Тревор почувствовал, как у него екнуло внутри.
– Ты, наверное, не в курсе, что Ванденбурги мои давнишние друзья.
Молодой человек покачал головой.
– Я знал Патрицию – Триш – с пеленок. Милая девчушка выросла в очаровательную девушку. То, что приключилось между вами, позор.
– Я не понимаю… – Тревор сбился, не зная, что сказать. – Мне пора.
– Нет, ты останешься здесь. И вот что – закрой-ка дверь. Спасибо. Поговорим без свидетелей. – Финли сделал глоток своего сдобренного виски кофе. – Да, люди время от времени могут срываться. Презумпция невиновности. Ты ведь не хотел ее ударить.
– Это было…
– Случайностью? Я бы так не назвал. Было бы случайностью, если бы ты наехал ей на задницу тележкой в продуктовом магазине.
Тревор покраснел.
– Я же не хотел… я же извинился…
– Ты понял, как тебе повезло? – спросил Финли. – Что Триш не потащила тебя в суд? Могу сказать тебе точно: она об этом подумывала. – Бывший мэр помолчал. – Готов поспорить, ты даже не догадался, что работа в компании – вторая услуга, которую я тебе оказал.
– Не понимаю… – удивился Тревор.
– Триш для меня вроде племянницы. Я ее неофициальный дядя.
– Вы с ней говорили?
– Повторяю, мы с Ванденбургами много лет соседи. Когда ты ударил ее по лицу…
– Я не бил ее по лицу! Я…
– Когда ты ударил ее по лицу, она прибежала ко мне. Даффи и Милдред – родителям – рассказать побоялась. Даффи мог схватить ружье и снести тебе к черту голову. Мне же пообещала: «Ни один мужчина на свете больше не ударит меня». Триш решительная девушка. В тот момент ты для нее перестал существовать. Тебе вообще не светило, что она к тебе вернется. Ее интересовало одно: подавать или нет на тебя жалобу.
Тревор не сразу смог обрести голос.
– Все было так глупо. Дурацкий вышел спор. Я хотел вернуться в Германию, может, найти там работу. А она считала, что пора обосноваться здесь и устраивать жизнь. Начала меня осуждать, обвинила, что я не знаю, что с собой делать, размахивала руками. Мне показалось, что вот-вот отвесит мне затрещину. Я отмахнулся от нее и тыльной стороной ладони случайно задел сбоку по голове. Богом клянусь, не нарочно!
– То-то Триш мне сказала, что три дня не выходила из дома, ждала, когда сойдут синяки, – заметил Финли.
Тревор не нашелся с ответом.
– Она спросила моего совета, как ей поступить. Я сказал, что у нее есть все права подать на тебя в суд. Ведь ты на нее напал. И даже предложил пойти с ней в городскую полицию. Там, как ты знаешь, теперь заправляет женщина. Ей бы не понравился твой поступок. Но так же предупредил о подводных камнях. Главный – что твой отец полицейский детектив, и поэтому дело вызовет шум. Родители узнают о Триш такие детали, которые она хотела бы скрыть. Вывернут всю ее подноготную. Не то чтобы за ней водились какие-нибудь непристойности, но в суде самые невинные вещи обрастают грязью. Уж мне ли этого не знать.
Финли похлопал себя по бедрам и сполз со стола.
– Вот так-то.
– Почему вы меня наняли? – спросил Тревор.
– Почему нанял? – Лицо бывшего мэра излучало саму невинность. – Потому что ты славный молодой человек и тебе требовалась работа. Ты хорошо справляешься. Какие нужны еще мотивы?
– А как насчет моего отца?
– Что насчет твоего отца?
– Он сказал, вы меня наняли, чтобы подобраться к нему.
Финли покачал головой:
– Ну, это просто домыслы. Я ничего не имею против твоего отца. Он хороший человек. У меня нет намерений, как ты выразился, подбираться к нему. Напротив, я только вчера предложил ему помощь. Видишь ли, я снова собираюсь баллотироваться на пост мэра и считаю, что твой отец мог бы стать достойным начальником полиции. Хочу от него одного – чтобы он держал уши открытыми и прислушивался к тому, что происходит в управлении. Всякие делишки, которые я мог бы использовать в своей кампании.
– Что он ответил?
Финли улыбнулся.
– Ничего. Но, может быть, однажды тебе захочется рассказать ему о нашем сегодняшнем разговоре, и это склонит его на мою сторону. Как считаешь? Если нет, прислушивайся сам, когда по воскресеньям обедаешь дома. О том, что творится у отца на работе. О том, что не у всех на слуху. Если захочешь поделиться чем-нибудь таким, говорю сразу: я буду внимательным слушателем.
Тревор Дакуэрт проглотил застрявший в горле ком. У него пересохло во рту. Хотелось пить, но последнее, о чем он мог подумать, – так это пригубить минералки Финли.
– Мне пора в Сиракузы, – выдавил он из себя.
– Похвально, – ухмыльнулся бывший мэр. – Ценю твою дисциплинированность.
Глава 45
Кто-то тихо постучал в дверь квартиры Маршалла Кемпера.
Сарита Гомес в это время стояла у раковины в ванной и смотрела на свое отражение в зеркале.
Она замерла.
Полиция вышла на ее след. Сыщики, должно быть, выяснили, где она работала. Возможно, кто-нибудь сообщил им, что она встречалась с Кемпером. И вот они здесь. Глупо было надеяться, что можно надолго спрятаться. Надо было как можно быстрее выбираться из Промис-Фоллс. И уезжать куда подальше.
