Остаётся совсем немного мест на её теле, где не побывали мои руки. Но под юбку к себе моя скромница, конечно же, не пустила — оставила в муках подыхать моего зверя, воющего изнутри меня и рвущегося на свободу. Я сказал ему, что лучше и правда сдохну, чем отпущу на этот раз, и он с трудом, но заткнулся.
Потом была награда мне за проявленный героизм.
Когда моя девочка доверчиво заснула, прижавшись ко мне, позабыв даже оправить платье, заласканная и зацелованная до полусмерти. Уставший сытый котёнок. Наивный котёнок, который даже не подозревает, как далеко на самом деле до насыщения, когда знаешь, что всё это была только лёгкая закуска перед основным блюдом.
А я лежу в темноте и как влюблённый дурак слушаю её сонное сопение. Когда она видит сны, её ресницы щекочут мне кожу на груди, в распахнутом вороте рубашки.
Я убил бы того, кто посмел потревожить такой её сон.
Собирался не спать до самого утра, чтоб продлить слишком сладкий миг — но не справился с соблазном. Звук размеренного дыхания Мэг сработал для меня как колыбельная.
Мы впервые с ней проспали рассвет и оказались в шаге от обнаружения — охранник уже гремел ключами в двери, когда моя малышка распахнула сонные глаза и поняла, где находится. Впервые она задержалась так надолго. Впервые она доверила мне свой сон.
Когда она уходит на этот раз, я так отчётливо вижу в её глазах, что ей не хочется… снова чувствую себя счастливым влюблённым дебилом.
Моя девочка вернётся. Каждый раз, каждый раз, когда она уходит, в моём мире будто снова стирают солнце, луну и звёзды разом. Вопреки всему охватывает дикий страх, что она больше не придёт и я снова останусь один.
Только не сегодня.
Её губы исцелованные, её растерянный и такой счастливый взгляд, сорванный с её губ украдкой поцелуй говорят мне, что я не одинок в своей нелепой жажде. Как же глупо так зависеть от одного человека, чтоб его потеря могла стоить всей жизни!
Но, возможно, в этом мире счастливы бывают лишь дураки.
Я сейчас предельно счастлив.
Поэтому, когда Мэг уходит, позволяю себе вытянуться на койке, подложив руки под голову, и улыбаясь, пялиться в потолок и грезить о следующей ночи, пока охранник бегло заглядывает в камеру, убеждается для проформы, что я никуда не делся, снова уходит сидеть под дверью. Возможно, будет резаться весь день в карты с напарником. Возможно, играть в кости на деньги. Опять продует половину жалования.
Это всё как будто нарисованная плохим художником на холсте картина. Висит в самом углу моего бытия. Мой настоящий мир раскрашен яркими красками девочкой по имени Мэг.
Которая будет скучать по мне весь день, и сегодня ночью придёт ко мне снова.
«А я недооценила тебя, мальчик! Ты поставил всё на кон и выиграл. Правильно, что рискнул! Девочка уже твоя. Она мягкая как глина в твоих руках. Совсем немного усилий, и станет делать всё, что ты захочешь. Всё, что мы захотим!»
Вскидываюсь на постели. От резкого движения кружится голова. Я всё ещё слаб после того, как едва не ушёл за грань.
— Заткнись! — рычу Тьме.
Где ж ты была, сволочь? Так давно не появлялась, что я уже понадеялся, что забыла о моём существовании наконец-то.
Но не тут-то было.
Кто же так сильно меня проклял?
Темнота смеётся.
«Ты не был таким грубым, когда мы были здесь только вдвоём, и я была единственной, кто как-то скрашивал твои дни и ночи».
Вот теперь я точно уверен, что Темнота — женского пола. Ревнивая сука.
— Пошла прочь! Я не стану больше тебя слушать.
А она бьёт наотмашь. Отвечает без предупреждения дикой болью, от которой у меня чуть не лопается череп.
«Станешь. Ещё как станешь. Или я убью тебя в ту же секунду, как решу, что ты меня предал, мальчик».
И я понимаю со всей обречённостью — она может. И сделает. Если я снова попытаюсь уйти у неё из-под контроля.
Больше я не жду Мэг.
Теперь я боюсь её возвращения и умоляю небеса, чтоб она больше не приходила.
Но Тьма велит вести себя как обычно.
Тьма делает что-то с моей памятью, и я забываю то, что она шепчет мне, в ту же секунду. Я силюсь вспомнить — но не могу. То, что она приказывает мне сделать… она уверена, Мэг найдёт способ вытащить меня отсюда. Эта девочка единственная, кому такое под силу. А я — единственный, кто может подобраться настолько близко к Мэг.
Юной волшебнице, которая сама ещё не осознаёт всю свою силу.
И когда мы окажемся с ней вдвоём на свободе… Тьма с такой лёгкостью произносит слово «свобода», что мне хочется её убить… тогда и только тогда я должен буду сделать то, ради чего меня спасла эта древняя и страшная сила много лет назад.
Я должен привести к ней Мэг.
…Умолкает шёпот в моей голове, будто рокот отступающих волн.
Кажется, я думал только что о чём-то важном?
Чём-то, оставившим в памяти горькое послевкусие…
Возможно, если я сумею ещё немного поспать, это холодное, свернувшееся в груди змеёй чувство пройдёт.
