«Я снова сделаю тебя королём. Нет — императором! Мы с тобой свергнем этого жалкого узурпатора, который десять лет заставлял тебя гнить заживо под землёй. Неужели ты не хочешь ему отомстить? Мы соберём все земли Оуленда в железный кулак. А потом огнём и мечом прокатимся дальше, от края до края Ойкумены».
«Мы оставим наши имена в летописях на века, и через сотни и тысячи лет нас будут помнить и славить… Тебя помнить. А меня — славить. Потому что я-то планирую жить вечно. Как только это тело истреплется, найду новое. Но для начала надо же на ком-то тренироваться! Так что приведи ко мне Мэган, Бастиан. И я подарю тебе истинное величие, о котором ты всегда мечтал».
Глава 19. Бастиан и Мэг
— Я хочу показать тебе сегодня особое место. Пойдём со мной.
Вздрогнув, я поднимаю глаза на Бастиана. Уколола палец иглой, и алая капля капнула на вышивку. Я вышивала нашему сыну рубашку.
Алая капля расплывается по белому полотну. Я смотрю на мужа, и всё понимаю в этот момент. Потому что уже слышала такие слова раньше. Мне уже их говорили.
— Пойдём со мной, Мэгги. Ты мне веришь?
Безжизненный голос, отрешённый взгляд.
Верю ли я?
Каждому дыханию нашему, одному на двоих — верю.
Каждой ночи, проведённой в твоих руках — верю.
Каждому биению сердца, которое прекратится, если наши сплетённые пальцы разнимут.
И поэтому я молча откладываю вышивку.
И вкладываю дрожащую холодную ладонь в твою, раскалённо-горячую.
Я никогда не оставлю тебя одного.
Наш сын остаётся с моей сестрой. Нянек у нас нет, Мэгги по-прежнему их не признаёт. Поэтому я пригласил Тэмирен погостить. Моя Мэг не хотела расставаться с Дамианом ни на минуту, я уговорил её. Сказал, что это ненадолго. Что просто хочу побыть с ней вдвоём. Я всё продумал. Я не упустил ни единой мелочи. Всё должно пройти идеально.
Тем более, что идти и правда недалеко.
Совиная башня возвышается над главной площадью Саутвинга. Мёртвым пятном перечёркивает всю площадь своей тенью.
— Пойдём. Оттуда очень красивый вид.
Всё это время она держит руку на груди и сжимает ткань платья, как будто нервничает. Чувствует, что-то не так. Но всю дорогу молчит. Я тоже не говорю ни слова.
Солнце уже садится. Мы поднимаемся на самый верх башни по бесконечной винтовой лестнице. Здесь полумрак, пахнет совами и очень тихо. От каждого нашего движения взмывают клубы пыли.
Мы поднимаемся на самую высокую площадку, над нашими головами теперь только балки потолочных перекрытий. Из крохотных окон — совиных летков в толстых стенах — можно видеть крыши города, простирающиеся до гаснущего горизонта. Последние лучи один за другим канули во тьму. Ветер носит из угла в угол старые перья.
В центре площадки — дыра. Провал в пропасть. Насколько бездонную, не знает никто.
Может, разве что Темнота.
Я оставляю руку Мэг. Она испуганно жмётся к стене.
А сам подхожу к самому краю и заглядываю вниз. Ничего не видно.
Из-под моих ног срывается крохотный камушек, и тут же его проглатывает жадная тьма. Звука падения не слышно.
Вот и всё.
Оборачиваюсь к Мэг, ловлю серый взгляд огромных, как небо глаз.
— Прости. Я снова тебе врал. Как тогда, в самом начале. Ты пришла ко мне в камеру, а я подумал, что смогу обмануть эту девочку, влюбить в себя, чтобы она помогла мне спастись И ты помогла.
Она молчит, ничего не отвечает, только прикусывает губу.
— Всё это время я был одержим тёмной силой, которая требовала от меня лишь одного — взять то, что было мне с такой наивностью предложено. Чтобы выбраться на свободу. Я должен был привести тебя сюда. Иначе она меня убьёт.
— Что ты говоришь, я не понимаю?
В уголках моих глаз что-то мокрое.
Вытираю машинально и вижу, что это кровь.
Жуткое, должно быть, зрелище со стороны.
Тьма в моей голове предвкушающе шипит:
«Какой хороший, какой послушный мальчик. Ну же, ещё немного! Подведи её к краю. Я дала тебе много времени с ней, почти год, как ты и просил. Слишком щедрый подарок для такого неблагодарного. А теперь ты выполни свою часть сделки! Вспомни, какой ценой ты выкупил у меня свою жизнь, мальчишка! Осталось чуть-чуть. Столкни её вниз! Отдай мне! И тогда я уйду из твоей головы навсегда. Тогда только ты станешь по-настоящему свободным».
А я ведь давно подозревала, с ним что-то происходит.
Я это предчувствовала и раньше, замечала — что-то не так, по тому, как он морщится иногда, как бледнеет, будто вся кровь пропала из его тела, и он становится как живой мертвец. Он говорил, что у него просто болит голова — не привык к такому количеству солнца и чистого воздуха.
Я, идиотка, убеждала себя, что так и есть. А надо было бить в набат и срочно искать решение проблемы.
И вот теперь уже поздно.
Все, что могу — это быть рядом.
Делить с ним его боль до самого конца.
