, у этой девицы дури хватит откуда-нибудь прыгнуть.
– Сколько лет?
– Сказала, восемнадцать. Врет, меньше. Рыженькая такая, хорошенькая невозможно. Так вот, ты знаешь, что она может?
– Знаю, врать тебе про свой возраст.
– Это как раз у нее не выходит, я же ее раскусила. Кишка тонка саму меня обмануть. Но в целом ты прав. У нее колоссальные способности, правда, пока невыраженные. Она может сделать так, чтобы человек ей верил. Даже если она ему скажет, что Луна сделана из швейцарского сыра.
– Что делать будешь?
– Ничего. Секретаршей возьму. Еще пара встреч, и она моя. Нельзя упускать такое прелестное дитя. Выучится, вырастет, мы с ней еще всем покажем. На той неделе должна снова прийти.
– Что, говорю, с ее мальчиком будешь делать?
– Что-что. Хочет мальчика – получит мальчика. Другого крючка, чтобы ее поймать, у меня пока нет.
– Ты говорила, ей не нужен мальчик.
– А она потом сама его бросит. Кстати, без моей помощи.
– А он расстроится.
– А нечего мою девочку обижать!
– Хочу освободить пятницу.
– Для занятий домашним хозяйством?
– Для встреч со своими.
– Их же три человека!
– Со мной четыре. Ничего, будет больше. Ты не представляешь, сколько всего ребята уже умеют.
– Как твои семинары?
– Хиреют, как ты и предсказывал. Сегодня даже ста человек не набралось.
– Популяризируй, мать. Изъясняйся попсовее. И к тебе потянутся массы.
– Они все хотят действия, хотя ничегошеньки не знают. Хотят делать, а не думать.
– Годовалый ребенок, когда учится ходить, тоже хочет делать, а не думать.
– Умение ходить еще никому не навредило. И они не дети. Хотя несколько подростков ко мне приходят… но они, кажется, больше всех разочарованы. Они все думают, что я буду учить их, как овладеть миром, переделать его под свои нужды. Даже не под нужды, а по своей прихоти. А я пытаюсь объяснить, почему этого делать не надо.
– Дай ребенку потрогать иголку, и он сам поймет, что она колючая.
– Дай ребенку сунуть палец в розетку, и он больше никогда ничего не поймет! Они все тянутся к розеткам, к горячим утюгам, к ведерным бакам с кипятком и очень злятся, когда я пытаюсь их останавливать. А мне за всех за них больно, понимаешь? Как будто они мои дети.
– Кстати, о детях: а в наших девочках ты ничего такого экстраординарного не видишь?
– Пока нет. Они очень интересные девчонки, способные, особенно старшая. Но… нет.
– И хорошо.
– Юрек! Я знаю, кто ты!
– Да? Это радует. Особенно если учесть, что мы всего три дня как знакомы.
– Ты же… ты фактически… ты столько всего можешь!
– А вот это как раз для меня не новость.
– Боги мои… у меня под носом! Ты самый сильный из всех, кого я знала! Ты способен горы двигать!
– Могу. И двигаю.
– Как я раньше не видела!
– А ты видела. Просто не осознавала. Больше тебе скажу: если бы я не умел двигать горы, в свое время ты бы мною не заинтересовалась.
– Ты знаешь, на какую кнопочку нажать, чтобы на другом конце взорвалось. Ты видишь связь…
– Да, я гений детерминизма. Не надо мне рассказывать.
– Я никак в себя не приду. А давно ты про себя узнал?
– Честно? Несколькими годами раньше, чем ты про себя… стала догадываться. Собственно, когда я за тобой ухаживал. Я вдруг понял, что просто знаю, что делать, чтобы тебе понравиться, заинтриговать тебя. Чтобы в итоге ты без меня не могла. Но что-то подобное я умел и раньше, конечно. С чего, ты думаешь, у меня всегда дела так легко шли.
– А в школе еще не умел, да?
– Ну что ты спрашиваешь, ты же и сама знаешь.
– Жалко…
– Мне-то как.
– Ты должен прийти на мой семинар. Прочтешь лекцию, я народ подготовлю.
– Нет.
– Это будет сенсация! Что? Почему нет?
– Потому что. Я уважаю твою работу. Но делаться частью твоего колдовского югенда не хочу.
– Зачем ты так? Я же зову тебя как лектора! Как эталон!
– И светиться тоже не хочу. И вообще показываться в этих кругах.
– Ты пытаешься меня обидеть?
– Нет. Я просто объясняю. Давай посмотрим на это глазами большинства. Человек вроде меня может обратиться за услугами к человеку вроде тебя. Может даже нанять штатного колдуна. Это уже не так модно, но это позволяется. Вроде как причуда большого босса. Но если человек вроде меня признается обществу, что он принадлежит к таким, как ты… Да, вас мало, конечно, но слухи-то поползут.
– Достаточно.
– Это все равно что я вот сейчас, будучи тем, что я есть, полезу на профессиональную сцену петь душещипательные романсы. Или блатняк, не суть.
– Ну спасибо тебе.
– Любимая. Я много сделал для того, чтобы ты занималась тем, что тебе по душе. Позволь и мне заниматься тем, что мне нравится. Я прекрасно сознаю, что я могу. Я могу менять мир под себя. Частью своих умений я пользуюсь. Часть, как ты любишь выражаться, я положил на полку и до поры не трогаю. Меня устраивает мое положение. В конце концов, я просто знаю, что так лучше. Ты же и сама понимаешь, как хорошо я умею знать.
