открыла глаза и безумно озиралась.
— Давай, поднимайся.
Из группы девчонок, сидящих на боковом заборчике, вскочили две подруги и помогли Мошико подняться. Сарада вернулась на свое место. Вяло наблюдая за следующими боями, она замечала, что выпускники с опаской поглядывают на нее.
«Если ты выделяешься, отличаешься, если ты в чем-то значительно лучше своих сверстников — ты будешь одна», — прозвучал в голове голос Шисуи.
Да, Шисуи-сан, ты совершенно прав.
Она вдруг подумала, что Шисуи и Итачи тоже наверняка испытали это на себе. Хотя Шисуи, скорее всего, никогда не был одинок, с его-то сверхдружелюбием он умел заводить себе приятелей где угодно. А дядя всегда был один и вряд ли этим тяготился.
В будущем все было не так. Сарада была отличницей, последней из легендарного клана Учиха. Но в академии ее воспринимали в первую очередь как Сараду, правильную зануду, и уже потом как наследницу Учиха. Да и шарингана у нее тогда еще не было.
Тем временем на спарринг вызвали Мичи. За его боем она наблюдала уже с интересом. Мичи был хорош в тайдзюцу. Он одолел своего соперника легко и эффектно.
— Победитель — Учиха Мичи, — объявил экзаменатор.
Из тени дерева одобрительно захлопала группа поддержки. Послышался свист. Пухлощекий экзаменатор неодобрительно скосил глаза на шумных выпускников, но ничего не сказал. Мичи звонко дал кому-то «пять» и взгромоздился на перила забора.
— Тонэки Ёро и Учиха Сарада.
На этот раз ей достался внеклановый паренек. Она встала лицом к компании Мичи.
— Хаджиме!
Чакра огненной природы, отдающая слабым теплом, устремилась к глазам. Удивительно, Сарада думала, что во второй раз тот же фокус не сработает и мальчишка догадается, что в глаза ей смотреть нельзя. Но где там. На этот раз она создавала иллюзию со вкусом. Обычная власть над центром зрения, но…
Ёро встал в боевую позицию с кунаем наготове и выпятил локоть. Сарада не шевельнулась. Стояла, как и дядя в начале каждого спарринга, полностью расслабившись и свободно опустив руки. Ёро уверенно глядел ей в лицо, но скользнул взглядом по своей руке, и в его глазах вдруг появился испуг. Рука задрожала. Пальцы разжались, и кунай упал в пыль. Ёро уже забыл о Сараде. С ужасом таращась на свою дрожащую руку, он вдруг страшно закричал. Зрители на трибунах-жердочках вздрогнули. Только Сарада понимала, что вызвало такой дикий ужас у Ёро. Она контролировала зрение своего соперника, ему в этот самый момент казалось, что его рука плавится. Вначале жидкостью обернулась кожа. За ней стала сочиться кровь, потом стекло мясо, обнажая светлые кости…
Сарада решила не подключать болевые рецепторы: чтобы до смерти перепугать Ёро, хватило и зрелища сжиженной плоти бывшей руки, расплывшейся лужей по пыльной земле. Он продолжал неистово вопить и схватился левой рукой за запястье правой.
А теперь последний штрих: вступают тактильные рецепторы.
Ёро держал свою руку за запястье, но… ничего не чувствовал. Ему казалось, что пальцы вместо руки схватили воздух. Это его добило окончательно.
Сарада уже погасила шаринган, чтобы не тратить зря чакру. Экзаменатор поспешил развеять иллюзию, отвел перепуганного насмерть мальчишку к друзьям и лишь потом стал черкать в своих листках. Он даже не объявил победителя.
Возвращаясь с площадки к своему месту, Сарада пересеклась с волчьим взглядом Мичи. Он не мог использовать шаринган. И наблюдая, как девчонка, которая еще недавно, по его мнению, была «никем», не шевельнув и пальцем, вырубает одного соперника за другим, Мичи становился все мрачнее и мрачнее. Его некогда обаятельная мордочка зверька сейчас стала похожа на крысиную. Он одновременно завидовал и боялся того, что ее поставят с ним в спарринг и он опозорится.