Отступаю от стены и делаю шаг.
Мне страшно, но делаю ещё один. И ещё.
Чёрные провалы глаз совсем близко. Мне вдруг кажется на мгновение — что этими глазами на меня смотрит кто-то совсем другой.
Пугаюсь, что этот кто-то забрал себе моего Бастиана.
Что я никогда его больше не увижу.
Но эти слёзы кровавые на его щеках — это всё ещё он. Никто другой не мог бы оплакиватьтакнаше неслучившееся счастье.
Подаю ему руку. И мы переплетаем пальцы.
Откуда-то из-за его спины начинает слышаться тихий рокот. Как будто приливная волна идёт. Что-то тёмное и бесплотное, что поднимается со дна бездны клубами тьмы.
Бастиан крепко сжимает мою ладонь.
А потом вдруг улыбается.
— Глупая ты у меня. Дурочка совсем.
Притягивает меня ближе. Мы уже совсем на краю. И торопливо, сбивчиво шепчет мне на ухо:
— Почему ты боишься, Мэг? Неужели не знаешь, что я тебя люблю? Перемещайся отсюда немедленно. А потом отыщи способ. И уничтожь Её ради меня. Я привёл тебя сюда, чтобы показать. Срой эту чёртову башню до основания! Тьма врёт. Не смогла добраться до тебя раньше. Ни через одного из тех чужих людей. Значит я — единственные её ворота в наш мир.
Он толкает меня резко.
Бросает на пол. Отбрасывает далеко от провала во тьму, к самой стене.
А сам занимает моё место.
Раскидывает руки в стороны. И делает шаг назад.
И с такой же улыбкой на губах падает в бездну. Отдаёт себя алчным клубам тьмы.
Я, кажется, кричу, но свой крик уже не слышу. Моё сознание уплывает куда-то, стремясь защитить от страшной правды.
Я обрела своего не-суженого только для того, чтобы снова потерять.
Глава 20. Бастиан
Лечу куда-то.
Спиной вниз, раскинув руки будто крылья… Если бы ещё парить! Но я падаю камнем.
Вот только Бездна так глубока, что мой полёт всё затягивается и затягивается, никак не принося долгожданного избавления.
Или это время замедлилось и почти остановилось, чтобы продлить последние мгновения моей жизни.
Темнота обступает со всех сторон, пытается сдавить в ненавидящих объятиях, пытается задушить…
Разъярённый вопль в ушах оглушает, скоро взорвутся барабанные перепонки. Пусть. Зато больше не придётся слушать этот отвратительный звук.
И так слишком долго терпел в голове её голос.
Самое сложное было не показать Темноте свои истинные мысли. Думал, сойду с ума, делая вид, что собираюсь исполнить клятву. Я должен был обмануть саму Тьму — так, чтобы она, даже находясь в моей голове, этого не поняла. Это двоемыслие, необходимость постоянно думать двумя потоками — один на поверхности, другой в глубине — едва не заставили вскипеть мой разум.
Я не мог даже сказать жене, что я на самом деле чувствую к ней, не мог даже произнести мысленно, что я люблю её больше жизни — иначе Она ни за что бы не поверила, что я готов отдать мою Мэг.
Нет, всё-таки ты не женщина. Ты не мыслишь, как человек, Темнота.
Иначе ты бы никогда не поверила, что я отдам тебе мою нежную девочку.
Лучше себя.
Поклясться тебе в верности собственной жизнью… Дура ты, Темнота. Для меня давно уже не была ценностью моя жизнь.
Лучше бы я умер в тот день, как ты впервые пришла в мои мысли. Но я был слишком одинок, и даже такое соседство казалось мне лучшим, чем вечное небытие.
Как сильно я был наказан за свою глупость.
Темнота воет что-то на одной душераздирающей ноте.
А я так устал, что говорю ей просто.
Пошла. Прочь.
И тогда она… молча уходит из моей головы.
А меня накрывает запоздалым осознанием — трагически запоздалым.
Я мог прогнать её в любой момент.
Если бы так сильно не боялся.
Если бы верил, что смогу.
Но теперь уже поздно сожалеть.
Остаётся только надеяться, что Мэг всё правильно расслышала. Я знал, что она успеет переместиться, моя маленькая волшебница, и Тьма не сможет её догнать. Поэтому привёл сюда, в проклятую Совиную башню, где обитала Темнота, чтобы показать Мэг корень зла. Чтобы она поняла причину. Чтобы нашла способ закрыть этот провал навсегда.
Она сильная и умная, моя Мэг. Она сильнейшая волшебница из тех, кого я видел. Она отыщет этот способ. Я не мог рассказать по-другому — Тьма убила бы меня в то же мгновение. Нельзя было рисковать.
К счастью, вроде бы успел сказать главное.
А теперь уже всё равно.
Я хочу, чтобы это прекратилось навсегда.
Пусть это закончится на мне.
Быть может, тогда я правда смогу искупить свои грехи.
Нет, не те, которые совершил когда-то, в юности — эту вину я искупил сполна за десять лет в подземельях Замка.
Мой самый главный грех — тот, что я врал тебе, моя Мэг. По крайней мере сначала, когда ты только появилась в моей камере, озарив её как солнце.
Я думал, ты — всего лишь лестница на свободу. Но потом истина ударила прямо в сердце, как зазубренный нож, который невозможно вытащить из раны.