Взгляды устремились на лейтенанта. Тот стоял навытяжку, как и положено гвардейцу, сопровождающему августейшую особу.
— Вольно. Так что случилось?
— Простите, я не решился связываться с вами по общему каналу, — Нэй вытащил наушник и отключил рацию. — Позвольте узнать, что же случилось, что вы просили королеву об аудиенции в неурочный час?
— Я? Когда?
Адель нахмурилась.
— Как вы догадались, лейтенант?
— Я слишком хорошо знаю начальника вашей Службы Безопасности. Он или примчался бы без доклада или не стал бы вас тревожить вовсе. Не так ли?
— Верно. Но кто сказал…
— Личный секретарь её величества.
Оба разговаривали так, словно находились в кабинете одни. Адель кусала губу, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не вмешаться — доклад лейтенанта требовал полного внимания.
К ресторану отправился наблюдатель. А кабинет королевы подвергся тщательному обыску.
— Чертовщина какая-то… — переговаривались гвардейцы. — В самом дворце, да еще в кабинете… Его же постоянно проверяют!
Но нашли не только подслушивающие устройства. Маленькая камера, установленная в любимой настольной лампе королевы снимала не посетителей, а документы, которые клали на стол. Адель прикинула:
— Он всегда клал раскрытую папку вот сюда, — она очертила край стола.
— Как раз, чтобы хорошенько все рассмотреть. А…
— Бред! — королева схватилась за голову. — Он же еще отцу моему служил!
— А вот это наводит на подозрения… Прошу прощения, ваше величество!
Начальник службы безопасности отошел в сторону. Его приказы услышал лишь тот, кому они отдавались. Задав пару уточняющих вопросов, гвардеец исчез.
Но ему на смену ту же примчался другой. Рев начальника заставил его подчиненных замереть на месте. А королева с интересом прислушалась: таких оборотов она даже в казармах не слышала. Но стоило ему подойти, сделала вид, что ничего не слышала.
— Ваше величество, простите. Мы упустили вашего секретаря. Он вышел покурить, даже личные вещи на столе оставил… Когда хватились, его уже и след простыл.
— Это только подтверждает его вину. Признаюсь, мне было не по себе подозревать давнего соратника отца.
— Простите… — начальник Службы Безопасности не смел в глаза своей королеве смотреть.
Но она лишь пожала плечами:
— Все мы допускаем ошибки. Наша задача сделать так, чтобы они не имели фатальных последствий.
Оживление за дверью кабинета заставило её сделать паузу. Нэй, быстро разобравшись в ситуации, повернулся к Адель:
— Ваше величество, вам лучше выйти. Здесь опасною
— Что там?
— Похоже на взрывное устройство.
Она больше не задавала вопросов и послушно вышла из дворца. Не прошло и получаса, как в здании остались только саперы.
— Быстро, — оценила Адель скорость эвакуации.
— Все отработано до мелочей, ваше величество. Но должен признаться: если бы не лейтенант… Думаете, стоит представить к награде?
Нэй сделал вид, что разговор идет не о нем.
— Действуйте по инструкции, — уклонилась от ответа королева.
Бомбу обезвредили прямо в кабинете и к утру о происшествии напоминали только валящиеся с ног от усталости люди да тихие пересуды по углам. Со всех взяли подписку о неразглашении, и суета в королевском дворце прошла незамеченной.
20
Королеве удалось подремать часа два. Стук в дверь она восприняла как личное оскорбление. Но сдержалась: все во дворце подчинялось строгому распорядку.
— Ваше величество, пора вставать.
Девушка распахнула занавески, впустив в комнату солнечный свет. Он показался не выспавшейся Адель издевательством, но тратить силы на возмущение она не стала.
— Я приготовлю ванну, — горничная подала кофе и вафли.
— Не надо, — аромат утреннего напитка ненадолго вернула королеву к жизни. — Я приму душ.
Ледяная вода взбодрила.
К моменту возвращения в спальню там уже накрыли завтрак. Яичница из трех яиц с беконом и соевым соусом вместо соли, салат из пекинской капусты с бальзамическим уксусом, йогурт с креманке и большой стакан вишневого сока. Кофейник и молочник стояли в сторонке, на специальном чайном столике.
Бессонная ночь и опасность не лишили Адель аппетита. Напротив, она чувствовала жуткий голод. Но, приступив к еде, вдруг поняла: чего-то не хватает!
Словно в ответ на беспокойство, раздался стук в дверь. Вошел Нэй:
— Ваше величество, позвольте представить: Руже Март. Ваш новый личный секретарь.
Адель даже вилку отложила. Она поняла, чего именно не хватало! Именно во время завтрака личный секретарь зачитывал распорядок дня, указывал на важнейшие события, встречи, телефонные разговоры…
На миг забыв о корректности, королева воспользовалась своим положением и в упор рассмотрела человека, которому придется стать её второй рукой и продолжением мысли на ближайшие годы.
Невысокий. Коренастый. Пока ему удавалось выигрывать сражение с собственным весом, но со временем он рисковал обзавестись животиком.
