Ладвик с яростью выкрикнул последнее слово так, что эхо заметалось по каменному залу совета. В это же мгновение рядом с первосвященником появился также одетый во все белое Альбер. В руках он держал то, что когда-то было безрукавкой самого Хольмгера, на которой оставили частицы своей крови все русы, прибывшие на остров. Архивариус поднял потемневший за многие века кусок кожи над головой, и в этот самый момент луч солнца, весь день скрывавшегося где-то в облаках, прорезал серую пелену и ярко осветил драгоценную реликвию. Восторженные крики раздались в зале. Готфрид понял, что в этот раз толпу переубедить он не сможет. Раз так, надо хотя бы ее возглавить.
Гартман вполне неплохо себя чувствовал, и мы вместе с ним направились ужинать в столовую. С учетом мнения нашего чудесного доктора, Матиас выделил нам из общих запасов бутылку красного вина. Говорят, оно способствует восстановлению кровяных телец. Я как штатный собутыльник профессора тоже претендовал на свою долю, а посему сбегал на кухню за штопором и откупорил бутылку. Оказалось, что я забыл взять бокалы, но Юрий Иосифович снисходительно махнул рукой и залпом осушил свой стакан компота. Не говоря ни слова, я придвинул ему и свой стакан.
— Думаешь, тебе так больше вина достанется? — Гартман опустошил второй стакан, в одно мгновение втянув в рот и сам компот, и бывшие на дне сухофрукты.
— Что вы, профессор, разве я могу вас так недооценивать? — Я разлил вино по стаканам. — Ваше здоровье!
Вино было недорогое, обычное столовое, разлитое в каком-то безымянном регионе Италии, однако на вкусе его это никак не отражалось.
— Замечательно, — Гартман тоже был доволен, — сегодняшний вечер мне нравится гораздо больше вчерашнего.
— Да уж, сегодня хотя бы в нас никто не стреляет. — Я отправил в рот кусочек шницеля.
— В нас, — фыркнул Юрий Иосифович, — не примазывайся к моему героическому ранению. Хватит того, что ты вино на халяву пьешь.
— Вот я вас коньяком не попрекаю, который вы у меня из-под кровати тырите. Кстати, такими темпами нам его на полгода никак не хватит. От силы еще на пару месяцев.
— Всегда можно найти какой-то выход, — Гартман был полон оптимизма, — говорят, местные делают неплохую самогонку, что-то вроде виски.
— Надо попробовать.
Гартман кивнул и придвинул к себе вторую тарелку.
— Кстати, о местных, если Зиверс со своей шайкой ни при чем, то тогда по-прежнему неизвестно, кто же расправился с бедолагой Алриком, а что еще важнее, неизвестно, кто стрелял мне в спину.
— Может быть, завтра что-то прояснится?
— А что может проясниться? — Гартман на мгновение перестал жевать. — Ты же сам говорил, что Готфрид не смог никого найти, а сейчас, когда все сошлось на нас, он и искать не будет. Во всяком случае, до завтра.
Как это всегда бывает, пожарная сигнализация сработала внезапно. Резкие, надрывные трели неслись со всех сторон. От неожиданности я вздрогнул и плеснул немного вина на стол. Гартман неодобрительно покосился на пролитое вино.
— Переводишь ценный продукт. Я думаю, сейчас выключат, наверное, какой-то балбес закурил в туалете.
Судя по всему, такого же мнения придерживались и остальные сидящие за столами. Неожиданно из-за дверей столовой послышался шум и взволнованные крики. В зал вбежал один из охранников. Он бросился к столу, за которым ужинали Зиверс и Дитрих, и, хотя он обращался по-немецки именно к Зиверсу, слова его услышали все находящиеся в просторном помещении.
— Напали. Местные напали на нас, — охранник тяжело, хрипло дышал, — они обстреливают базу горящими стрелами.
Зиверс стремительно вскочил с места. Его стул с грохотом ударился о пол.
— Все оставайтесь здесь, — громко выкрикнул Зиверс, — здесь вы в безопасности, в этом помещении нет окон на внешнюю сторону.
Все трое немцев бросились к выходу, столкнувшись в дверях с перепуганным Ларсеном.
— Клаус! — В голосе Матиаса слышалось отчаяние. — Что же нам теперь делать?
— Защищаться. — Зиверс сохранял привычное для него хладнокровие.
Сопровождаемый Ларсеном и охранниками, он исчез за дверью.
— Все явно пошло не по плану. — Я вопросительно смотрел на Гартмана, допивающего вино.
— Как знать, — пожал он плечами, — может, и по плану, разве что не по-нашему.
Ревущая сирена не смогла заглушить автоматную очередь, донесшуюся откуда-то сверху.
— Вот это уже совсем плохо, — Гартман с силой опустил пустой стакан на стол, — люди Зиверса с перепугу могут наворотить дел.
— А что, вы предпочитаете, чтобы нас утыкали стрелами?
— Я предпочитаю решить все без стрельбы, пока это возможно, — профессор встал, — если уже не поздно. Идем, надо найти Матиаса.
Не успели мы дойти до двери, как в столовую вбежал сам Ларсен.
— Нужны мужчины, человек десять. Надо попытаться потушить возгорания в комнатах на втором этаже.
Желающих набралось с избытком. Я тоже был в их числе. Каждый из нас получил по огнетушителю и обычные медицинские маски, которые, может быть, и препятствуют распространению гриппа, но вряд ли могли защитить нас от угарного газа. Матиас разбил нас на пары.
