– Нет. С какой стати?
– Вы не смотрели вечерние новости? В них рассказывали о женщине, которую насмерть зарезали на Бреконвуд-драйв.
В лице миссис Дилани что-то дрогнуло. Она слышала об убийстве.
– Ужасно. Но при чем Сарита?
– Сарита работала у них няней.
Женщина прижала к губам ладони.
– О боже!
– Удивительно, что в ваш дом еще не приходили полицейские. Но вам следует их ждать.
– Невероятно! Вы утверждаете, что Сарита имеет к этому какое-то отношение?
Я колебался.
– Убежден, что она может что-то об этом знать.
– Но если вы не из полиции, то кто такой? – с вызовом спросила она.
– Я расследую дело от имени заинтересованной стороны. – Более искусной уловки я на ходу придумать не мог. – Когда вы видели Сариту в последний раз?
– Пожалуй, вчера утром. Она, кажется, выходила на смену с шести до часу. У нее здесь четыре смены в неделю, по большей части с раннего утра. О других людях, у кого она работала, я ничего не знаю. Наверное, от них приходила сюда. А по выходным могла работать в любое время. Ужасно! Она не могла совершить ничего подобного. Сариту все любили.
– Вы сказали, что пытались ей звонить?
– У самой Сариты телефона нет. Я звонила ее домохозяйке. Та ответила, что ее жиличка съехала. – Миссис Дилани наклонилась ко мне: – Звучит подозрительно. Да?
– У нее есть друзья? Люди, которые могли бы сказать, где ее найти?
Женщина не отвечала. Я догадался, что она сразу кого-то вспомнила и сейчас размышляет, говорить мне или нет.
– Есть один, – наконец призналась она. – Мужчина, с которым, как мне кажется, она встречалась. Как бы это сказать… с которым у нее были отношения.
– Кто таков?
– Маршалл Кемпер. Один из наших уборщиков.
– Мне надо с ним поговорить.
Она колебалась, но затем решилась:
– Идите за мной.
Миссис Дилани вывела меня из вестибюля, мы прошли по коридору и спустились по лестнице в подвал. Миновали еще один коридор с трубами и воздуховодами, где раздавались звуки насосов и системы кондиционирования воздуха. Перед дверью с табличкой «Диспетчер» она остановилась и постучала. Секундой позже на пороге показался невысокий плотный чернокожий.
– Да?
– Мэнни, нам нужен Маршалл, – сказала миссис Дилани. – Где его можно найти?
– Обычно в это время он готовит мусоровоз. Но сегодня не как обычно. Маршалл недавно позвонил и сообщил, что заболел.
Миссис Дилани покосилась на меня.
– Мне нужен его адрес, – сказал я.
Глава 39
– У меня проблема, – сказал Билл Гейнор в трубку телефона на кухне, пока Мэтью, сидя на высоком стуле, набивал рот сухим завтраком «Чириоуз».
– Что за проблема? – спросил Джек Стерджес.
– Мне звонили. Кто-то требует деньги. Шантаж. Какой-то чертов вымогатель.
Гейнор повернулся к сыну спиной и понизил голос – он не хотел, чтобы Мэтью слышал брань. Чего доброго, начнет ругаться, прежде чем научится говорить слово «папа». «А слово „папа“ выучит прежде, чем скажет „мама“», – с грустью подумал он.
– Кто он?
– Вообрази, забыл представиться: мол, я такой-то, здешний шантажист. Но явно из тех, кто знает Сариту.
– Да ну?
– Я думал об этом. В последние недели Роз была какой-то странной. Наверное, каким-то образом узнала правду, и это на нее давило. Не могу утверждать – сужу по отдельным словам и тому, как она себя вела. Все пытаюсь догадаться, кто ее надоумил, кто помог все сложить воедино.
– Может, Сарита? – предположил Джек.
– Спрашиваю себя: могла ли она знать?
Стерджес задумался.
– Не исключено.
– Это бы многое объяснило. То, как все обернулось. Вымогатель намекал, что ему кое-что известно.
– Что он хочет?
– Пятьдесят тысяч.
– Боже праведный!
– У меня таких денег нет, – сказал Гейнор. – После того как я отвалил тебе сотню кусков, сам остался ни с чем. Даже Роз придется хоронить в кредит.
– Разреши мне подумать.
– Дай половину из того, что получил от меня. Взаймы. Я тебе верну. Поступят страховые возмещения.
– Страховка Розмари – миллион долларов, – кивнул доктор. – Твой вымогатель о ней явно не знал, иначе потребовал бы гораздо больше, чем пятьдесят тысяч.
– Вот видишь – у меня будет чем вернуть долг, как только компания выплатит деньги. Одолжи пятьдесят тысяч.
– Это… будет трудно. У меня их нет.
– Что ты такое говоришь? – сердито прошептал Гейнор, оглядываясь, чтобы убедиться, что сын не подавился «Чириоуз». – Разве можно спустить так быстро сто тысяч долларов?
– Мои финансовые аппетиты тебя не касаются, Билл, – огрызнулся Стерджес. – Если хочешь кого-то винить, оглянись на себя. Это тебе необходимо разобраться с проблемой. И разобраться быстро.
– Я же тебе сказал, что у меня нет денег. Может, ему не платить: пусть говорит что угодно и кому угодно? Полиция очень заинтересуется.
– Не шути так, Билл.
