– Помилосердствуй, Агнесса. Ведь и тебе это в голову не приходило. Ты организовала ей курс лечения. Ты сделала все, что могла. Кто бы предположил, что Марла начнет воровать детей?
Вернулся Джилл.
– Джек, хочешь выпить?
– Нет, спасибо. – Врач покачал головой.
– Как она? – спросила у мужа Агнесса.
– Я сказал, что в холодильнике остались спагетти «болоньезе», и она захотела поесть. Это ее любимое кушанье сейчас разогревается в микроволновке. Так что ты думаешь, Джек?
– Ума не приложу. Хорошо бы привлечь другого психиатра. Боже упаси, но если полиция выдвинет против Марлы обвинение, придется строить стратегию защиты, и ее психическое состояние сыграет нам на руку.
– Поговорю с доктором Френкелем, – пообещала Агнесса. – Марла наблюдается у него почти десять месяцев. Не сомневаюсь, он заявит все, что нам нужно.
– Лучше бы найти человека, который никак не связан с твоей больницей, – предложил Джилл. – А Френкель – врач вашего психиатрического отделения. И если дело, как предполагает Джек, кончится судом, это может сыграть против Марлы. Свидетельские показания Френкеля будут подмочены тем, что он твой коллега.
На кухне тренькнула микроволновка.
– Сейчас вернусь, – сказал Джилл и скрылся за дверью.
Стерджес открыл было рот, собираясь что-то сказать, но тут с кухни раздался крик Джилла:
– Господи, Марла!
Мать и доктор бросились на кухню. Джилл стоял по одну сторону стола, по другую Марла целила себе в левое запястье острием ножа для разделки мяса.
– Не подходите!
– Сейчас же положи! – потребовала Агнесса.
Дочь не повиновалась. Она посмотрела на мать и Стерджеса, и те заметили, что ее щеки в слезах.
– Ну почему? – воскликнула она.
– Солнышко, положи нож, – уже мягче попросила Агнесса.
– Почему вы позволили моему ребенку умереть?
Стерджес кашлянул и тихо сказал:
– Марла, мы сделали все, что могли. Это правда.
– Я тебе сочувствую, – добавила мать. – Ты не представляешь, как переживаю.
– Вы должны были спасти моего ребенка.
– Это было нашим самым большим желанием. Могу сказать одно: такова была воля Божья.
Джилл медленно обходил стол, стараясь сократить расстояние между собой и дочерью.
– Почему Бог не позволил, чтобы моя девочка осталась со мной? Почему он такой злой?
– Есть такие вещи, которые нам понять не дано, – ответил отец. – В мире происходит много ужасного, но нам надо продолжать жить. Это трудно, но мы тебе поможем. Рассчитывай на нас. Я тебя очень люблю.
– И я тоже, – добавила Агнесса.
– Она была такая красивая. Просто изумительная, – пробормотала Марла. – Правда, мама? Совершенно изумительная. Я закрываю глаза и пытаюсь ее представить, но это очень трудно.
– Да. Именно так. Совершенно изумительная.
Марла посмотрела на отца и попросила:
– Не подходи.
Он замер.
– Дорогая, положи, пожалуйста, нож. Доктор Стерджес даст тебе лекарство, и тебе станет легче.
– Я тебе помогу, – кивнул доктор. – Позволь нам тебе помочь, Марла.
– Меня упрячут в тюрьму. Посадят за решетку.
– Нет-нет, моя милая, мы этого не допустим! – воскликнула Агнесса. – Наймем лучших адвокатов. Если Натали не справится, найдем другого.
– Сделаем все, что нужно, дорогая, – подтвердил отец. – Чего бы это ни стоило.
– Ничего не получится. – Марла поднесла лезвие к запястью и чиркнула по руке.
– Нет! – Агнесса от ужаса закрыла ладонями рот.
Джилл бросился вперед и схватил дочь за правую руку. Вырывать оружие не потребовалось – Марла не сопротивлялась, и нож звякнул о пол, чуть не угодив в ботинок отца.
Марла уронила левую руку. Кровь, словно темно-красная краска, залила ладонь и капала с пальцев.
Стерджес схватил висящее на ручке духовки кухонное полотенце и обернул вокруг запястья раненой. Джилл крепко держал. А Агнесса, так и не отняв рук от губ, стояла, не в силах пошевелиться, и с ужасом наблюдала за происходящим.
– Набирай девятьсот одиннадцать! – крикнул ей Стерджес. – Вызывай «скорую»!
Она кинулась к телефону, схватила трубку и набрала номер.
Марла впервые после того, как у нее отобрали Мэтью, улыбнулась.
Глава 23
Дэвид
Итан, должно быть, смотрел из окна спальни и видел, как я подъехал к дому на допотопном бабушкином «таурусе», потому что, когда я переступил порог, он уже ждал меня за дверью. Мать с отцом были на кухне, и он, не переживая, что его услышат, мог спокойно меня расспросить.
– Ну как, взял их? Взял часы?
Я без всяких эмоций покачал головой:
– Нет.
– Никого не оказалось дома?
– Они дома были. Мать Карла поговорила с ним, и он ей ответил, что часов не брал.
– Врет!
– Ясное дело, – кивнул я.
– Ты ей сказал, что он ее обманывает?
– Давай-ка выйдем. – Я вывел его на веранду, усадил в белое плетеное кресло, сам сел в другое. – Все усложнилось.
