ладонями. Отступила на шаг, а затем, чуть заикаясь произнесла, — Д-дрейк, увидимся потом, а п-пока мне п-пора.
Она тут же, со скоростью пули, забыв про усталость и, что только что умирала, унеслась в сторону раздевалок. Забавно, конечно, все эти нормы морали, каноны, устои. Как по мне, как хочешь, так и ходи.
Я снова посмотрел вниз, только теперь уже на свои белые шорты. Анюра прижималась ко мне не только грудью, поэтому шорты тоже пропитались потом. А так как трусы я под них не одевал, то теперь они, весьма рельефно облепив член, практически ничего не скрывали.
Пожав плечами, я, под косыми взглядами: заинтересованными — девушек и завистливыми — парней, с независимым видом пошел в раздевалку. Стесняться своего тела, какая ерунда, тем более там всё было уж точно не хуже чем у других.
Вот только совсем спокойно мне уйти не дали.
— Немедленно прикройся! — подлетела ко мне, горя возмущением, подружка Иванова, — совсем стыд потерял?!
Прожигала она своим взглядом мой выпирающий член с таким усердием, будто от этого он должен был немедленно и пристыженно куда-нибудь спрятаться.
Я оглядел с ног до головы девицу, чьи волосы словно наэлектризованные, привстали и распушились, её курносый нос, конопушки и тонкие губы, после чего обошел её по дуге и пошел дальше.
— Эй! — она почти оглушила меня своим воплем в спину, — как ты смеешь уходить?! У тебя же видно… видно…
— Не насмотрелась на него? — участливо поинтересовался я, ткнул пальцем в Иванова и Горшкова, — вон у тебя два молодца, попроси и они покажут тебе свои.
— Ах ты! — казалось ещё чуть-чуть и та закипит, а из ноздрей повалит пар, а Такаюки не вытерпел и вякнул:
— Ты обидел нашу подругу, ты за это ответишь!
Я нашел взглядом устало смотревшего на друзей Гаврилу и спросил:
— Эй, Горшков, тебе ещё не надоело встревать в неприятности из-за этих двоих?
Тот насупился, но ничего не ответил и отвернулся. Что ж, такой ответ был красноречивей любых слов. Надоело, да дружба не даёт послать подальше. Но это ненадолго, максимум на первые лет пятьдесят, потом научится отправлять таких друзей в пешее эротическое при первых же загонах.
Перестав обращать на них внимание, я скрылся в дверях раздевалки.
Интерлюдия 1
— А я говорю, идите нахрен! — распалившись орал старший шериф на набившихся к нему в кабинет журналистов, — никаких комментариев не будет. Валите из моего кабинета!
Практически вытолкав недовольную прессу в коридор, он посмотрел на вошедшую в этот самый момент в кабинет Небоходову, зло рявкнул:
— Чего тебе?!
— Там по делу о новом наркотике…
Восточнолесов тут же сделал страшное лицо, схватил Лику за кофточку и втащил глубже в кабинет, резко хлопнув дверью перед самым носом опять попытавшихся пролезть журналюг.
— Сильно на людях не распространяйся, — угрюмо буркнул он, поправляя сбившийся галстук и приглаживая ладонью волосы, — сама видишь, что творится. Так и ищут чтобы жареного в свою желтушную газетёнку утащить.
— А чего они здесь? — младший шериф, прижав папку к груди, невольно обернулась, посмотреть на дверь, за которой всё ещё бурлил хор недовольных голосов.
— Сенсацию пронюхали, — скривившись, словно сожрав лимон без кожуры, ответил Восточнолесов, — комментариев хотят.
— А что за сенсация?
— В клетке у нас сидит эта сенсация.
Климент Гаврилович уселся в кресло, откинулся на скрипнувшую спинку, тяжело вздохнул:
— Ох чую, боком нам это всё выйдет.
— Так вы скажите толком, что произошло-то?
Мужчина покосился неодобрительно на подчинённую, но затем устало махнул рукой и сказал:
— Ладно, всё-равно скоро во всех газетах будет, взяли мы тут одного, с наркотой.
— И? — непонимающе переспросила Лика, — постоянно же кого-то берём, в чём сенсация?
— В том, что там не героин, а выжимка из кактуса Пейот, или иначе мескалин, в приличном объёме, а нашли его у двадцатидвухлетнего старшего следователя при прокуратуре, у которого мама судья, а папа в администрации области. У меня тут до этих писак уже знаешь сколько народу было, пытались этого “мальчика из хорошей семьи” из камеры вытащить.
— А вы? — произнесла Небоходова, весьма впечатлённая услышанным.
— А я? Я послал их так же как и этих, — мужчина угрюмо замолчал, отвёл взгляд, разглядывая фикус в углу. После недолгой паузы, добавил, — зря, конечно, хрен бы с этим утырком малолетним, но понимаешь, что взбесило, — он сжал до хруста кулаки, весь сморщился, оскалившись, — что его в следаки засунули, потому что мальчик захотел, не потому, что он преступников ловить решил, а просто захотел себе звучное звание. Как же, старший следователь следственного комитета, и это считай, сразу по выходу с института. Ты думаешь, он первый раз мне в поле зрения попадал? Любитель красивой жизни. Нет, нехрен такому в органах делать.
— Но до суда дело вряд ли дойдёт, — произнесла задумчиво многоопытная младший шериф.
