Мы с Бастианом в шоке воззрились на Дункана.
— Нет… только не говори… — прошептала я, широко распахнув глаза.
Дункан невозмутимо пожал плечами.
— Феррен приходил по моей просьба. Надо же мне было убедиться… в правильности своих решений.
Он откинул мантию за плечо. И мы увидели на его поясе — два меча. Один из них, с белой рукоятью, Дункан протянул Бастиану. А ещё свиток с королевской печатью.
И поскольку Бастиан потерял дар речи и был не в состоянии, свиток из рук брата приняла я. Развернула его. Перед глазами запрыгали, расплываясь, строчки:«…именем короля даруется высочайшее помилование…» «…с возвращением всех титулов и привилегий…» «…нашему верному вассалу и брату. А также его потомкам на веки вечные».
— Да бери уже! — проворчал Дункан и чуть ли не силой сунул в руку оторопевшему Бастиану Белый меч Юга. — Раз уж ты полностью помилован, то снова являешься главой дома. Значит, придется, так и быть, вернуть тебе эту штуку. Полуденному крылу нужен правитель, который питает любовь к этому месту и знает, как им управлять. Я решил, что не найду лучшей кандидатуры для наместника. Так что давай уже, отстраивай дворец заново, хватит моей сестре в сарае жить! Хотя… тут и весь город надо. А корона поможет, чем потребуется. Я тут по совету Мэгги на днях прогулялся по улицам в плаще с капюшоном. Поразился, в каком состоянии город. Мне из Нордвинга это было не видно, каюсь.
Я испытала очередной шок за сегодняшний день.
— Братишка. Мне показалось, или ты только что признал, что был неправ? Во второй раз за последнее время. Что-то даже страшно. Это точно ты?
Дункан ухмыльнулся.
— Запомни хорошенько этот миг, Воробушек! Потому что у меня лимит извинений на ближайшие лет десять исчерпан.
Я фыркнула:
— А там как раз Дэмирен подрастёт.
Дункан изменился в лице. И я спохватилась.
— Да я пошутила! Честно-честно! Уверена, что уж наша пай-девочка точно не доставит никому таких проблем, как я!
Но что-то ему было не смешно. Я пожалела беднягу Дункана. Сколько ему ещё предстоит в жизни испытаний!
Правой рукой Бастиан крепко сжимал меч, который после стольких лет вернулся к нему, а левой — мою руку. И ничего не говорил. Кажется, дар речи изменил ему.
А серые глаза моего брата вдруг сверкнули сталью.
— Но учти. Я умею прощать только однажды. Я вручил тебе своё драгоценнейшее сокровище. Если хоть слезинка упадёт из глаз Мэг, никакой темницы в этот раз. Порублю на мелкие куски собственным мечом, хоронить будет нечего.
Тут вмешалась Тэмирен. Подхватила мужа под локоть и потащила в сторону, извиняясь.
Бастиан сказал ему вслед, глядя прямо в глаза:
— Если моя правая рука захочет обидеть Мэг, я скорее отрублю её сам.
17.2
Когда толпа на площади услышала о том, что Королю-без-Короны возвращают его меч, и даже дарят венец Наместника, то взревела от ликования. Люди помнили Бастиана. Люди его любили. Я увидела потрясение на его лице, когда тысячи шапок, чепцов и букетов взлетели в воздух. Но оно быстро сменилось сосредоточенной решимостью, с которой он сжал пальцы на рукояти своего меча. И поднял его в воздух, тем самым принося людям Полуденного крыла свою собственную клятву.
А потом вперед выступил служитель Совиного бога.
Это был тот самый, которого я встретила однажды в архивах — он, бедный, ещё переживал, что в Саутвинге больше почти не играют свадеб. Я сама разыскала его специально и пригласила проводить обряд. Мне кажется, он счастлив был в этот день чуть ли не больше нас с Бастианом. Раскрыл здоровенную потрёпанную книгу на пюпитре и принялся торжественным голосом зачитывать длинную-длинную вступительную формулу, которая была разработана специально для бракосочетаний знатных особ королевского рода много веков назад. Люди на площади слегка приуныли и приготовились ждать долго.
Моё же волнение подскочило до зашкаливающих отметок. Чтобы немного отвлечься — а то что-то мутить снова начинало, нехорошо будет, если невесту вывернет наизнанку прямо в такой момент — я принялась разглядывать гостей.
Было чувство, что площадь трещит по швам, что на ней сейчас собрался не то что весь город, а половина Оуленда.
Ближе всего к помосту в несколько рядов были поставлены кресла для самых знатных особ. Здесь были лорды Закатного и Восходного крыла и их многочисленные родственники. Феррен невозмутимо улыбался в бороду и перебирал жемчужные чётки унизанными перстнями пухлыми пальцами — ему объемистое кресло, кажется, принесли персонально из резиденции наместника. Все члены королевского Совета, разумеется, и главные чины городского магистрата.
С немалым удивлением я увидела колдунью Милисенту в серебристом платье с толстой молочно-белой косой на плече. Она улыбнулась, встретив мой взгляд. Значит, в Школе колдуний тоже всё хорошо. Надо бы навестить…
Малена с мужем и выводком рыжеволосых детей. Рыжих голов в том месте было особенно много… и все как один Фостергловеры, и к гадалке не ходи… лишь одно пустое место.
И тут у меня сжалось сердце.
Алана нет.
