До самого утра Индира не могла заснуть. Да, обитатели контейнерных кварталов особой любовью друг к другу не пылали, убийства и грабежи были там делом обыденным, и даже базовый паек спокойнее всего было глотать прямо у пункта выдачи, а не нести домой. Но личный враг, человек, который ненавидит прицельно ее, у Индиры появился впервые. Что ей делать… Донести куратору? Но это Саймон, он не обращает на них никакого внимания. Попросить Аду нажаловаться за нее? Гнусно, как все это гнусно! Тем более если из-за Индиры Рию отчислят, другие девочки об этом узнают и тогда уж точно сживут ее со свету… Лучше тогда самой выйти за дверь с зеленой надписью — целее останешься.
Утром Индира извела половину дневной нормы воды для мытья, пытаясь снять припухлость с век, но Виктор все равно заметил, что с ней что-то не так. Когда она загрузила в его оболочку очередные расчеты, он мягко спросил:
— Индира, что-то случилось? Я могу чем-нибудь помочь?
— Нет-нет, все в порядке, — быстро ответила она.
Не хватало только загружать занятого человека, ученого, глупыми девчачьими разборками!
— Не буду навязываться, — покачал головой Виктор. — Но если у тебя неприятности, ты всегда можешь мне все рассказать. Я, конечно, имею здесь не так уж много возможностей… но вместе всегда проще отыскать решение, чем в одиночку.
Индира отвела взгляд, натянула перчатки и принялась собирать использованные реактивы в утилизационный пакет. Виктор был к ней так добр! Всегда беспокоился, достаточно ли у нее остается времени на учебу. Когда она медлила или не понимала задачу, он не сердился, объяснял все спокойно и внимательно, а то и сам выполнял часть работы лаборанта за нее. Конечно, он нуждался в гораздо более квалифицированном сотруднике, чем вчерашняя школьница, но искренне ценил то немногое, что она все же могла сделать.
И она едва решалась признаться самой себе, что Виктор очень ей нравится. Его широкое лицо с первого взгляда не казалось красивым, не было в нем кукольного изящества модифицированных по моде корпов. Но какие же у него добрые глаза, особенно когда он улыбается! И руки — большие, с широкими пальцами, не по-кабинетному сильные…
Иисус, о чем она только думает! Он — ученый с уже мировой, несмотря на молодость, славой, у него впереди великие дела. Его именем назовут какую-нибудь гору на Марсе. А она — всего лишь биоматериал, бесплатное приложение к матке, да и той будет распоряжаться не сама. Виктор добр к ней просто потому, что он великодушный человек.
А участницы материнской программы в стандартном индивидуальном пакете вместе со стерилизатором для зубов, менструальным колпачком и диспенсером для гигиенера получили по компактному вибратору. Это все, что им полагалось для удовлетворения естественных потребностей.
— Индира, ты путаешь реактивы, — мягко сказал Виктор. — Смотри, в этих колбах еще осталось вещество, не нужно убирать их в утилизатор.
Индира ахнула и спешно принялась исправлять ошибку. Виктор стал ей помогать.
— Извини… — пробормотала она.
— Ничего страшного. Я же вижу, ты ошиблась, потому что чем-то расстроена. Не хотел бы лезть не в свое дело, но если ты расскажешь мне, что случилось, возможно, вместе мы найдем решение.
— Я… у меня сломался энергоблок, — пробормотала Индира. — Теперь меня могут отчислить из программы…
— Всего-то? — Виктор улыбнулся. — И из-за такой ерунды я могу потерять первоклассного лаборанта? У меня есть запасной энергоблок, сейчас принесу его. Он ничем не отличается от корпоративного, они все стандартные.
— А как же ты?
— Закажу себе другой. Это вообще не проблема.
Индира припомнила, что Виктору, в отличие от участниц материнской программы, разрешено взять с собой на Марс некоторые личные вещи, и сюда он может заказывать нужные ему товары. Правда, он жаловался, что все это просвечивают и обеззараживают неделями…
Новый энергоблок подошел к ее оболочке как родной и действительно ничем не отличался от старого. Индира так обрадовалась, что почти позабыла — главная-то ее проблема так и не решена.
Кто хочет ее отчисления из материнской программы и почему?
***
Со временем Индира привыкла к чудесам учебного центра и уже не воспринимала их как что-то особенное. Следовало бы гордиться собой: ее, нелицензионную девчонку из контейнеров, признали достойной Марса, то есть профессии и возможности родить детей. Не об этом ли Индира, как и миллионы людей, мечтала всю жизнь? Но почему-то радости она испытывала все меньше. У самой Индиры был отец, а ее дети даже не будут толком знать, что означает это слово – разве это правильно? Она будет любить своих детей больше всего на свете, но окажется ли этого достаточно им — и ей самой? Ведь мужчины и женщины могут обмениваться чем-то большим, чем генетический материал…
Чем ближе становился волшебный сияющий Марс, тем чаще Индира грустила о маме, о соседях по дому… обо всех, кого оставляет на Земле. Как радоваться будущему, которого нет у других людей? А ведь автоучителя, подобные Диане, могли бы быть в каждой школе… Хотя зачем учиться тем, для кого на планете нет работы? И ведь Индира такая же, как другие, просто ей повезло родиться чуть более здоровой и способной.