– Часы у него. Он врет.
– Если бы я это сказал его матери, она бы мне все равно не поверила. Представь: кто-то сюда приходит и заявляет, что ты украл у него какую-то вещь. Ты все отрицаешь. В итоге я поверю тебе, а не ему.
– Я не способен украсть, – не отступал Итан.
– Так-то оно так, но часы ты взял без разрешения, – напомнил я.
Сын на мгновение растерялся:
– Это была не кража. Я собирался их вернуть.
Я кивнул и положил ему руку на плечо.
– Послушай, родители не хотят признавать, что их дети способны на нехорошие поступки. Я, естественно, защищаю тебя. Мать Карла – своего сына.
– Ты говорил с Карлом?
– Нет.
– Почему?
Еще до нашего разговора я решил не упоминать о дробовике Саманты Уортингтон.
– Его мать предприняла все возможное, чтобы этого не случилось.
Итан сник.
– Как же теперь быть с дедой?
– Тебе придется ему все рассказать.
– Мне?
Я кивнул:
– Кому же еще?
– А ты не можешь?
Я покачал головой:
– Не я взял часы. Я пытался спасти твою шкуру, приятель, но у меня не получилось. Придется тебе отдуваться самому.
– Он нас не выставит из дома?
– Не выставит. Пошли его искать.
Мать стояла у стола и чистила картошку, стараясь не нагружать больную ногу.
– Где папа? – спросил я.
– Кажется, пошел в гараж, – ответила она. – Он весь день какой-то тихий. С утра был в норме, а потом как будто что-то пошло не так.
– Не заболел? – забеспокоился я. – Сердце не беспокоит?
Мать покачала головой:
– Дело не в этом. Сначала я подумала, что он злится на меня за то, что я была такой идиоткой и грохнулась с лестницы. Но потом решила, что это как-то связано с Уолденом. Взялся невесть откуда. Позвонил твоему отцу, зазвал выпить кофе. Помнишь Уолдена?
Я не помнил.
– Твой отец когда-то помог ему устроиться в органы городского управления. Ты наверняка не забыл тот ужасный случай с Оливией Фишер.
– Девушка, которую… – Итан стоял рядом, и я не закончил фразу. Девушка, которую зарезали у водопадов в парке. И хотя я вслух ничего не сказал, мать не сомневалась: я понял, о ком идет речь.
– Та самая. Она была дочерью Уолдена. А недавно умерла его жена. Бедняга. Уолден все еще работает на город и хотел задать твоему отцу несколько вопросов о том, как была организована работа в его времена. Только не спрашивай, что они обсуждали. Не знаю и знать не хочу. – Она посмотрела на Итана: – Что с твоим лицом?
– Ничего, – буркнул мальчик.
– Хочешь печенья?
– Спасибо, не хочу.
– Пошли искать деду, – позвал я.
Отец, как и предполагала мама, оказался в гараже. Гараж представлял собой отдельное здание позади дома и служил отцу второй мастерской. Зимой было трудно сохранить в нем тепло, и отец устроил себе место в подвале. Но в хорошую погоду подолгу здесь возился.
Мы застали его у верстака. Отец сортировал винты и раскладывал в десятки маленьких пластмассовых ячеек в ящике стола. Уж в этом ему равных не было.
– Привет, – поздоровался я.
– Мм… – промычал он, едва сознавая наше присутствие.
Итан послал мне тревожный взгляд, означавший «подходящее ли сейчас время?».
– Папа, тебя можно на секунду?
Он полуобернулся и посмотрел на нас. Не знаю, возможно ли такое, но он показался мне старше, чем за несколько часов до этого. Я сразу подумал о его сердце.
– В чем дело? – спросил он.
Я ткнул сына в плечо.
– Мне надо тебе кое-что сказать, – начал тот. – Только обещай не сердиться.
Отец с любопытством посмотрел на внука.
– В одном я не сомневаюсь: мою машину ты не разбил. Потому что не достаешь до педалей. Поскольку хуже этого быть ничего не может – выкладывай.
– Помнишь, я сегодня подрался с Карлом Уортингтоном?
– Да.
– Мы поссорились из-за часов твоего отца, которые ты держишь внизу в коробке вместе с другими вещами.
– Дальше, – произнес отец.
– Я типа оттуда их взял и отнес в школу, чтобы показать ребятам. А Карл отнял и не отдал. Ты меня прости, я понимаю, что не должен был так поступать, что надо было спросить твоего разрешения, а не тащить без спроса в класс. Я тебе за них заплачу.
Глаза отца потеплели.
– Так ты из-за этого подрался?
– Хотел у него вырвать, но он не отдал. Папа за ними ездил, но Карл соврал – сказал, что часов не брал. – Мальчик перевел дыхание. – Я понимаю, ничего такого бы не случилось, если бы я не вынес их из дома.
Отец несколько секунд молчал.
– Они все равно неправильно ходили. Люди совершают гораздо худшие поступки, чем ты. – Он потрепал Итана по щеке, задержал на мгновение руку, затем вернулся к своим винтам.
Мальчик был похож на заключенного камеры смертников, которого за две минуты до полуночи вызвал комендант. Я кивнул в сторону дома, давая понять, чтобы он оставил нас одних. Итан послушно удалился.
– Все в порядке, папа? – спросил я.
– Конечно. – Он так и остался стоять ко мне спиной.