Глава 11. Мэг
Когда перемещаюсь обратно в свою комнату, застываю на миг в центре… а потом кружусь так, что юбка взмывает вверх и оборачивается вокруг моих ног, словно у танцовщицы. Такая лёгкость во всём теле! И улыбка не хочет сходить с губ — истерзанных, исцелованных, припухших… кажется, их вчера ночью даже кусали. Осторожно трогаю кончиком языка, ощущаю солоноватый привкус… Точно, кусали! Прячу лицо в ладонях, но сумасшедше счастливую улыбку все равно не унять.
Обычно по возвращении из подземелий после очередной бессонной ночи я валюсь с ног и засыпаю на целый день. Прям как сова. Но минувшей ночью мне удалось выспаться, как никогда в жизни. Пытаюсь вспомнить, когда же я так чудесно высыпалась — и не могу. Даже во дворце Саутвинга, в шикарной королевской постели мне не спалось так великолепно, как на узкой арестантской койке. Потому что там был только запах Бастиана. А не он сам. Кажется, это главный ингредиент для моего качественного и безмятежного сна. Так что впервые за долгое время я не падаю с ног, как мертвец, едва касаясь головой подушки, а застаю рассвет.
Солнце заливает золотом всё вокруг — такое же чистое и ясное, как счастье в моей душе. Я так давно не была по-настоящему счастлива, что уже забыла, что это такое. Интересно, что сейчас делает Бастиан? Думает обо мне? Уверена, что да.
Сна ни в одном глазу. Чем же заняться весь день?..
Перебираю варианты, ни один мне не нравится. Ведь знаю точно, что буду жить предощущением ночи.
И тут меня осеняет.
— Что-что-о-оо ты от меня хочешь?.. — удивляется Малена.
— Тётя, ну ты же всё прекрасно поняла! Поможешь?.. — я складываю молитвенно руки перед грудью.
— Во-первых, не называй меня тётей. Во-вторых, с чего бы это такие просьбы?
Она смотрит на меня подозрительно.
Я отвожу глаза.
— Нет!.. — выдыхает Малена. Как мне показалось, восторженно.
— Не спрашивай.
— Но как!.. Я же думала, вы уже не…
— Мы снова, — коротко подтверждаю её догадку. — Кажется, в этот раз насовсем. Понятия не имею, что это означает в нашем случае. Честно говоря, я ещё не думала о будущем. Мне слишком хорошо в настоящем.
Мои щёки горят. Я благодарна Малене за то, что она тактично молчит и не набрасывается с расспросами. Впрочем, мудрая колдунья всегда умела читать между строк.
— Знаешь — а я была уверена, что этим всё закончится, — улыбается она и небрежно треплет меня по волосам. — Такие раны, как были у тебя, мог залечить только тот, кто их нанёс. И теперь я вижу. Всё будет хорошо! Возможно, не сразу. Очень не сразу. Но на мою поддержку можешь рассчитывать. Никогда ещё не видела тебя такой счастливой. И мне очень нравится это зрелище.
— Спасибо!! — я кидаюсь душить её в объятиях, но вредная колдунья морщится и отпихивает меня с моими щенячьими нежностями.
— Было бы за что. Ладно, пойдём! Так и быть, пущу тебя в свою святая святых.
Святая святых Малены — это её гардероб, конечно же.
И я ещё ни разу не была в этом огромном пространстве, заставленном манекенами и рядами вешалок. Глаза разбегаются от пестроты. Каких только цветов здесь нет! Лорд Фостергловер обожает баловать свою супругу. Тут же становится стыдно за свой сплошь чёрный шкаф. Ну так потому я сюда и явилась. Мне до смерти надоело ходить в чёрном, а времени пошить что-то новое катастрофически нет.
Мне ужасно хочется принести в жизнь Бастиана ярких красок.
Поэтому после долгого хождения меж рядов я выбираю цвет и фасон, которого от меня Малена ожидала в последнюю очередь.
— Так-та-а-ак… — она смотрит на меня с подозрительным прищуром. — Вот теперь я вижу, что девочка Мэг и правда выросла. Напомнить тебе о мерах предосторожности? Ты должна помнить о них сама, сомневаюсь что Бастиан задумается, увидев тебя в этом платье.
— Тётя… — я смутилась.
— Могу дать настойку, от которой минимум месяц не забеременеешь!
— Тётя!! — воскликнула я умоляюще. — Я не собираюсь прямо сейчас…
А точно не собираюсь?
А точно я хочу с «предосторожностями»?..
Поразившая меня как громом мысль была так невозможна и совершенно безумна, что я застыла с краешком платья в руках, и распахнув глаза, пару мгновений на полном серьёзе её обдумывала.
— Мэган Роверт! Ты меня пугаешь таким выражением лица! Обещай, что не будешь делать глупостей! Нет, не тех глупостей, эти вам с ним давно уже пора… а вот тех, о которых ты прямо сейчас так громко думаешь!
— О чём вы, тётя? — я невинно захлопала ресничками, но судя по нахмуренным бровям колдуньи, ни секунды её не убедила. — И не найдётся ли у вас к этому платью ещё туфель? С каблуками повыше? Мне, к счастью, ходить в них особо не придётся. Так, постоять немного. А потом быстро снять.
— И туфли, и украшения, и духи… всё найдётся. И вино вам в придачу хотела предложить, но теперь сомневаюсь. У одного мозги в голове разжижены будут, это без сомнения, но насчёт тебя-то я ещё надеялась! Теперь вот боюсь, зря.