— Ладно. Мне еще надо заглянуть к Итачи. Пойду я.
— Стой.
Шисуи собирался уже было спрыгнуть с окна, но остановился. Сзади послышались тихие шаги, и в следующее мгновение руки Кирэй обвили его туловище.
Она никогда не позволяла себе подобного, и Шисуи откровенно сомневался: исчезнет ли когда-нибудь разделяющая их стена? Но сейчас никакой стены не было. Кирэй уничтожила ее до фундамента одним лишь смелым прикосновением.
Кирэй была так близко, совсем рядом, тепло дышала ему в затылок и молчала. Шисуи чувствовал спиной, как быстро бьется ее сердце. Упрямая гордая Кирэй. Если она решилась на такой шаг, выдающий с головой ее чувства, значит, всерьез думает о том, что эта их встреча может быть последней. И правда, лучше переступить через себя и признаться, пока есть возможность, чем потом всю жизнь терзать себе душу, жалея о том, чего не сделал. Хватка на животе понемногу ослабла, руки Кирэй отпустили его. Исчезло ощущение чужого сердцебиения и греющее спину тепло.
Она так ничего и не сказала. Шисуи обернулся, чтобы запечатлеть в памяти красивое лицо девушки, слабо освещенное рассеянным желтым светом уличных фонарей, остроконечные клановые метки на щеках, пышные волнистые волосы… И молча скользнул с подоконника вниз.
****
— Я хочу выступить, — объявил Яширо.
Фугаку кивнул. Его подчиненный поднялся и повернулся лицом к собранию.
— Мне не очень приятно об этом говорить, но, посовещавшись, мы пришли к выводу, что, — он обернулся на дедушку, — нам необходим новый лидер.
В храме повисла тишина. Яширо выждал и продолжил:
— Меня не устраивает ваша политика, тайчо. И не только меня. Поэтому я хотел бы вынести на голосование вопрос о вашей отставке.
В груди похолодело.
Они хотят сместить дедушку?
Одна-единственная мысль запустила целый каскад других.
Дедушка остановил государственный переворот. Если его сместят — все начнется сначала. Нет… нет… Нет!
Сарада с беспокойством посмотрела на дядю. Итачи, как всегда, сидел, опустив голову, и его лицо скрывали пряди волос, выскользнувших из-под протектора. Неужели он был готов к этому?
— Я не могу запретить вам, — холодно ответил дед. — Если Учиха считают меня недостойным звания лидера, то так тому и быть.
Он сдается? Но, черт, что он может сделать, если сам клан не захочет видеть его своим главой?..
— Тогда ставлю этот вопрос на голосование, — сказал Яширо. — Кто голосует за то, что Фугаку-тайчо стоит оставить пост главы клана Учиха?
В первом ряду мгновенно поднялись руки — Инаби и Текка, товарищи Яширо. Сарада с замиранием сердца наблюдала как по залу тут и там неуверенно поднимаются руки. Поначалу их было немного, и надежда, что Яширо проиграет, не покидала ее. Но, видимо, Яширо знал, на что идет. Рук становилось все больше. Слишком много… Даже не было смысла пересчитывать все, и так понятно — Яширо своего добился. Клан голосует за отставку Фугаку.
— Кто против?
Поднялось несколько рук. Сарада вспомнила, как Шисуи запретил ей голосовать в прошлый раз, но сейчас его рядом не было. Он куда-то пропал, и она не встречала его даже в квартале. Сарада посмотрела на Итачи — он не голосовал. Она тоже не стала поднимать руку. Бессмысленно. Все и так ясно.
— Кто воздержался?
Еще десяток рук взлетели вверх. Дядя остался неподвижен. Сарада тоже.
— Итак. Большинством голосов… Фугаку-тайчо, мне жаль. Но вы отстранены со своего поста.
Дедушка молча поднялся со своего места и пересел в первый ряд зала.
— Теперь нам нужно выбрать нового лидера, — объявил Яширо.
Глава 25. Хочу Учиху
25
Хирузен вынул изо рта трубку и посмотрел на Данзо, который вновь наведался к нему в кабинет.
— Уже девять месяцев, как он служит в Анбу, хм? — сказал Хокаге и затянулся.
— Ты о чем? — невинно осведомился Данзо.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Каждый раз, как ты приходишь ко мне — речь заходит об Учихе Итачи.
Хирузен раскусил его, и Данзо это взбесило. Он не любил, когда люди читали его как раскрытую книгу.
— Ты ведь взял себе Учиху в Анбу помимо Итачи, не так ли, Хирузен?
— Ты о Шисуи?
Хокаге прищурился.
— Именно.
— Это в прошлом. Ты ведь сам настоял, чтобы Шисуи отправили решать пограничные разборки. В чем проблема?
— Да, но все же ты, ни с кем не посовещавшись, принял в Анбу Учиху.
— Ты пришел меня воспитывать, Данзо?
— Ни в коем случае.
Лицо лидера Корня осталось непроницаемым.
— Шисуи просил дать ему полную свободу действий.
— С каких это пор Хокаге подчиняется желаниям рядового шиноби?
— Я просто учел чувства человека, небезразличного к ситуации с кланом Учиха.
— Если ты будешь потакать желаниям каждого — деревня развалится.
— Я знаю! — раздраженно воскликнул Хирузен. — Хватит ходить вокруг да около, чего ты от меня хочешь?
