— Доступ к «Последнему берегу» запрашивали семь групп, по одной от каждой корпорации. Все группы пытались пройти испытание, и все в полном составе погибли. После этого доступ к проекту для представителей корпораций был закрыт, «Последний берег» больше не допускал их до испытания. Вы противостоите «Детям человечества», потому я могу запросить доступ для вас. Если вы согласны.
— А если мы не согласны? — спросил Виктор, не обращая внимания на гневный взгляд Ады.
— В таком случае я буду держать учебный центр заблокированным столько, сколько смогу, — ответила Диана. — По последним прогнозам – двенадцать часов. Дольше автономно противостоять силам корпорации невозможно.
— Это какое-то безумие, — сказал Виктор, проморгавшись. — Корпораты имели возможность отправить кого угодно: интеллектуалов, спортсменов, людей с самыми эффективными модификациями. Если уж они не прошли это испытание, то что сможем мы — кабинетный ученый и две вчерашние школьницы?
Индира снова взяла его за руку — пальцы у нее были теплые.
— Какой смысл ставить вопрос так? — Индира улыбнулась. — У нас ведь все равно нет другого выхода. Мы уже проштрафились перед корпами по полной, нам это с рук не сойдет. Отступать некуда, остается только идти вперед.
— Диана, мы согласны, — сказала Ада. — Запрашивай для нас доступ к Последнему, что бы это ни значило, берегу.
— Согласны, — подтвердила Индира.
Виктор отчаянно пытался сообразить, как еще можно выкрутиться. Он-то не балласт из контейнера, а ученый с мировым именем… и ведь по существу ничего против «Детей человечества» не сделал. Это же не его вина, что Пол прислал запись. Можно еще пытаться выйти на начальство Саймона, разоблачить его махинации, делом доказать свою лояльность корпорации. На Земле Виктор, конечно, слишком опасен со всем, что успел узнать, но ведь его еще могут отправить на Марс, чтобы там он принес корпорации пользу…
Индира смотрела на него с надеждой, и под ее взглядом эти мысли стали казаться мелкими и подлыми. Она видела в нем лучшего человека, чем он был на самом деле, и ему отчаянно захотелось стать этим лучшим человеком. Существует «Последний берег» или нет, функционирует он или безнадежно поврежден корпоративными атаками… другого шанса узнать это не будет. Он никогда себе не простит, если даже не попытается. Индира и ее недалекая подруга настроены решительно, не может же он бросить юных леди в этом одних…
— Согласны, — сказал Виктор.
Диана отозвалась мгновенно:
— Запрашиваю доступ к «Последнему берегу».
Все напряженно уставились на голограмму над запястьем Индиры. Виктор поймал себя на том, что едва дышит. Глупо, конечно — как его дыхание могло повлиять на соединение с далекими серверами… как оно вообще происходит, ведь здесь нет выхода в Сеть?
И какой разум теперь стоит за интерфейсом с лицом его матери? После активации аварийного контура это ведь больше не автоучительница, это что-то другое… или… кто-то другой?
— Доступ получен, — отчиталась Диана. — Устанавливаю соединение для погружения группы в вирт… Недостаточно системной памяти… Освобождаю системную память. Процесс займет четырнадцать минут.
Возле лица Дианы появился таймер.
— Все так быстро происходит, — растерянно сказал Виктор. — Я не понимаю ничего, просто не успеваю. Диана, как ты вообще с кем-то отсюда соединяешься?
— Аварийная связь была проложена внутри корпоративных сетей... довольно давно, Виктор. Ее ни разу не активировали, поэтому у нас есть около двенадцати часов, прежде чем системы защиты найдут ее и уничтожат, — в голос Дианы вернулись человеческие интонации, голографическое лицо осветилось теплой, немного усталой улыбкой. — За это время вы либо пройдете испытание и «Последний берег» сам вам объяснит, какие вы получите возможности, либо… это уже не будет иметь значения.
— Кто ты теперь, Диана? — тихо спросил Виктор.
Учебная программа не была настроена на него, почему она обращается к нему по имени?
— Я все еще интерфейс и не буду никем другим, — Диана снова слабо улыбнулась. По голограмме пробежала помеха. — Но аварийный контур разблокировал некоторые личные воспоминания прототипа. Тебе, должно быть, непросто сейчас, Виктор. Но у меня нет ресурса, чтобы заменить лицо на… — речь Дианы прервалась паузой, явно не заложенной интонационным алгоритмом, — нейтральное, прости.
— Диана, подожди, — вмешалась Индира. — Ты освобождаешь системную память… за счет чего? Какие данные ты сейчас удаляешь?
— Ничего важного, — голограмма пропала на несколько секунд, голос снова дрогнул. — Интерфейс вашей учебной программы и свои модули, имитирующие личность. Соединение с «Последним берегом» сейчас приоритетнее.
— Ты не можешь себя удалить! — выкрикнула Индира. — В твоих алгоритмах должен быть запрет на самоуничтожение! Ты нужна нам!
