Следующая комната. Домохозяйка, лишившись дара речи от ужаса, вжималась спиной в плиту. Итачи поймал ее в гендзюцу и вонзил в сердце меч. Поднялся на второй этаж. Ребенок, чуть старше Саске даже не проснулся, он умер мгновенно.
На очереди был дом Яширо. Итачи вошел в прихожую и увидел на полу в луже крови труп черноволосой девушки. Здесь уже поработал Мадара. Но на втором этаже ощущалась чья-то чакра, не Яширо. В темной комнате, зажав в каждой руке по кунаю, его ждал молодой генин.
Где я видел тебя? Точно. Тот раз, когда патрульные донимали Саске и Сараду, этот парень пытался защитить ее. Плохо пытался.
Итачи погасил шаринган, давая глазам время хоть немного восстановиться. Мичи ударил правой рукой, левой… Даже не используя додзюцу, Итачи запросто ушел от его атак, перехватил кунаи противника и забрал себе.
Слишком медленно.
Удар локтем в солнечное сплетение откинул мальчика к спинке кровати.
— Где глава?
— Кто? — задыхаясь выдавил мальчишка.
— Глава клана. Яширо. Где он?
— Я не знаю.
Итачи ударил его в живот кулаком и снова посмотрел в глаза. Нет, этот действительно не знал. Он замахнулся, чтобы убить Мичи.
— Так вот какой ты, — вымолвил парень, кривясь от боли, — сводный брат Сарады.
Итачи занес было руку с отобранным кунаем, но остановился в сантиметре от горла своей жертвы.
— Какой?
— Вы похожи. Не знаю как, но…
В раскосых глазах Мичи блуждал страх смерти вперемешку с каким-то непонятным чувством, будто в свой смертный час он прозрел и осознал нечто очень важное для себя.
Итачи, уже с час как не ощущал в груди ничего, кроме вакуума, но сейчас его прошиб холодный пот.
Мы похожи.
— Внешне?
— Не только, — Мичи, затаив дыхание, косился на кунай у своей шеи. — Всем.
Итачи, сцепив зубы, перерезал ему горло. Мичи захлебывался кровью, тщетно пытаясь вдохнуть.
Всем. Неужели ты можешь представить Сараду, которая также хладнокровно бы отнимала у тебя жизнь?
На лестнице послышались шаги. Итачи мгновенно активировал додзюцу. В просвете двери мелькнула тень и, заметив, умирающего племянника и убийцу над ним, — бросилась бежать. Спотыкаясь, скатилась по лестнице в несколько прыжков, вылетела на улицу и стала удирать от своего палача по детской площадке в ближайшем сквере. Мужчина с белыми волосами, Учиха Яширо.
Итачи преследовал свою жертву. Яширо пятился, путаясь в собственных ногах и хватаясь руками за опоры качелей. Он с таким отчаянием метался по детской площадке…
Как же ты жалок. И это тебя избрали лидером вместо моего отца?
Яширо споткнулся и растянулся на песке. Итачи извлек из ножен меч и ледяным тоном объявил:
— Сдавайся.
Яширо дрожал.
— Т-ты ничего… Это не поможет. Меня бессмысленно убивать. Есть другой лидер, даже Фугаку-тайчо не знал о нем. Меня контролировали.
— Боги, у тебя даже сейчас не хватает смелости взять на себя ответственность. Глава клана Учиха трусливо прячется за чужими спинами. До чего же… паршиво!
Вместо того чтобы встать на защиту остатков клана, лидер вымаливал право на жизнь у мальчишки, которого еще совсем недавно с позором прогнал с собрания.
— Ты должен мне поверить! Это все…
Рядом с Итачи материализовался Мадара.
— Ты?! — неверяще выпалил Яширо.
— Хм, давно не виделись. Пару дней как, да? — сказал Мадара.
Яширо крупно дрожал.
— Но почему?!