— Я тоже хочу себе Учиху.
— Хочешь забрать Итачи в Корень?
— Боже упаси. И мысли такой не было.
— Да что ты говоришь, — Хокаге подозрительно прищурился и старческие морщинки по бокам глаз стали еще более глубокими. — Чего ты добиваешься в таком случае?
— Почему бы не повысить Итачи до капитана?
— Но ему всего лишь одиннадцать!
— А капитану Анбу должно быть минимум тринадцать, — Данзо тоненько улыбнулся. — У тебя где-то было такое правило, верно?
Хокаге чувствовал себя неуютно.
— Анбу — это основа деревни. Капитан должен принимать взвешенные решения…
— Итачи уже способен на это.
— Спорный вопрос.
— Что значит возраст по сравнению с реальными возможностями? Неужели правила настолько важны, Хирузен? Учиха избрали нового лидера. Недолго ждать, они снова заговорят о перевороте. Нам нужен человек, который сможет эффективно использовать силы Анбу и Корня — человек, связанный и со мной, и с тобой. Итачи не сможет игнорировать приказы своего капитана, поэтому я предлагаю повысить его и таким образом дать ему необходимую свободу действий.
— Хочешь, чтобы он стал связующим звеном между мной и тобой? Не забирать его в Корень?
— Именно. Ты дал особые привилегии Шисуи. Не знаю, что он там делал, — Данзо многозначительно взглянул на него, — но его план провалился. Сейчас наступило время Итачи. Было бы неплохо открыть ему все дороги.
— Но одиннадцать лет… Он слишком юн, чтобы руководить командой Анбу!
Хирузен колебался.
А теперь еще один небольшой толчок…
— Хм. А что, если бы ему было двенадцать?
Третий Хокаге промолчал.
— Публично известный возраст Итачи меняем на год, и… аккуратно обходим правило.
— Мне надо подумать.
Данзо слабо улыбнулся.
Думай. Думай, Хирузен. Уже совсем скоро ему исполнится двенадцать. Я знаю, ты согласишься.
****
Дома царила гнетущая атмосфера. Все были подавлены отставкой главы семьи. Дедушка закрылся в комнате и ни с кем не разговаривал, а бабушка ходила печальная и совсем-совсем не улыбалась. Саске ничего не понимал, но тоже инстинктивно ощущал, что над их семьей нависло темное облако. Только Итачи не изменился. Он был все так же скуп на слова и эмоции и почти не появлялся дома.
Сарада едва успела расслабиться, как все началось сначала. Тревога, ощущение угрозы, стыд… Она уже мысленно проклинала дедушку за то, что он дал ей допуск на собрания. Не хотела слушать соклановцев, не хотела знать. Даже ходить по кварталу стало страшно. Казалось, все смотрят на нее и думают: «Это приемная дочь свергнутого лидера». И Саске, должно быть, ощущал то же самое.
Через несколько дней после рокового собрания Микото попросила Сараду отводить Саске в академию и забирать обратно: она боялась отпускать его гулять одного по кварталу. Казалось бы, ну сменилась власть в клане Учиха. И что? Но материнский инстинкт подсказывал бабушке, что на ее сына может обрушиться ненависть, направленная на мужа.
Угрюмый Саске шагал рядом с Сарадой, перекинув через плечо сумку. Они вышли из квартала и направились к академии. Дома были залиты слепящим солнцем, но на улицах все еще стоял свежий утренний воздух, от которого по коже пробегал мороз.
— Ты не опоздаешь на миссию? — хмуро спросил папа.
Ему было неприятно, что в школу его сопровождает девчонка, будто он сам не может постоять за себя.
— У меня сегодня нет миссий, только тренировка.
Папа принял ответ и замолчал.
— Ты не опоздаешь на тренировку? — спросил он снова с нескрываемым раздражением.
— Слушай, это не я придумала. Меня попросила Микото-сан.
— Лучше бы попросила нии-сана.
— У него дел явно больше, чем у меня. Ему некогда.
— Да уж, — буркнул Саске.
Сарада остановилась за оградой академии и наблюдала, как насупленный маленький папа идет к дверям.
Вот же вредный.
Проводив Саске, она отправилась на третий полигон. Там они договорились встретиться с Генмой-сенсеем и ребятами. Тренировка вдохновляла Сараду больше, чем миссии. Она наивно полагала, что в прошлом миссии будут суровее, но их все так же посылали ловить котов и полоть огороды.
Я сыта по горло этими кошками.
Возмущаться о том, что ей дают несерьезные миссии — это было так по-детски. Но Сарада успела закончить достаточно миссий ранга D в будущем и вступала в схватки с серьезными соперниками еще до окончания академии. Оба ее напарника из Команды Девять были в разы слабее, и Сарада откровенно скучала.
На место встречи она пришла не первой. В тени тренировочного бревна уже сидел, скрестив ноги, молчаливый Ёро.
— Привет, — сказала Сарада.
Ёро поднял на нее взгляд и молча кивнул.
Неужели он все еще дуется? Черт, знала бы, что меня кинет с ним в команду — выбирала бы иллюзию помягче.
Ни Генмы-сенсея, ни Ходэки все не было. Присутствие молчащего Ёро давило на Сараду, и, наконец, она не выдержала.
— Слушай. Ты все еще злишься на меня?
В глазах Ёро читался вопрос.
— За то, что случилось на выпускном, — подсказала она.