— Учиха! Руки — на живот.
— Я так не привык, — ответил Шисуи. — Я — шиноби. Я чувствую себя неуютно, когда не могу контролировать ситуацию.
— Сам виноват, — отрезала Кирэй. — Щадил бы глаза…
Шисуи поджал губы и сложил руки в замке на живот, но не в знак покорности, а в знак протеста. Обиделся, что ли? Девушка через плечо взглянула на Сараду:
— Я слышала, как хлопнула дверь. Саске вернулся?
— Да. Он у себя.
— Значит, он следующий.
Кирэй, возвращаясь с дежурства в больнице, снизошла до того, чтобы навестить их. Она подлечила Сараде раненую руку и костяшки пальцев, долго колдовала над глазами Шисуи, а теперь собиралась привести в порядок и Саске.
— Так, Учиха, — командным тоном объявила Кирэй. — Ты никуда не выходишь. Запомнил?
Шисуи демонстративно молчал. То ли показывал свою обиду за то, что ему запретили шарить руками в воздухе, то ли планировал активно гулять по деревне, но спорить с Кирэй сейчас не хотел.
— Не слышу ответа, — в голосе девушки послышалась угроза.
— Скоро похороны, — сухо ответил Шисуи.
«Значит, все-таки второе. Не хотел спорить», — поняла Сарада.
— Меня не волнует. Ты остаешься лежать. Дальше, чем по квартире, я тебе перемещаться запрещаю.
— Это мне решать.
— Не тебе. Зная тебя, ты или глаза свои прогуляешь, или убьешься вслепую. Полдеревни в руинах.
Кирэй вновь обернулась на Сараду.
— Ты. Иди сюда.
Эта девушка выводила ее из себя. Было в Кирэй что-то стервозное, отчего у Сарады моментально возникла к ней антипатия. Еще с той встречи в прошлом, после пыток Данзо, но тогда Сарада еще не успела отойти от шока, и ей было не до Кирэй. А сейчас подружка Шисуи заявилась к ним в квартиру на правах хозяйки, командовала Сарадой, отчитывала Шисуи, словно он был сопливым ребенком. Завела свою грязную волчицу, не удосужившись вытереть ей лапы, и разговаривала таким тоном, словно теперь все Учиха перед ней в долгу.
Если ты медик, это еще не дает тебе никаких прав хозяйничать у нас в квартире, шаннаро!
В доме Учиха могли командовать только три женщины: покойная бабушка Микото; мама, которую в клан еще никто не принял, да и, судя по их отношениям с Саске, не особо собирался, и сама Сарада. Сейчас Сарада была в своем праве — это был ее дом. Как женщина, здесь могла распоряжаться только она, и никак не эта дама из клана Инузука.
Что только Шисуи-сан нашел в ней?
Бесспорно, Кирэй была очень красива, но колючий характер и командирский тон сводили на нет всю ее красоту. Саске, будь он хозяином в доме, такую барышню моментально бы выставил. Еще и наорал бы на нее знатно. Как правило, отец относился к окружающим с презрительным пренебрежением, но Сарада уже отлично выучила, что, если Саске довести, он превращается в нечто буйное и яростное, чем-то похожее на Наруто, если бы тому вдруг объявили, что Ичираку Рамен закрывают навсегда.
Шисуи разъяренным Сарада не видела ни разу. Судя по всему, и на Кирэй он никогда не срывался, даже сейчас выражал свое негодование молчаливым протестом. Поразительное терпение.
Сарада нехотя шагнула ближе к кровати.
— Гляди сюда. В этой банке — лекарство. Разбавляй водой в какой-нибудь пиале: четыре части воды, одна часть средства. Смачиваешь компресс каждые пятнадцать минут и кладешь ему обратно на глаза. Поняла?
Сарада кивнула. Кирэй так уверенно рассуждала о том, как лечить Шисуи, что Сарада почувствовала себя ущербной. Область медицины всегда казалась ей какой-то далекой и непонятной. Это насколько хорошо нужно было понимать, что происходит с глазами Шисуи? Разбираться в свойствах трав, настоев, да и прочих препаратов…
— Ночью тоже. Первые сутки это должно быть часто, а сам он не сможет.
— Смогу, — буркнул Шисуи.
— Ты заснешь, — отрезала Кирэй. — Дальше. Следишь, чтобы он не выходил из квартиры. Если я увижу его разгуливающим по деревне, я вырву руки вначале ему, а потом тебе. Усекла?
Сарада сглотнула, с трудом выдерживая острый взгляд Кирэй, и не моргала. Глаза начинали уже слезиться, но позволить себе отвести взгляд первой Сарада не могла: она любым способом собиралась доказать этой ведьме, кто здесь хозяйка.
— У-сек-ла?
— Да, — ответила Сарада.
— Вот и славно.
Кирэй отвела взгляд первой, но торжества победы Сарада не ощутила. Девушка-медик умудрилась сделать это настолько небрежно, словно игра в гляделки ее не занимала, и тратить время на какую-то малявку не было нужды.
— Пойду к Саске.
Она встала с кровати, собрала свою сумку и вышла в гостиную. В щели приоткрытой двери мелькнул линяющий бок волчицы.
****
В комнате было темно. Из широких балконных окон на пол лился слабый лунный свет. Сарада погрузила руки в холодную воду с лекарством и перенесла пропитавшийся бинт на глаза Шисуи. Парень зажмурился и дернулся, когда холодные капли попали ему на щеки и потекли прямо в уши. Сарада осторожно расправила компресс, чтобы он плотно прилегал к векам, и вытерла руки о полотенце на тумбе.