— Итачи, ты позвал меня из-за этой чепухи?
Они договорились, что в случае необходимости Итачи выпустит чакру и Мадара в тот же миг возникнет рядом с ним. Итачи воспользовался этой уловкой, чтобы продемонстрировать Яширо реальное положение вещей.
— Я просто выбрал Итачи, а не тебя. Вот и все, — сказал Мадара. — Э-э, все, что я могу тебе посоветовать… попробуй побороться за свою жизнь.
— П-подож…
— Ладно, Итачи, заканчивай здесь сам. Я пошел работать дальше.
Он исчез, засосав свое тело в отверстие маски. Итачи, склонил голову, глядя на трясущегося от страха Яширо.
— Я… я… ос-становлю… Мы остановим восстание! Будет все, как ты хочешь.
— Пытаешься спасти свой зад?
— Пожалуйста, Итачи! Учиха Итачи!
Яширо выглядел максимально ничтожно. Если бы он не пошел на поводу у Мадары и не вернул клан на тропу мятежа, план Шисуи сработал бы. Все завершилось бы мирно. В пустой душе Итачи, вырезавшего добрую часть своего клана, закипала крепкая ледяная ненависть и незнакомая прежде жажда убийства. Он никогда не хотел убивать. Он убивал по приказу, по нужде, переступая через свою добрую натуру, и желание причинить человеку неземные страдания было для него новым.
— Встань, — скомандовал он.
Узкие глазки Яширо распахнулись настолько широко, насколько вообще возможно.
— Ты шиноби, — бесстрастно продолжал Итачи. — Встань и сражайся, черт подери.
Яширо промолчал.
— У тебя совсем нет гордости?
Трясущийся от страха он с трудом поднялся на ноги и покачал головой.
— Не стоит недооценивать меня.
Жалкое ничтожество. Как же я ненавижу тебя.
— Это просто слова. Как насчет подкрепить их действиями? Может, ты наконец нападешь?
Шаринган Итачи уловил движение чакры в теле Яширо. Тот попытался погрузить его в гендзюцу и быстро сложил печати.
Стихия Огня.
Яширо глубоко вдохнул, надув щеки. Никакой техники не последовало. Он просто выдохнул воздух обратно.
— Ну. И где? — спросил Итачи.
— А?
Итачи холодно наблюдал за ним.
— Ты настолько испугался, что не заметил моего гендзюцу. Я поймал тебя в иллюзию в тот момент, когда ты падал.
Яширо трясся.
— Я не просто так сказал тебе сражаться. Я хотел, чтобы ты почувствовал, насколько ты на самом деле беспомощен. Как ты только собирался выступить против деревни, а, Яширо?
Итачи не заботился о том, что перед ним стоит человек, старше его по возрасту и выше по статусу. В тот момент, когда в кабинете Данзо впервые прозвучал намек на уничтожение клана Учиха, Итачи ощутил, что он вправе решать, как ему с кем разговаривать, невзирая на нормы этикета. Тогда он велел Данзо заткнуться, а сейчас спокойно гнобил лидера некогда самого мощного клана деревни Скрытого Листа.
— Вы все недооценивали Коноху. И меня.
Яширо был бледен от ужаса, он застыл перед ним, словно кролик перед удавом.
— Мангеке Шаринган, — вымолвил Итачи и добавил, словно приговор: — Цукуеми.
Новые глаза, новая техника, полученная чуть больше часа назад после убийства Изуми. Теперь Итачи понимал, о чем говорил Шисуи, когда настаивал, что ему не нужна эта сила.
Яширо провалился в океан тьмы. Он беспомощно озирался, но ничего не видел, слышал лишь голос своего палача — Итачи позаботился об этом.
— Из-за тебя я собственными руками убил человека, которого любил. И еще нескольких родных убью после, вслед за тобой. А все из-за твоей беспросветной трусости и невежества.
— Где я?
Яширо будто не слышал его слов.