Наверное, решил не приходить. Вряд ли он не слышал о событии, о котором на каждом углу уже месяц трещит каждая сорока…
А потом я его увидела.
Он шёл через площадь, и толпа расступалась перед высоким лордом с зачехленной секирой за спиной. На нём был плотный тёмный плащ с воротником из волчьего меха. Это походная одежда. Не для юга такая. Он готовится уйти через портал сразу после церемонии.
Алан дошёл до самого помоста и остановился. Он не стал занимать своё место. А просто стоял и смотрел на меня.
Ну, здравствуй, мой дорогой друг.
Прости за то, что совсем не думала о тебе всё это время. И за моё счастье. За то, с какой теплотой смотрят на меня сейчас твои глаза — и за ту неизлечимую боль, которую я вижу на дне.
В тот миг на одну — очень крохотную! — секунду я вдруг подумала.
Что, если бы я не встретила Бастиана? Если бы сделала другой выбор там, у черной двери?
Мы бы познакомились с тобой рано или поздно.
И быть может, полюбили бы друг друга.
Это была бы совершенно другая любовь. Не сжигающее дотла тёмное пламя. А ровный, согревающий огонь.
Мы бы стали с тобою одной из тех пар, которые никогда не ссорятся.
Которые понимают друг друга с полувзгляда, полуслова.
На нас все смотрели бы и радовались, что бывает в мире ещё такая любовь. Особенно когда мы стали бы с тобой старичками, а ты продолжал бы держать меня за руку и смотреть вот так, как смотришь сейчас.
У нас было бы много детей. И ещё больше внуков и правнуков. И все были бы рыжими, как ты. Моё неслучившееся счастье.
Но ты — сильный. Ты сможешь выжить без меня.
А он… он тоже сильный. Но он бы не смог.
И я без него бы умерла внутри.
И никогда бы не узнала, как высоко может взметнуться моё пламя.
Поэтому… прости меня, мой не-любимый. За то, что не смогла тебе дать. За нашу неслучившуюся любовь. За нашу непрожитую жизнь.
За детей, которых я рожу не тебе.
А потом…
— Подождите, — говорит Бастиан.
И под ропот удивлённой толпы решительно тащит меня за руку обратно в шатёр.
Я смотрю на него во все глаза и не знаю, что сказать.
Он всё видел.
Он всё понял.
— Мэг. Я скажу тебе только один раз. Даже для этого мне потребуется сейчас собрать все силы, что только есть. Но я скажу. Не думаю, что смогу когда-либо повторить снова, так что слушай внимательно, — он проглатывает комок в горле, и я вижу, как ходит кадык у него на шее. — Подумай… ещё раз. Подумай как следует. Возможно… ты влюбилась в меня только потому, что пожалела. Мы встретились в драматичной обстановке. Ты добрая. Мы помолвлены были ещё в твоем детстве, романтичные девочки вроде тебя считают такие вещи знаком судьбы. Да и я… слишком настойчиво тебя соблазнял. А в твоем возрасте легко спутать первое пробуждение желаний тела с настоящим чувством. Поэтому…
Он осёкся и смертельно побледнел.
— Если… твоё решение обусловлено только жалостью… или ты думаешь, что счастливее будешь с этим… рыцарем… иди к нему. Не важно, что собралась толпа народу, не важно, что скажет твой брат, не важно больше ничего.
Он снова замолчал, собираясь с мыслями, чтобы закончить.
— Я… хочу знать, что ты счастлива. Если для этого мне надо будет тебя отпустить… я отпущу.
И он выпустил мою руку.
И сделал шаг назад.
А я не хотела оскорблять весь подвиг того, что он сейчас делал для меня слишком поспешным и невзвешенным ответом. Но чем больше я молчала, тем сильнее бледнел Бастиан. А шум толпы уже не могла скрыть плотная ткань шатра.
Сделав шаг, я снова сократила расстояние между нами. Запрокинула голову и заглянула ему в глаза.
— Я познакомилась с Аланом Фостергловером после того, как ушла от тебя тогда… помнишь? Я отправилась путешествовать и неожиданно для самой себя захотела увидеть Саутвинг. Он… спас меня от непонятного зла, которым становились одержимы прохожие на улицах города рядом со мной. Прости, что не рассказывала раньше.
Взгляд Бастиана потемнел и стал страшным. Я осеклась и на секунду мне захотелось отодвинуться, но я взяла себя в руки и продолжила.
— Мы подружились. А потом… я сама не поняла, как и почему, но Алан… влюбился в меня. И однажды даже… попытался поцеловать, — я с трудом заставила себя выдавить эти слова. Но так надо было.
Бастиан весь как будто окаменел. Сжатый кулак до побелевших костяшек, плотно сомкнутые губы, чёрные бездны глаз. И он молчал. И ждал моих дальнейших слов — как ждут смертники вынесения приговора.
Собравшись с силами, я продолжила.
— Вот именно в тот самый момент я и поняла. Что есть только один мужчина, которого я когда-либо любила, люблю и буду любить всегда.
Я подошла вплотную и встала на цыпочки.
— Ты понимаешь, о чём я говорю? Этот мужчина — ты. Так всегда было. И так всегда будет.
Бастиан прикрыл на мгновение глаза. А потом обеими ладонями нырнул мне в волосы, совершенно испортив свадебную причёску, сжал мою голову, и приник лбом ко лбу.