— Держаться строго по двое. Противогазов у нас нет, так что, если вдруг кому-то станет плохо, напарник должен иметь возможность помочь.
Мы бегом поднялись на второй этаж, где дым уже начал расползаться по коридору. Как оказалось, горящими стрелами были разбиты окна в четырех жилых комнатах. Именно в них и полыхал сейчас огонь. Ганс, один из охранников, объяснил нам, что надо делать:
— Открываем дверь в комнату, быстро заливаем все, что можем, из огнетушителя и выходим. Дверь вновь закрываем, чтобы дым не шел в здание. Понятно?
Мы дружно закивали.
— И не вздумайте открыть окна в коридоре, тяга будет такая, что уже ничем не потушишь.
Судя по всему, Ганс когда-то работал в пожарной дружине. Это вселяло оптимизм. На десять человек и четыре горящие комнаты у нас было всего две кувалды. Но этого нам вполне хватило. Ганс и еще кто-то, уже не помню, кто именно, мощным ударом выбивал замок на двери. Первый человек бросался к входу в охваченную огнем комнату, и, опустошив свой огнетушитель, отскакивал в сторону, ему на смену приходил второй. На нашей стороне было то, что комнаты были небольшие и содержимого двух огнетушителей хватало, чтобы полностью загасить пламя. Не знаю, сколько времени продолжалась эта отчаянная схватка, но завершилась она нашей полной победой. Я так наглотался дыма, что меня вывернуло прямо в коридоре, и еще не усвоенное организмом красное сухое оказалось на закопченном полу.
— Спускаемся вниз, быстро! — скомандовал Ганс. — Быстрее на воздух, вы все уже надышались.
Я бросил уже пустой огнетушитель и так же, как и все остальные, устремился к лестнице. Уже оказавшись внизу, я понял, что сигнализация перестала издавать свои ужасные вопли, очевидно, ее наконец отключили. Выстрелов тоже не было слышно. Неужели пронесло? Расталкивая остальных, Гартман устремился ко мне.
— Что-то ты бледный совсем. Плохо? — Он потянул меня к окну, выходящему во двор. — Дыши глубже.
— Ничего, уже нормально, вроде все потушили, — я глотал ртом воздух и никак не мог надышаться, — что нового?
— Вроде все более-менее, — вздохнул Гартман, — насколько возможно. Зиверс и Дитрих забрались на крышу и несколькими очередями отогнали нападавших. Матиас собирается идти на переговоры, вон сидит в столовой мастерит белый флаг.
— Он думает, местные знают, что это такое?
— Вот захотят узнать и выйдут поговорить, — резонно заметил профессор.
В коридоре появился Ларсен. С ручкой от швабры и прикрепленной к ней белой наволочкой он выглядел несколько комично даже в нынешней и без того странной ситуации, однако лицо его светилось самопожертвованием, а весь облик неожиданно напомнил мне героиню картины Делакруа, слава богу, грудь у Матиаса была прикрыта.
Ларсен, сопровождаемый Зиверсом, направился к выходу во двор. Я поспешил к ним наперерез.
— Матиас, вы что, серьезно собрались идти вместе с Зиверсом? — Я схватил шведа за рукав.
— Что вас не устраивает, Эдди? — Ларсен с неохотой остановился.
— Он стрелял в конунга, с вами не станут разговаривать в его присутствии. Скорее они попытаются захватить Зиверса или просто утыкают вас стрелами.
Ларсен с сомнением посмотрел на немца.
— Клаус, возможно, он прав.
К моему удивлению, Зиверс согласился.
— Я тоже не уверен, что мне стоит идти, — неожиданно Зиверс покраснел, — ты же понимаешь, дело не в страхе.
— О, Клаус, — рассмеялся Матиас, — ты все боишься потерять достоинство. Никто не сочтет тебя трусом. Но тебе сейчас действительно не стоит показываться им на глаза.
— Хорошо, — согласился Зиверс, — но будь осторожен. Я оставил на крыше Дитриха, он подстрахует тебя в случае чего. Жаль, у нас нет хорошей винтовки.
— Клаус, я прошу тебя, — Ларсен коснулся руки Зиверса, — хватит на сегодня стрельбы. Мы должны решить все миром. Обещай мне, что вы не будете стрелять первыми.
Зиверс кивнул. Он крепко пожал руку Ларсена и громко произнес:
— Я обещаю.
— Матиас, подождите, — я вновь остановил Ларсена, — возьмите меня с собой.
— Это еще зачем? Вы думаете, что на переговоры придет Фрея?
— Нет, конечно, но, если придет Готфрид или даже Торбьорн, я смогу их убедить. Раз уж Фрея от меня узнала про Дитриха, так, может быть, моим объяснениям они смогут поверить быстрее.
Ларсен нахмурился, было видно, что мое предложение его не очень впечатлило. На помощь мне пришел Гартман:
— Возьмите его, Матиас. У парня язык хорошо подвешен. Может, хоть раз от этого будет какая-то польза.
— Хорошо, — Ларсен согласился с явной неохотой, — но, Эдди, прошу вас, думайте до того, как что-то произнесете. После уже может быть поздно.
Мы вышли во двор, и Ларсен поднял над головой наше белое знамя. Медленно, словно похоронная процессия, мы прошли расстояние от крыльца до запертых ворот. Щелкнул замок, и Ларсен приоткрыл калитку.