Может, тот, кто хочет ее отчисления, знает то, что в глубине души понимает сама Индира: она недостойна, и в целом это все неправильно…
Следующую неделю все было спокойно, только Ада по-прежнему держала дистанцию — что же, у нее всегда был непростой характер. Индира уже почти поверила: ее недоброжелатель — Рия, скорее всего, — успокоился и отказался от своего намерения. Но в день, когда по графику ношенную одежду заменяли чистой, случилась новая беда: Индира не обнаружила на своей спальной панели стандартного комплекта из джинсов, блузы и спортивной формы. Одежду, что была сейчас на ней, следовало сдать сегодня.
Что же делать? Так и ходить в грязном? Но санитарная автоматика обязательно отметит, что одного комплекта среди сданного в стирку недостает. Одежда каждой участницы отмечена индивидуальным кодом, сразу станет ясно, кто утратил корпоративное имущество. А это же настоящий хлопок, страшно подумать, сколько он стоит… Сдать одежду и ходить голой? Но это было прямо запрещено правилами — видимо, кто-то когда-то пробовал.
Чистую одежду раскладывала по койкам дежурная. Индиру, как единственную в группе работающую, от дежурств освободили, и она не сразу нашла в меню оболочки их график. Так и есть — дежурила сегодня Рия.
Неужели все вот так просто? Но что делать? Идти к Рие качать права? Она просто станет все отрицать. Да, можно, наверное, как-то добиться, чтобы подняли записи с камер; они покажут, что Рия не положила, как должна была, на спальную панель Индиры чистый комплект одежды. Если удастся это доказать, Рию отчислят, но что тогда девочки сделают с самой Индирой? Она помнила, как слаженно они толкали к выходу тех, кто просто оказался к нему ближе – опыт у них есть, а тут еще такая причина…
Снова пожаловаться Виктору? Но что он сделает? Женской одежды у него, конечно же, нет, и будет странно, если он закажет ее. Да и вообще, не может же она перевешивать на него все свои проблемы, нельзя так злоупотреблять его добротой и терпением… Это она обязана ему помогать, а не он ей. А главное — даже если она сейчас достанет одежду, Рия придумает что-нибудь еще…
Индира оделась в грязное и пошла в мастерскую. Рия, как и другие девушки, изучала строение какого-то робота. Ее контур был замкнут — она общалась с учебным модулем. Индира ощутила что-то вроде укола ревности. Глупо, но ей казалось, что она имеет для Дианы какое-то особое значение, но ведь учительница должна быть так же внимательна к каждой девочке, даже к этой противной Рие.
Индира помахала рукой, привлекая внимание.
— Я занята, — буркнула Рия.
— Нам надо поговорить, — решительно сказала Индира. — Я так и буду стоять, не уйду.
— Да сколько угодно, мне плевать…
Индира осталась стоять у стены, скрестив руки и пристально глядя на Рию. Под этим взглядом Рия стала путаться, неверно соединила какие-то детали, уронила лазерный паяльник и наконец, помянув корпа, отключила контур:
— Ну, чего тебе?
— Рия, послушай… мне правда жаль, что с вакансией в лаборатории так получилось. Но пойми пожалуйста: я никак на это повлиять не могла. И если меня сейчас отчислят, это не значит, что место достанется тебе. Не знаю почему, но Виктор решил, что вы с ним не сработаетесь.
— Да кого ты обманываешь? Все ты знаешь! — если бы они были сейчас в контейнерном квартале, Рия, наверно, сплюнула бы на пол. — Сиськи твои ему глянулись, этому Виктору, всего и делов. Думаешь, раз ученый, то головой думает, а не тем, что в штанах? Все они, мужики, одинаковы. Скажешь, не подкатывал еще?
— Нет, конечно, нет… да не в этом же дело! Рия, я понимаю, тебе обидно. Наверняка ты заслуживаешь это место больше, чем я. Но вышло уже так, как оно вышло. Ты никому не поможешь, если станешь мне мстить. Прошу тебя, остановись.
— Мстить? Тебе? Много о себе воображаешь… Чего бы я стала мараться?
— Тогда где мой комплект одежды?
— Комплект? Какой комплект?
Либо в Рие спал талант гениальной актрисы аугвидения, либо она правда не понимает, о чем речь.
— Мой чистый комплект, — терпеливо объяснила Индира. — Который ты утром должна была положить на мою спальную панель. Пожалуйста, отдай его. Это все не принесет нам обеим ничего, кроме неприятностей.
— Одежда? Принесла я тебе одежду, обслужила госпожу лаборантку, как положено… Чего привязалась?
— Ее утром не было.
— Да ты чего? — Рия явно опешила. — Как «не было»? Кто мог ее взять, за каким корпом? Если кто-то станет носить шмотки с чужим кодом, это же верный вылет из программы. Так на тебе что сейчас, грязное? Что же ты сдала в стирку?
— Ничего.
— Че… Так ты думаешь, это я твой комплект припрятала?
— А это не ты?
Рия скривилась:
— Ну, шевельни извилиной, раз уж тебя за интеллект выдвинули аж в целые лаборантки… Если бы я тебя хотела подставить, стала бы это делать в свое дежурство? Чтобы мне же потом отвечать за недостачу имущества? Я бы так все обстряпала, что никто не дотумкал бы. Не знаю, кто тебя хочет отсюда выжить и за каким корпом. А мне на тебя плевать.