— Я полностью контролирую этот мир: и время, и пространство. Это ад, который я сотворил специально для тебя, Яширо.
Океан мрака расступился по воле Итачи. Жертва наконец увидела его.
— Итак. Приступим. Нам спешить некуда.
Итачи протянул руку, и тело Яширо приподнялось над нижней границей пространства. Руки распластались. Его, словно магнитом, притянуло к деревянному кресту, созданному воображением. Итачи неторопливо вытащил из ножен за спиной меч и вонзил в живот Яширо. Тот закричал. Боль здесь была самой настоящей и волей Итачи могла длиться вечность.
— Я не дам умереть тебе так просто, — сказал он спокойно. — Ты не заслужил.
Он снова вытащил из-за спины меч.
Яширо орал и визжал, до хрипоты надрывая горло, а Итачи с наслаждением ковырялся клинком у него во внутренностях и с удивлением осознавал, что действительно получает от этого удовольствие. Он мстил. За Изуми и за всех Учиха, убитых им этой ночью. Боль, давно превысившая порог чувствительности и пробурившая в его сердце дыру в бездну, сейчас устремилась обратно и волей Итачи обрушилась на Яширо.
— Это была разминка. Настоящей боли ты еще не чувствовал.
Секунда в реальном мире могла тянуться сутками в Цукуеми Итачи. С тела Яширо ручьями лилась кровь. Примагниченный к кресту, он походил на ежа, ощетинившегося мечами.
— П-пожалуйста, умоляю… Убей меня. Убей меня!
— Рано, — спокойно оповестил Итачи. — Ты взял на себя ответственность за клан Учиха. Теперь страдай. Почувствуй их боль. Как лидеру я отмерю тебе с лихвой за каждого.
— Я осознал. Убей меня! Убе-ей!
В руке появился новый меч.
— Нет.
…прекратил действие Цукуеми. Яширо, пуская слюну, растянулся в песке детской площадки. Итачи полностью разрушил его разум, а тело без разума существовать не может. У клана Учиха больше не было лидера.
Глава 30. Маска обезьяны
30
«Ведь столь тонкий расчет, как тот, о котором ты мне поведал, невозможно сделать, не зная — вернее, не чувствуя наперед, куда протянутся от каждого нового узла нити судеб. А для этого… для этого обыденного знания недостаточно!»© Генри Лайон Олди
Если поначалу Сараде казалось, что стоит сказать кому-то хоть слово или попасться на глаза, и весь мир рассыплется, как карточный домик, то со временем до нее наконец дошло, о чем говорило божество. Мир не хотел меняться. И просто желания изменить его было мало. Сарада чувствовала себя крупинкой, что попала между шестерней гигантского механизма. Ее просто перемалывало. Силы, направляющие мир прежним путем, были слишком сильны, и даже Итачи, знавший будущее, не мог ничего изменить.
Можно было сбить мир с курса, можно. Сарада догадывалась, что достаточно одной мелочи, казалось бы, не имеющей отношения к преступным намерениям клана, чтобы уверенно работающий механизм застыл в ступоре, скрипя и выпуская клубы черного дыма, а затем стал вращаться в обратную сторону. Дуновение ветра, забытый дома подсумок, помидоры в мисо-супе на завтрак у Яширо, случайное слово, книга, переставленная с одного места на другое, камень, упавший с монумента Хокаге на голову какой-то крысе. Мелочь… Но невозможно было рассчитать, какая именно. Бьякуган Хьюга видел течение чакры и ключевые точки, тэнкецу. Для того, чтобы задать миру новый курс, нужно было обладать даром, подобным бьякугану, но только куда более масштабным: видеть узлы сплетения судеб, знать, чем обернется любая случайность, свободно прогуливаться по времени, удерживая в сознании немыслимый объем информации. Человеческий разум не был способен на такое. Но Сарада смутно осознавала, что способен разум божества.