Так, вот и памятник!
Высокий, отлит в потемневшей от времени бронзе. На нем — три фигуры Старых Королей, с которых, по легенде, началась династия правителей Южного крыла. Когда отец пал в решающей битве Войны четырёх крыльев, знамя рода подхватил его старший сын, а спустя несколько минут, когда и того пронзил клинок врага… кажется, это был кто-то из моих сородичей из Северного?.. корону получил младший сын.
Даже странно, что такой красивый памятник стоит не на площади. Но, покопавшись в знаниях, которые в мою голову вбивал на уроках истории хранитель Зала памяти, я вспомнила, что если род правителей Нордвинга основал могучий воин Грегори Дубовый кулак, то первым королем Саутвинга стал выходец из бедняцких кварталов. Чёрная кость. Смутные и странные были времена, когда все четыре крыла, на которые делилась наша страна, сшибались в смертельных схватках, и королём мог стать тот, кто лучше всего зажигает людские сердца. Говорят, этот первый король был бардом, и до сих пор по стране ходят баллады, которые приписывают его авторству.
Я подошла ближе. Да. Скульптор дал в руки самой высокой фигуре из трёх лютню. Двое других возле него — с мечами, стоят на ступень ниже, склонив почтительно головы, внимают пению.
У основания памятника, на боковых ребрах постамента, барельефы человеческих фигур совсем небольшого размера, примерно в две ладони высоты. Длинная вереница потомков Старых королей, которые становились повелителями Саутвинга на протяжении последующих веков. Видно с трудом, но на небо уже выползла огромная южная луна, и света хватает, чтобы хоть что-то рассмотреть.
Я обхожу его, внимательно глядя себе под ноги. Где-то здесь должен быть…
Сбитая фигура.
Его просто убрали с этого памятника. Остались неясные очертания доспеха, а лица нет. Я присела разглядеть получше, погладила пальцами…
И вздрогнула, когда уловила боковым зрением, как на том конце дороги, откуда я только что вышла, появился человек.
Мужчина, невысокого роста, измождённый на вид, даже покачивается немного, как будто его и от ветра шатает. Фигура угловатая и какая-то сутулая. Оглядывается беспокойно. Лица не могу разглядеть отсюда. Но по тому, с каким замедлением вертит головой, делая неестественные паузы, а потом повторяя движение точно с того же места, понимаю отчётливо. В глазах у него чернильная тьма.
А я устала всего бояться. Я так жить не привыкла и не буду.
Выпрямляюсь решительно, выхожу из-за памятника.
— Что вам от меня нужно?
Человек прекращает свои странные движения, как ящерица головой.
— Я… должен отвести тебя…
— Дайте угадаю. В одно очень важное место?
— Да. Пойдём? — его тон почти заискивающий, жалобный. Мне становится жутко.
— Я с вами никуда не пойду! — отвечаю твёрдо.
— Почему?.. но я должен! — растерялся мужчина, и мне его даже стало жалко. Почти.
— Кто вам приказал?
— Я… не знаю… пойдём!
Он делает шаг ко мне.
— Оставьте меня в покое, и больше не преследуйте! Иначе я скажу городской страже!
Да уж. А городской стражи как на зло что-то не видно. Если вдуматься, вообще за весь вечер нигде не заметила, ни на площади, ни на тёмных улочках Нижнего города. Кажется, регент Саутвинга в отсутствие нормального правителя справляется из рук вон плохо.
Мужчина делает ещё один шаг.
Я решаю, что мне надоело — и просто перемещаюсь дальше. Я уже поняла, что вон тот совсем узкий извилистый переулок, мощёный замшелым округлым булыжником, с которого неприятно соскальзывают ноги, и есть Тупик Старых Королей.
Честно говоря, порыв был и вовсе переместиться сразу в постель. Вот только я терпеть не могу незаконченные дела. И я слишком упрямая, чтобы не довести дело до конца. Решила сегодня непременно найти дом Алана Фостергловера, и будет обидно остановиться за шаг до цели.
Это же должно быть где-то совсем рядом! Я уже вижу далеко впереди и внизу глухую каменную стену, которой заканчивается тупик, а значит — мне нужная какая-то из этих плотно запертых невысоких дверей по обе стороны от меня… свет не горит в окнах, как будто в этом тупике вообще ни единой живой души не живёт. Кое-где и вовсе ставни заколочены досками. Вообще, из города немало народу уехало после того, как был низложен Король-без-Короны. Например, в новую столицу, которую Дункан построил на пересечении земель всех четырёх Крыльев. Правда, построить-то построил, а сам в ней почти не живёт. Слишком любит родной холд.
На всякий случай оборачиваюсь — за мной никто не идёт. Ну и хорошо. Значит, можно спокойно искать дальше. Всё-таки магия — это великая вещь! Не представляю, как люди обходятся без неё.
Тем более, даже полезно собрать побольше информации об этих странных людях с черными глазами. Может, еще кого-то сегодня встречу, и он окажется чуть более разговорчивым, чем двое предыдущих…
Я должна была подумать о том, что за самонадеянность и глупость обычно наступает расплата.
Лучше бы «прыгнула» обратно к Бастиану в постель…
Это была моя последняя мысль. Я даже не успела конкретизировать, какую именно постель имею в виду.
Удар по затылку.
Перед глазами всё темнеет.