Круглое лицо, румяные, как у ребенка щеки… И такая же неуклюжесть. Только у ребенка она выглядела умилительно, но у взрослого человека производила гнетущее впечатление.
Но Адель не позволила первому впечатлению испортить дальнейшую совместную работу. Конкурс на место её секретаря был велик, и пройти его мог или настоящий профессионал, или протеже высокопоставленного чиновника. Но при отсутствии умений это ему мало бы помогло.
Поклонившись, Руже Март зачитал распорядок. Королева заслушалась: голос совершенно не соответствовал внешности. Красивый, бархатный. Если закрыть глаза… Адель заставила себя сосредоточиться на смысле сказанного.
После бессонной ночи это оказалось нелегко. И Адель решила не вникать во все подряд, а просто делать одно за другим, по мере возникновения дел. А за остальное пусть отвечает Руже Март. Заодно и докажет свою профпригодность.
Открытие выставки в модной арт-галерее «Три звезды» пропустить было невозможно, как и все, связанное с благотворительностью. Мадам Алори умудрилась заполучить на очередную экспозицию известного художника. Чтобы полюбоваться на его картины, на выставку съезжались ценители высокого искусства. И мадам Алори вовсю пользовалась этим, чтобы представить искушенной публике творения молодых, но даровитых художников. Она славилась умением находить алмазы, которые при определенной огранке становились истинными бриллиантами, и «Три Звезды» дали путевку в жизнь многим мастерам.
Кроме того, вскоре намечался аукцион. На вырученные деньги мадам Алори планировала открыть художественный класс, который в её мечтах уже вырос в Академию.
Адель знала об этих планах и отказать этой женщине не могла.
Мадам в её жизни существовала всегда. Тоненькая, даже сухая, она словно не имла возраста: такой она была, когда её впервые представили юным принцу и принцессе. Адель тогда жалась к матери, а теперь подозревала, что на самом деле представляли их.
Под руководством этой женщины они с Костом делали первые шаги в мире искусств. Музыка, картины, скульптуры… Она знала наизусть все творения известных мастеров, и выезжая за границу и Адель, и Кост получали огромный список мест, обязательных к посещению. И горе им, если хоть одно оставалось без внимания!
Но после гибели родителей они виделись всего два раза. Первый — на официальном приеме, где мадам Алори принесла юной королеве свои соболезнования. А второй — несколько недель назад. Хозяйка галереи попросила содействия в организации сюрприза и Адель не смогла отказать.
Вспышки фотокамер вырвали девушку из дымки воспоминаний. Они пронзили затемненные стекла автомобиля, но когда королева вышла из темного нутра, просто ослепили. Адель надела уже привычную дежурную улыбку и помахала рукой и журналистам, и зевакам. А к ней навстречу, по синей с золотом дорожке уже спешила сама мадам Алори.
Легкий книксен, рукопожатие, несколько мгновений позирования на камеру, и женщины скрылись за высокими стеклянным дверями. Но от толпы это не спасло.
Людей внутри оказалось не многим меньше. Репортеры, обозреватели, критики, фотографы… В этой толпе, заботливо собранной хозяйкой галереи, не было ни одного случайного лица. Каждый присутствующий обязан был работать на «Три звезды». Включая королеву.
Она шла среди расступающегося людского моря и чувствовала, как напряжен идущий следом Нэй. И внезапно подумала, что сама на его месте сошла бы с ума: обеспечить охрану объекта в таких условиях невероятно сложно. Почти невозможно. И в то же время Адель совершенно не волновалась. Она полностью доверяла своему телохранителю, и сама поражалась этому чувству.
Вход в главный зал галереи перегораживала золотая лента. Мадам Алори и тут осталась верной себе — рушила традиции даже в мелочах.
Рядом стоял сам художник. Возле него переминался с ноги на ногу мальчик в смокинге и бабочке. Ребенку едва исполнилось пять лет, и он еще не привык к таким мероприятием. Адель улыбнулась малышу. Мелькнула мысль, что вскоре он и сам будет открывать подобные выставки: наверняка юное дарование.
Художник церемонно поклонился и поцеловал протянутую руку королевы. Он держался спокойно, и только в голубых глазах плескалась тень волнения. Адель ободряюще кивнула: её саму все еще напрягали большие скопления людей. К счастью, на этом празднике жизни она была только антуражем — все общение с гостями и журналистами вязал на себе хозяйка галереи. Адель оставалось только стоять, улыбаться да время от времени кивать, соглашаясь с проникновенной речью. Её взгляд скользил по лицам, замечал знакомых и вдруг… Сердце ухнуло и пропустило удар. Ноги стали ватными: среди приглашенных был Семини-младший. Он не сводил с королевы глаз, а заметив её внимание, поклонился.
Адель испугалась. Не Бевера — своей реакции на его присутствие.
— Ваше Величество? — шепот Нэя едва пробился сквозь барабанную дробь в ушах, но вернул в реальность.
— Все хорошо, — успокоила она телохранителя, удивляясь, как он почувствовал мимолетную слабость. И постаралась разобраться, что же произошло.