Рука Шисуи потянулась к ней, как давеча к Кирэй, но Сарада ее не оттолкнула. Их руки встретились, и пальцы Шисуи крепко сжали ее ладонь.
— Спасибо.
Сарада видела, как он улыбнулся в полутьме. Она накрыла его руку второй ладонью и слегка шевельнула большим пальцем, поглаживая.
— Что с твоими глазами?
— Мангеке.
— А мне запретил, Шисуи-сан, — сказала Сарада с легким укором.
— Да, — он помолчал и снова заговорил: — Я хочу… Хочу, чтобы вы с Саске нашли силу другим путем, как Джирайя-сама. Мангеке просто медленно убивает глаза, а Учиха, привыкший полагаться на шаринган, ослепнув, потеряет все.
— Любой шиноби, ослепнув, перестанет быть шиноби… — угрюмо ответила Сарада.
— Да. Но если будешь полагаться не на силу глаз — останешься в строю до таких лет, как Третий, — Шисуи сделал паузу, будто в знак памяти о погибшем Хокаге. — А будешь использовать Мангеке — ослепнешь еще молодой.
Сарада притихла.
— Как прошел твой день, девочка? — спросил он уже веселее. — Раз уж тебе велели сидеть со мной всю ночь, придется развлекать тебя разговорами.
Сарада не торопилась отвечать. Ее грызла совесть.
— Шисуи-сан… Я чувствую себя виноватой.
— Почему?
— Я ведь знала, что все так будет. Что Орочимару нападет на Лист, что Третий погибнет… Знала и не сказала. А если бы сказала, быть может…
— Что «быть может»? Спасла бы Третьего?
— Ну… Да. Эти люди, которых будут хоронить, и Сандайме могли бы остаться в живых. Я ведь знала…
Пальцы Шисуи крепко сжали ее руку.
— Мы не такие глупые, девочка. Мы тоже знали.
Сарада с удивлением взглянула на него, но вместо привычного теплого взгляда увидела лишь светлый прямоугольник компресса. Шисуи ухмыльнулся, будто почувствовал, что она смотрит.
— Но откуда?
— Оттуда. Знали мы, поэтому я и пошел на стену в день боя Саске. Деревня ожидала удара. О том, что это Орочимару, мы тоже знали. А Третий… Он сам принял такое решение. Ему не было нужды умирать, но он отдал свою жизнь ради будущего Конохи.
Сарада молча переваривала услышанное.
— Значит… Ты знал, что я знаю? — спросила она наконец.
Шисуи хмыкнул.
— Это было очевидно, девочка.
— Спасибо, Шисуи-сан.
С плеч будто свалился тяжелый груз. Ей стало гораздо легче.
Сарада сидела на полу, прижавшись боком к кровати Шисуи. В конце концов не выдержала и легла щекой на покрывало. Ночь казалась бесконечной. Рассвет почему-то задерживался, возможно, из-за туч, которые бродили в небе еще со вчерашнего дня.
Глаза слипались, но спать было нельзя.
— Я вот что думаю…
— М-м?
Шисуи все еще не спал.
— Волна. Ее почему-то нет.
— Какая волна?
— Временная.
Сарада облизнула губы.
— Те волны, которые перекидывают меня во времени. Первая была на следующий день после нападения Кьюби. Вторая… когда… Ну… Когда Итачи…
— Я понял.
— Волны как-то связаны с трагедиями.
— Но во всем мире часто происходят трагедии. Не думаю…
— Нет, именно те трагедии, в которых как-то замешана я сама. И мне немного страшно. Что, если придет новая волна и я… — Сарада запнулась.
— Боишься вернуться назад, в будущее? — снисходительно спросил Шисуи.
— Да. Я боюсь того, что увижу там. Что все окажется не так, как я бы хотела, а у меня уже не будет шанса ничего изменить. И в то же время, оставаясь здесь, в прошлом, я переживаю, что что-то нарушу.
Сарада зарылась пальцами в волосы.
— А-а! Почему так сложно?
— Я уже говорил, что будущее наверняка изменилось. И, Сарада, твои выводы не лишены логики, но ты кое-что упускаешь.
— Что? — удивилась девочка.
— В прошлый раз тебя ведь убили. Той самой катастрофой, вызвавшей волну, могла быть не трагедия клана Учиха, а просто твоя смерть. Ты родилась в будущем, и, судя по всему, не можешь умереть в прошлом до своего рождения. Может, останься ты в живых в тот раз, никакой «волны» бы не было вовсе?
Шисуи с каким-то странным скептицизмом произносил слово «волна». Но его рассуждения заинтересовали Сараду. Она о таком не задумывалась.
— После первой «волны» ты продержалась около года. Серьезный срок, девочка. За это время ты успела завести друзей, обрести семью, получить статус генина и вступить в команду. Ты понемногу втянулась в жизнь, создала узы, и мир перестал отторгать тебя. Мне кажется, сейчас не будет новой волны. Разве что тебя снова убьют, но я позабочусь о том, чтобы этого не случилось.
— Хорошо, если ты прав, — шепнула Сарада. — Потому что… Мне с вами нравится. Я знаю, это эгоистично, и мне бы поскорее отсюда убраться, но… Я никогда не чувствовала такого в будущем.
— Какого «такого»?
Сарада немного растерялась.
— Не знаю, как объяснить.
— Попробуй.
Она задумалась, подбирая слова.
— В будущем я была просто ребенком, и ко мне относились как к ребенку. Все: и мама, и отец, и Нана… а впрочем, неважно. Я жила в мире, который создали родители и их друзья, и они этот мир понимали, а вот я — не совсем. Они все пришли из какой-то другой эпохи.