— Тут ты не права, — покачал головой Восточнолесов, — пресса раздует, на суд уйдёт, вот в суде, конечно, думаю оправдают, мама постарается, но по крайней мере этого мудака попрут со следкома, всё почище в рядах станет.
— Эм, — Лика нахмурила бровки, — а откуда пресса узнала, что вы его задержали?
— Откуда-то, — безразлично пожал плечами старший шериф.
— Ой, а это не вы, случайно, им сли…
Тут она резко замолчала, потому что наткнулась на резанувший холодом взгляд шефа. Сглотнула и продолжать не стала, тем более что ответ и так уже был ясен.
— Ладно, — чуть успокоившись, буркнул Восточнолесов, — что ты там принесла?
Ой, — спохватилась Лика, — точно, совсем из головы вылетело с этим старшим следователем. Я же нашла списки поступивших в академию в этом году.
— И? Есть там что интересное? — поинтересовался Климент Гаврилович.
— Эм, — замялась Небоходова, — возможно это случайность, но там он.
— Кто он? — не врубился сходу мужчина.
— Ну — ОН! — выделила голосом Лика, сделав многозначительное лицо.
Восточнолесов мгновенно перебрал в голове десяток самых влиятельных людей города, но понять кого так загадочно называет девушка, не смог, потому что ни один из известных ему лиц ну никак не годился в студенты магической академии.
Видя непонимание на его лице, младший шериф вздохнула и ответила сама:
— Рассказов, шеф, это Рассказов.
Услышав фамилию, Восточнолесов мгновенно вспомнил хитрого и наглого парня-аристократа устроившего балаган в управлении и ловко воспользовавшегося ими и старшим шерифом в частности, для решения своих малопонятных проблем.
Отчего-то этому Рассказову необходимо было перестать быть наследником рода — вспомнил старший шериф свои, никому, впрочем, не озвучиваемые догадки.
— Но это может быть совпадение… — снова неуверенно повторила Лика.
— Если бы речь шла про кого-то другого, я бы может и подумал про совпадение, — хмуро возразил Восточнолесов, — а так…
Тут внезапно дверь кабинета распахнулась и в него вошла пара мужчин в деловых чёрных костюмах, чёрных очках и галстуках.
— Эй, — прозвучал недовольный окрик Климента Гавриловича, — вы кто такие, кто вам дал право сюда врываться?
— ИСБ, седьмой отдел, — произнёс первый, доставая корочки с матово сверкнувшим на обложке двуглавым орлом, — мы забираем у вас дело.
— А, — зло ухмыльнулся Восточнолесов, — за старшим следователем пришли, но знайте, пресса уже в курсе, поэтому по-тихому на тормозах спустить не удастся.
— Меня не интересует старший следователь, — также с железобетонной уверенностью произнёс мужчина в чёрном, — мы забираем дело по новому наркотику, которым занимается младший шериф Небоходова.
Тут чёрные очки обеих фигур повернулись к девушке, но та, отступив на пару шагов, ещё сильнее сжала папку в руках и помотала головой.
— Вам не стоит упрямиться, — начал вроде как даже увещевать её сотрудник имперской службы безопасности, — тем более в академию вам не попасть. А значит расследование всё равно зайдёт в тупик. Поэтому папку мне и можете забыть о том, что это дело существовало.
— Лика, отдай им папку, — узнав, что ИСБ не покушается на его задержанного, Восточнолесов готов был распрощаться с чем угодно.
— Но как, Климент Гаврилович? — чуть не плача произнесла Небоходова, — это же моё дело, я же уже почти подобралась…
— Не спорь! — рявкнул мужчина, — сказал отдать, значит отдать.
Спустя минуту папка перекочевала из рук в руки и кабинет опустел.
— Ну почему?.. — скуксилась Лика, — что за несправедливость?
— Лика, Лика… — Восточнолесов вздохнул, — пойми, если имперская безопасность что-то хочет, ей это надо обязательно дать, иначе она возьмёт сама.
— Мне кажется, — со всхлипом ответила девушка, — что эта поговорка была про женщин.
— Имперской безопасности тоже подходит, — ответил тот, — и вообще, забудь уже, Рассказов теперь их головная боль, можешь вздохнуть свободно.
— Я постараюсь, шеф.
Глава 15
— Исполать, Юпитер Фёдорович, — вежливо произнёс я, проходя мимо Угрюмого.
— И тебе не хворать, — буркнул тот в ответ, подметая полами плаща каменный пол, в том самом закутке где был один из тайных проходов в нашу тайную комнату.
Второй день, вечером я пытался проникнуть в клуб физики, и второй день подряд натыкался тут на вынюхивающего что-то боевика.
“Всё, место спалено, — подумал я, — нужен другой маршрут”.
Благо тайных проходов тут было как дырок в швейцарском сыре, на любой вкус. Однако Угрюмый не спроста ошивался именно тут. Где-то мои одноклубники спалились. Не я, понятное дело. С моими навыками конспирации, слежки и контрслежки выработавшимися за долгую жизнь, практически любое наблюдение я бы заметил, нет, накосячил кто-то другой.
Поэтому, дождавшись конца занятий я объявил, встав перед группой:
— Так, после ужина все собираемся на галечном пляже, за северными воротами. Нужно кое что обсудить.