– Кто говорит, что я шучу? Если все выплывет наружу, мне останется сказать, что я ни о чем понятия не имел. Считал, что все законно и честно. Знаешь, за кем они придут? За тобой! Проигрался, Джек? Просадил все деньги? Хоть один цент из них пошел на то, о чем ты говорил? Что сделал с кругленькой суммой, когда получил в руки деньги?
– Помолчи! – приказал Стерджес. – Я пытаюсь найти выход.
– Только давай побыстрее. Он позвонит в половине одиннадцатого. Я должен явиться в банк к открытию. А если случится, что по причине смерти Роз счета заморожены или что-нибудь еще? Тогда я ни черта не смогу поделать.
– Скажешь, что деньги у тебя, – предложил доктор. – Как только позвонит, объявишь, что получил всю сумму.
– Но ее у меня не будет.
– Не важно. Как ты думаешь, этот тип с тобой знаком и может узнать тебя в лицо?
– Без понятия.
– Ты не узнал голос?
– Повторяю, Джек, я не знаю, кто он такой.
– Придется предположить, что он в курсе, как ты выглядишь, и потребует, чтобы именно ты пришел на встречу. Он не сказал, куда тебе нужно явиться?
– Нет. Наверное, объявит, когда позвонит в половине одиннадцатого.
– Надо все обдумать. Нужно выяснить, каким способом он захочет осуществить передачу денег. Наверняка в толпе, хотя нет – где-нибудь подальше, где нет камер, в уединенном месте. Это даже к лучшему. Как только узнаешь, звони мне. Ничего с ним не обсуждай – скажи, что на другой линии похоронное бюро. Что ты ему перезвонишь и вы все обсудите. И вот тогда мы решим, как все лучше устроить.
– Ты о чем, Джек? – спросил Гейнор. – Что ты задумал?
– Ты не станешь ему платить, но пусть думает, что получит всю сумму сполна.
– Как? Отдадим ему чемоданчик с нарезанной бумагой? Я что тебе, долбаный Джеймс Бонд? Подумай о Мэтью. Что, если он потребует прийти на передачу денег с ребенком?
– Соберись, Билл. Выслушай меня. Есть две вещи, которые необходимо сделать. Первая: заткнуть рот этому говнюку – чтобы он ясно понял, что ему ничего не светит. И вторая: выяснить, откуда он знает то, что знает. Если от Сариты, придется искать ее.
– Ее наверняка разыскивает полиция, – предположил Гейнор. – Готов поспорить, она залегла на дно – где-нибудь прячется.
– Пусть ищет, – кивнул Стерджес. – Но нам надо найти ее первыми.
Глава 40
Агнесса Пикенс ворвалась в административное здание городской больницы Промис-Фоллс и, шествуя к своему кабинету, громко, на весь коридор, позвала помощницу Кэрол Осгуд.
Та оторвалась от компьютера и подбежала к двери.
– Что, миссис Пикенс?
– Ко мне в кабинет! – приказала Агнесса.
Когда помощница появилась, она уже сидела за столом и жгла глазами дверь. Помощнице не было тридцати, и иногда Агнесса удивлялась, почему не завела себе кого-нибудь постарше. Но отсутствие у Кэрол жизненного опыта с лихвой компенсировалось ее преданностью. Она делала все, что ей приказывали, и исполняла мгновенно.
– Что произошло после того, как я вчера ушла? – Агнесса не пригласила Кэрол сесть и чуть подняла голову, чтобы смотреть ей прямо в глаза.
– На совещании совета?
– Где же еще? Конечно, на совещании совета. Ничего больше не происходило?
– Все разошлись. Вы вели заседание, и, как только ушли, все вернулись к своим обязанностям.
Агнесса удовлетворено кивнула:
– Именно это я хотела услышать. А то начала беспокоиться, что они могли продолжать совещаться без меня.
Кэрол покачала головой:
– Никто бы не посмел.
Агнесса прищурилась.
– Как тебя понимать?
Помощница испугалась.
– Я ничего плохого не имела в виду. Просто… все знают, что вы здесь главная, и никто не станет ничего предпринимать без вашего ведома. Я им сказала, что вы вскоре назначите новое заседание, но тогда еще никто не представлял, какие у вас неприятности.
– Мои дела здесь широко обсуждаются? – спросила Агнесса.
– Все за вас переживают. За вас и за Марлу. А я… я просто не могу…
– Кэрол?
Ее помощница закрыла лицо руками и расплакалась.
– Боже праведный, Кэрол!
– Простите, я пойду…
Агнесса встала, обошла стол, взяла помощницу за плечи и усадила на кожаный стул.
– Возьми платок. – Она вынула несколько штук из стоящей на полке коробки и протянула Кэрол. Та промокнула глаза и высморкалась. Скатала платок в шарик и мяла в руке. – Что с тобой, Кэрол?
– Ничего… ничего… Просто я ужасно за вас переживаю. Да, понимаю, здесь в больнице каждый день происходят трагедии, но когда несчастье случается с человеком, с которым работаешь и которого знаешь…
– Успокойся, – попросила Агнесса.
– Вы так прекрасно держитесь. Я вами восхищаюсь, не представляю, как вам это удается.
Агнесса пододвинула другой стул и села напротив, почти упершись коленями в колени Кэрол.
– Поверь мне, я совершенно издергалась. – Она положила руку на колено помощницы. – Вот уж не думала, что ты мне настолько сочувствуешь.
Кэрол подняла на нее покрасневшие глаза.