Сарита вышла из ванной и босая направилась к двери, стараясь ступать легче, чтобы не скрипнули половицы. В трех футах от входа остановилась и перевела дыхание.
Снова постучали.
А затем настойчивый шепот позвал:
– Крошка, это я.
Сарита отперла замок и сняла цепочку. В квартиру вошел Маршалл с пакетом из «Макдоналдса».
– Вот, взял завтрак. – Он поставил пакет на стол кухонного уголка. Вынул два стаканчика кофе, пять сандвичей и пять картофельных оладий. – Ужасно проголодался и решил, что ты тоже.
Он распаковал сандвич и впился в него зубами, запихнув в рот сразу почти треть.
– Получил наличные? – спросила Сарита.
– Мм… – промычал Маршалл.
– Я не чувствую себя здесь в безопасности. Надо садиться в поезд и ехать в Нью-Йорк.
Маршалл успел уже протолкнуть часть сандвича в горло, получив тем самым возможность разговаривать.
– Я не ходил к банкомату. Занимался кое-чем другим. Тем, что принесет тебе больше денег. Нам обоим.
Он протянул Сарите сандвич, но она не взяла.
– Что ты натворил?
– Выслушай меня, крошка. Я знаю, тебе было страшно. А я заварил эту кашу. Все отлично выгорит. Нам должно подфартить.
– Только не говори, что звонил мистеру Гейнору.
– Подожди, послушай…
– Идиот!
– Постой! – Он потянулся к ней свободной от сандвича рукой, но Сарита отступила на шаг. Маршалл быстро откусил кусок хлеба с сосиской и яйцом. – Все будет в ажуре. Он раскошелится на пятьдесят тысяч долларов.
– О боже! Ты упомянул меня? Сказал, что я замешана?
– Нет-нет. Я же не дурак. Когда я сказал «нам», то имел в виду, что деньги пойдут нам обоим. Что же до Гейнора, он знает одно, что имеет дело с мужиком, но понятия не имеет, кто этот мужик.
– Я же тебя просила этого не делать!
– Да ладно! У тебя голова не варит, потому что ты оказалась в самой гуще. Мне со стороны виднее. Ты уж мне доверься. – Маршалл посмотрел на часы. – Парнишка скоро должен звонить. Он знает: если к десяти тридцати я не получу от него сведений, то иду прямиком к копам и выкладываю все, что знаю. Все, что ты мне рассказала.
– Это невозможно! Тебе нельзя идти в полицию!
Маршалл закатил глаза.
– Я и не собираюсь. Но он об этом не догадывается. В этом вся прелесть ситуации. И поэтому он расстанется с пятьюдесятью тысчонками. Он даже не заметит потери. А для нас это шанс начать жизнь сначала.
– Ты сделал все только хуже. Все было и так плохо, а ты сделал еще хуже.
– Перестань, крошка. Почему хуже? Это – решение. Способ выбраться из этой заварухи.
– Ты обещал не вмешиваться, – проговорила Сарита. – Мне надо ехать. Сматываться отсюда.
– Потерпи немного. Хотя бы часок. Гейнор позвонит в любую секунду. Я схожу за деньгами, вернусь, и мы отчалим. Все, что потребуется, купим по дороге.
Сарита подошла к окну, выглянула на улицу, возвратилась к Маршаллу, прошлась по комнате.
– Я всегда хотела одного: поступать правильно. Когда увидела ее там, на кухне, поняла: надо что-то делать и…
– Ты ведь сделала как лучше. Не могла же ты оставить там этого маленького засранца. Но та история в прошлом. Теперь мы…
В переднем кармане джинсов Маршалла зазвонил мобильный телефон. Он бросил сандвич на стол, выхватил из кармана трубку и поднес к уху.
– Не опоздали, мистер Гейнор.
Сарита, глядя на Маршалла, медленно качала головой. Едва слышно выговаривала:
– Нет-нет-нет.
Маршалл, чтобы ее не услышали, поднес палец к губам.
– Это было не просто, – сказал Билл Гейнор.
– Но вам все-таки удалось.
– Деньги при мне.
– Замечательно, – расцвел Маршалл Кемпер. – Теперь слушайте. Вы знаете городские торговые ряды?
– Конечно.
– Положите деньги в их фирменный пакет. У вас есть?
– Есть.
– Деньги в него влезут? Пакета хватит?
– Влезут, – ответил Гейнор.
– Хорошо. Вы положите деньги в пакет с экологическим ярлыком. Слева в торговых рядах есть место, где продают хот-доги. Рядом контейнер для мусора. Вы опустите пакет в урну и пойдете дальше.
– Бросить деньги в мусор?
– Я их быстренько заберу. Только давайте уточним одну вещь. Я буду настороже. Я знаю, как вы выглядите, а вы меня не знаете. Я буду наблюдать, не присматривает ли кто-нибудь за вами. Вы меня понимаете?
– Понимаю.
– Попробуйте что-нибудь выкинуть – я сразу отправляюсь к копам. Это ясно?
– Я же сказал, ясно.
– Вот и хорошо. Бросаете пакет в урну и уходите. Все очень просто. Вы приняли правильное решение, Гейнор, и больше обо мне никогда не услышите. У меня есть представление о морали, и я не из тех, кто вечно тянет из человека деньги.
– Ладно. Когда вы хотите этим заняться?
Маршалл посмотрел на часы. Сарита поняла, что он рассчитывает время.
– В час. Только не опаздывайте.
– Не опоздаю.