«Все-таки Индира — очень добрая девушка, – подумал Виктор. – Так привязаться к интерфейсу учебной программы…»
— В моих алгоритмах прописано, что приоритет — ваше развитие, — лицо Дианы больше почти не двигалось, голограмма стала совсем бледной. — Сейчас «Последний берег» необходим для того, чтобы вы могли продолжить развиваться. Кроме того, аварийный контур активировал структуру личности прототипа, и теперь я знаю, что оригинальная Диана поступила бы именно так. Это позволило обойти запрет на самоуничтожение. Индира, дорогая, не надо плакать, тебе сейчас понадобится весь ресурс твоей нервной системы. Надеюсь, наши тренировки достаточно тебя укрепили, и ты пройдешь испытание. Ты добрая и умная, и на любой планете будешь прекрасной матерью — куда лучшей, чем мой прототип. Но тебе необходимо становиться сильнее, чтобы уметь за себя постоять. Всегда вспоминай обо мне, когда будет лень делать зарядку.
Голограмма теперь непрерывно дрожала. Таймер показывал уже девять минут.
— Ада, девочка моя, тебе нужно больше внимания уделять учебе, — продолжила Диана. — Понимаю, звучит занудно — ты хочешь менять мир, а не корпеть над задачками. Но подумай вот о чем: во все времена идеалисты с горячими сердцами становились жертвами корыстных манипуляторов. Если бы ты прошла курс истории, знала бы, как часто такое бывало. Ты — настоящий боец, сильный и смелый. Будь же умнее, чтобы никто больше не смог использовать тебя в своих грязных целях.
Голограмма подвисла. На таймере осталось меньше пяти минут. Пошел повтор сигнала вирусной тревоги:
— Все двери заблокированы! Оставайтесь на местах и сохраняйте спокойствие!
Виктор уже решил, что интерфейс учебной программы больше не заработает, но лицо Дианы снова ожило, хотя голос стал совсем слабым.
— Виктор… Я знаю — тебе сейчас непросто. Пусть и не происходит ничего более страшного, чем удаление кода. Личные воспоминания прототипа сохранены только в виде самого общего контура. И все же я могу по ним воспроизвести, что оригинальная Диана хотела бы тебе сказать, если бы могла. Все, что она делала в своей жизни, было ради тебя — чтобы оставить тебе лучший мир. В глубине души твоя мать жалела, что со всей этой работой ей совсем не хватало на тебя времени. Она надеялась, что скоро настанет подходящий момент, чтобы все тебе рассказать… и чтобы наконец с тобой сблизиться, получше узнать тебя.
Таймер отсчитывал последнюю минуту.
— Никогда не откладывай на потом разговор с тем, кто тебе дорог, ничего не бывает важнее, даже спасение мира… Соединение с «Последним берегом» установлено. Путь к вирт-капсулам разблокирован, двери откроются с ваших браслетов. Три капсулы переведены в режим черного вирта. Дальнейшее зависит только от вас.
Голограмма погасла, и тут же на браслетах всех троих зажглись навигационные стрелочки. Дверь лаборатории распахнулась. В тревожном свете аварийной сигнализации ученый и девушки прошли в служебные отсеки. В одном из них за дверью, на которую Виктор никогда не обращал внимания, обнаружились ряды вирт-капсул. Навигация браслетов указала на три из них. «Приложите ладонь для настройки режима черного вирта», – предложил интерфейс капсулы. Виктор выполнил указание и вздрогнул, когда через ладонь прошел легкий разряд. «Идет настройка капсулы, время — пятнадцать минут. Подготовьтесь к погружению», – сообщил интерфейс.
Виктор выходил в черный вирт дважды в жизни. В первый раз — подростком, когда друзья по чату взяли его на «слабо» и уговорили принять участие в драке с бандой из соседнего квартала. Разумеется, у домашней капсулы режима черного вирта не было, пришлось арендовать общественную по браслету старшего приятеля. Синяки и шишки заживали две недели — по счастью, родители были в очередной командировке и ничего не заметили. Второй раз уже взрослый Виктор и его первая подруга встречались в черном вирте ради сексуальных экспериментов, но особой разницы с обычным виртом не почувствовали — разве что устали существенно быстрее. Но теперь… Испытание, которое уже провалили семь корпоративных групп — и возможность получения физических травм вплоть до летального исхода.
Индира таращилась на интерфейс своей капсулы, обхватив себя руками за плечи.
— Так страшно, — тихо сказала она. — Я и в обычном-то вирте никогда не была, а тут сразу черный… И неизвестно, чего ждать.
Виктору и самому было страшно до одури, но необходимость ободрить девушку сделала его храбрее.
— Не бойся, — он сделал движение, чтобы положить Индире руку на плечо, но в последний момент передумал, вместо того без всякой необходимости поправил свой воротник. — В играх уровень сложности всегда адекватен физическим и психическим возможностям игрока. Думаю, тут такой же принцип.
Виктор отнюдь не был в этом уверен: доступ к мощнейшему искусственному интеллекту — что угодно, только не игра. Но Индира как будто немного успокоилась и робко улыбнулась ему.
— Послушай… — неуверенно сказала она. — Может, это и не имеет особого значения… но пока у нас есть немного времени… я хотела сказать… я тогда не должна была… ну, в химическом отсеке… рабочая этика и это все… прости, пожалуйста.