Переместиться я никуда не успела.
Упала как подкошенная прямо на грязные камни Тупика Старых Королей.
9.6
— Тише… да тише ты, не брыкайся!.. Чёрт, уроню же сейчас!
Озадаченный мужской голос.
Мне надо куда-то, я же собиралась переместиться… но в голове звенит и тупой болью пульсирует затылок, и я никак не могу вспомнить, куда.
— Ну-ка, ложись!
Ощущение полёта прерывается коротким падением… до упругой пружинистой поверхности.
Здесь тепло. На улице было прохладно, а сейчас я слышу потрескивание пламени. Пытаюсь открыть глаза, но эта попытка оборачивается мучительной болью через всю черепную коробку, и я стону в голос.
— Погоди, не вставай! Дай, посмотрю.
Меня поворачивают на бок, словно тряпичную куклу, и в волосы на затылке ныряют чужие пальцы. Пытаюсь протестовать, но тело не слушается, и голос не слушается тоже.
— Так. Крови нет. Есть огромная шишка. Жить будешь.
А голос приятный. Незнакомый только. Совершенно точно никогда раньше не слышала.
И пальцы тёплые.
— Эй, послушай, сможешь одна тихонько тут полежать? Отдохни, поспи. Я скоро вернусь. Сгоняю, посмотрю. Может, этот недоносок не успел ещё далеко уйти.
Морщусь, потому что в смутной картине произошедшего в моей голове что-то не стыкуется.
Меня же вроде похитили?
Или не похитили?
Что вообще происходит?
Сверху небрежно приземляется тяжёлое одеяло. Быстрые, уверенные шаги. Удаляются.
Делаю сверхусилие. Получается всё-таки разлепить один глаз.
Лежу на узком диване с мягкой спинкой, прямо напротив — камин. Уютные отсветы пламени на стенах.
От меня в сторону двери удаляется высокая мужская фигура. Скольжу по ней взглядом… Широкая спина, обтянутая чем-то белым. Узкая талия. Пружинистая быстрая походка. Закатанные до локтей рукава, по рукам змеятся чёрные узоры татуировок. Аккуратно стриженный затылок медного цвета.
Моих слабых силёнок на большее не хватает, жмурюсь обратно, глубже зарываюсь в тёплое одеяло.
Дверь оставляют открытой.
Если это похищение, то какое-то странное.
Не было моего похитителя долго. Я успела основательно поваляться в какой-то странной дремоте, когда не понимаешь, что явь, а что сон. Мне чудились то наполненные тьмой чужие глаза, то несъеденные булочки, то памятник играл мне на лютне грустные песни, то, почему-то, укоризненно взирал со стены портрет, с которого меня отчитывали за то, что разлёживаюсь по чужим диванам и слишком долго не возвращаюсь домой.
— Эй! Пить хочешь?
Пить я очень хотела. Меня аккуратно приподняли за плечи, в губы ткнулся край глиняной кружки, я жадно пила прохладную, вкуснющую воду, пока не поперхнулась.
— Да куда ж ты торопишься так!
По спине заботливо похлопали.
Я откашлялась и открыла глаза.
Похититель оказался какой-то не очень страшный. Глаза — никакие не чёрные, а прозрачно-голубые, открытый внимательный взгляд. Очень белая кожа, короткая борода и усы. Рыжие. Сидит на корточках рядом с диваном и в свою очередь внимательно разглядывает меня, держа в руках пустую кружку.
Я опустила взгляд. Тонкий белый свитер с закатанными рукавами плотно облегает рельеф тренированных мышц. Наконец-то получилось разглядеть ближе татуировки на предплечьях у него — драконы, ладьи, солнца, мечи… Что-то знакомое.
— Зачем… ты меня похитил?
В голубых глазах удивление и сочувствие.
— Сильно тебя по башке приложило, да?
Смущаюсь.
Рыжий не дождался ответа, заговорил сам:
— Я этого догнал, кстати! Слегка помял, правда, но скрутил и городской страже доставил. Молчит, как рыба об лёд. Смотрит невинными глазами и божится, что ничего плохого никому не делал. И я бы даже поверил, если б собственными глазами не видел, как он тебе в голову камень швырнул, а потом подмышки схватил и пытался волоком куда-то утащить. Ну ничего, может, там ему язык ловчее развяжут, я не мастак в таких делах.
Он помолчал немного.
— Болит?
Я потёрла затылок. Кивнула.
В голове всё быстрее прояснялось. Значит, не этот меня?..
— Какого цвета глаза у него были, когда ты его поймал?
Жуть, как голос не слушается. Хриплю, будто вурдалак.
— Странный вопрос. Голубые, вроде бы. А что?
— Ничего.
Приподнимает рыжую бровь, ждёт продолжения, но его нет. Решаю, что посвящать первого встречного в свои дела не буду. Тем более, сама ничего не понимаю.
— Это точно не ты меня? — уточняю ещё раз для проформы. Я сижу, укрытая до пояса одеялом, в одной комнате с незнакомым молодым мужчиной, в каком-то неизвестном мне месте, и никаких подтверждений услышанному рассказу, кроме слов этого незнакомца, у меня нету.
На меня смотрят обиженно. И я почему-то верю.
— Я просто услышал шум за окном странный, выглянул посмотреть. А ты меня же и в маньяки записала, да? Вот и спасай после