– Да… понятно. Но может, ты мог бы инкогнито…
– Нет.
Здыхлик. Время, назад
– Зачем вы меня вызывали?
Здыхлик стоит перед столом Ясмин. Хмурый, смотрит исподлобья.
– Не вызывала, а звала. Садись.
Здыхлик остается стоять.
– Я так понимаю, ты чем-то недоволен.
– У меня были планы на этот вечер.
Ясмин морщится, будто глотнула микстуры от кашля.
– Давай без вранья, а? Имей совесть, противно же.
– Мне очень сложно… воздерживаться.
– Ага, детоксикация пошла! – Ясмин радуется, как девочка, потирает ладоши, только что не подпрыгивает в своем кресле. – Так это же хорошо, мальчик мой. Значит, мы с тобой всё делаем правильно.
– Я так долго не протяну.
– И что с тобой будет?
Здыхлик упрямо молчит.
– Умрешь?
– Может, и умру.
– Можешь мне поверить, я этого не допущу.
– Почему?
– Я очень дорожу тобой, мальчик. Ты исключительно способный.
– Ценный кадр?
– Не ерничай. Есть занятие повеселее. Хочешь посмотреть на того, кто так и не научился воздерживаться?
– Не знаю. Мне правда очень плохо.
– И тем не менее взгляни. Тебе будет интересно. Сядь уже, не маячь тут.
Здыхлик садится, кладет ногу на ногу.
– Сейчас я позову одного интересного человечка. Пообщаешься. А потом поделишься впечатлениями. Хорошо?
– У меня есть выбор?
– Выбор всегда есть, – лукаво улыбается Ясмин. – Можешь домой уйти. Можешь остаться. Я вот, например, пойду прогуляюсь. Подышу нечистым воздухом…
Уходит, постукивая невысокими каблучками.
Минуты через две в кабинете появляется маленький лысоватый человечек с бегающими глазками.
– Это ты, что ли, юный принц? – он быстро-быстро проговаривает слова, как бы съедая часть букв. – Ну, знакомиться давай. Давай, давай знакомиться. Я Серый. Серый, так вот меня зовут, да, Серый я.
– Костик, – осторожно отвечает Здыхлик. Чуть помедлив, протягивает лысоватому руку.
– Да, здравствуй, Костик, здорово. Все уж тут знают, что ты Костик. Ничего от них, понимаешь, не скроешь, такие вот люди у нас. А Ясмин тебя уж продвигает, да? Уже за своего держит, да? Типа крутой ты, да?
– Не знаю, – говорит Здыхлик. Ему почему-то противно.
Рука у Серого влажная и прохладная. Как склизкий кусок овоща. Здыхлику очень хочется выдернуть из нее свою ладонь, но он боится показаться невежливым и ждет, пока Серый сам его отпустит.
– А она ушла, да? По делам, да? Я тогда в ее кресло сяду, ага? Когда еще в таком кресле посидеть придется, да?
Серый, двигаясь рывками, добирается до кресла Ясмин. Плюхается в него, с видимым наслаждением прислоняется к высокой спинке, но не замирает, как ожидается Здыхлику, а продолжает ерзать, поводить плечами, слегка подпрыгивать, будто всё ищет более удобную позу и никак не находит.
– Ты, значит, молодой у нас, да? Еще себя ищешь, да?
Кресло для Серого слишком большое. В кресле он выглядит как суетливый гном, зачем-то сбривший бороду.
– Ну давай поговорим, что ли, – бормочет он, продолжая перекатываться по креслу. – Кстати, раз ты с Ясмин того, в дружбанах, попросишь ее, ну, типа за меня?
– С чего вы взяли, что я с ней в дружбанах? – морщится Здыхлик. – И не будет она меня слушать. С какой стати.
– Не будет? А ты скажи, что с тебя, убудет? Вот что скажи…
Здыхлику кажется, что мир перед ним слегка дернулся из стороны в сторону. У него начинает кружиться голова, он чувствует себя усталым. Почему-то покалывает в ноге – словно морозными иголочками. Можно подумать, он просидел в одной и той же позе настолько долго, что успел отсидеть ногу.
– Скажи, чтобы она меня в свой офис работать взяла, ага? Я слышал, она помощника ищет, нет? А не то пусть к мужу в офис устроит, хоть кем-нибудь. Это еще лучше. Да, еще лучше. Попроси за меня, ладно? Попросишь? А?
– Хорошо, – почти стонет Здыхлик. – Я попрошу.
– Так, еще раз… А? Что? Попросишь? Да? Ну ты человек! Спасибо, спасибо тебе!
Рывком распахивается дверь и входит Ясмин.
Это уже не та мудрая и печальная женщина, которая четверть часа тому назад обещала Здыхлику интересное знакомство. Эта Ясмин – точь-в-точь с портрета над столом: чернобровая, решительная и зловещая. Отчеканивая шаг, она подходит к своему креслу. Гномик Серый, не дожидаясь команды, с этого кресла ссыпается куда-то чуть ли не под стол.
– Поговорили? – сухо спрашивает Ясмин.
– Да! Да! – быстро-быстро лопочет Серый, будто боится, что Здыхлик начнет отвечать первым. – Познакомились, да, хороший парень, наш человек, вот такой, ну, я побежал, да?
И действительно убегает.
– Странный какой-то, – пожимает плечами Здыхлик. – Только познакомились…
Ясмин, подняв брови, усаживается за стол. Молчит, смотрит на Здыхлика. «Как царица на троне», – думает Здыхлик.