— Я в порядке, видишь? Проверил? Теперь уходи. — Смотрит куда-то в сторону, намеренно избегая прямого взгляда мне в глаза. — И не надо больше сидеть у меня под дверью, — качает головой. — Стыдоба какая-то, — добавляет уже тише.
Разуваюсь, перешагиваю через валяющийся букет, чтобы пройти вглубь квартиры.
— У тебя уютно, — убираю руки в карманы брюк, рассматривая гостиную. — Чего ревела? — поворачиваю голову.
Майя прищуривается и кривит губы, мол, не твое дело.
— Не поделишься?
— Не с тобой точно. Уходи. И цветы свои тоже забери, — небрежно, но несильно пинает букет носком тапка.
— Выкинь, — жму плечами, все еще рассматривая ее квартиру. Взгляд мечется по комнате в поисках даже малейших признаков того, что Вэл тут живет или когда-то жил.
Когда напарываюсь на их совместную фотку на полке, передергивает. Улыбаются, стоя у Эйфелевой башни. Так романтично, что прям сейчас стошнит. Отвожу взгляд, чтобы не блевануть от этого сахарного сиропа.
— То есть мусор в мою квартиру поставляешь ты, а выкидывать мне?
Поворачиваюсь на ее голос. Майя в своем репертуаре, колется.
— Не надорвешься, — парирую и снимаю пиджак. Жарко. Вряд ли в квартире, это просто моя реакция на происходящее.
— Ужас.
Майя закатывает глаза, рассматривая мой наполовину оторванный рукав.
— Асфальт, на который ты падал, видимо, неплохо так давал сдачи?
— Что-то вроде того…
Рассматриваю ее пристальней, и почему-то только сейчас осеняет. Она ревела, букет валяется, Кудяков приходил бить мне морду. Комбо!
Не могу не улыбнуться. Причем так, будто миллиард в лотерею выиграл. На такое везение я даже рассчитывать не мог сегодня.
— Ты чего такой довольный? — шепчет Майя, и именно в этот момент раздается звонок в дверь.
Бросаю взгляд на экран домофона. Забавно, к Майе в гости решили заглянуть родители.
— Уходи, Мейхер. Ты обещал! Сейчас же.
Панкратова открывает предкам дверь в подъезде и подбирает с пола букет. Нервничает.
— Не, — прохожу в гостиную, — надо поздороваться.
— Даже не думай!
— Это почему?
Майя упирается ладонью в ручку дивана, на котором я сижу, и тяжело дышит.
— Потому. Спрячься лучше.
— Что за детский сад?
— Просто свали в спальню!
— За…
В дверь раздается звонок, и Панкратова зажимает мой рот ладонью.
Глава 11
Майя
Мама и папа уже здесь! Оглядываюсь. Смотрю на дверь в ужасе, понимая, что она вот-вот откроется.
Честно говоря, мне даже представить страшно, что будет, когда родители увидят Арса в моей квартире. Папа точно его убьет, вот прямо тут, на этом ковре. Мельком смотрю себе под ноги, а потом на ладонь, которой затыкаю Арсу рот.
Это было моей фатальной ошибкой — рассказать родителям ВСЁ. Глупой, подростковой ошибкой. Сейчас я это понимаю, но тогда мне было так больно, что очень хотелось поделиться. Хотелось, чтобы меня пожалели, поняли, чтобы разделили со мной эту боль и печаль…
Тогда я не думала, что мы с Мейхером еще когда-нибудь встретимся, не думала, что не смогу его забыть спустя столько лет. Просто не думала!
Оглядываюсь на шум. Кто-то из родителей дергает ручку на входной двери с той стороны. Ну вот, сейчас они войдут…
Затаиваю дыхание, но ничего не происходит. Дверь не открывается.
Эта заторможенная растерянность дает Арсу фору, он окольцовывает мое запястье и резко тянет на себя. В последний момент успеваю упереться коленом ему в бедро, а рукой — в плечо.
Сама виновата, подошла к нему слишком близко, но он болтал, а нас не должны были услышать. Вот и все. Вот и все!
— Я закрыл дверь, — Арс прищуривается, — что происходит? Не расскажешь?! — наклоняет голову вбок, рассматривая меня пристальней.
— Потом, — бормочу, стараясь оттолкнуться от Арса и распрямиться. В дверь тем временем снова звонят.
Мейхер бросает взгляд в прихожую, а потом так же быстро фиксирует его на мне.
— Ладно, — кивает. — Откроешь, может быть?
— Уйди в спальню, я тебя прошу, просто зайди за эту дверь! — тычу пальцем себе за спину.
— Хорошо, хорошо, — Арс ухмыляется, вскидывая ладони, и медленно поднимается на ноги.
Хочется его толкнуть, чтобы передвигался быстрее, но он будто нарочно медлит. Пока я крадусь в прихожую и подбираю с пола цветы, Мейхер толкает дверь в мою спальню. При других обстоятельствах я бы никогда, ни под каким предлогом его туда не пустила, но сейчас… У меня не так много комнат в квартире, увы.
Совершаю вдох-выдох, отношу букет в ванную, включаю воду и, натянув на лицо улыбку, открываю родителям.
— Привет, мам! Привет, пап! — взвизгиваю по-детски.
— Ты чего так долго? Все нормально? — без приветствий начинает папа.
— У меня там вода в ванной шумит, не сразу услышала. Думала, что дверь открыта, — убираю волосы за уши, приглаживая торчащие на висках волосинки.
— У тебя гости? — папа смотрит на ботинки Арса.
Черт, хочется хлопнуть себя по лбу. Ну как я забыла про обувь? Как могла не убрать в шкаф?! Чертов Мейхер!
— Это Вэла, — вру на ходу. — Он оставил.
Кудякова папа тоже не очень-то любит. Терпит, скорее всего. Знает, что раньше они с Арсом дружили… Поэтому вот так.
— Я воду выключу, — киваю на дверь в ванную и на секунду сбегаю туда. Боже, я словно вернулась в школу, снова вру родителям из-за Мейхера!
— Вэл к тебе переезжает, что ли, потихоньку? — спрашивает папа не без ухмылки, но взгляд у него остается максимально серьезным.
— Андрей, — вмешивается мама, — ну чего ты пристал? Ботинки и ботинки. Ты как, моя Фиалочка? — касается моей щеки. — Что-то глазки красные.
— Да я проснулась недавно, — снова вру. — Устала сегодня, с работы приехала и вырубилась.
— А я говорил, что сидеть в этом вшивом ОВД — плохая затея, — комментит папа, заворачивая к кухонному островку.
Мама вздыхает и гладит меня по плечу.
— Мы просто очень за тебя переживаем, — произносит совсем тихо. — Ты кушаешь хорошо? А спишь? За руль уставшая не садись, а то мало ли…
— Мам, — улыбаюсь, обнимаю ее.
От мамы всегда так вкусно пахнет, а еще, когда она рядом, мне так хорошо и спокойно.
— У меня все классно. Не переживай.
— Я так скучаю по тебе, моя девочка. Жила бы с нами, — мама всхлипывает, приглаживая мои волосы, — завтракали бы вместе, ужинали. У нас теперь такой большой дом. Такой большой и такой пустой без тебя.
— Мам, мы это обсуждали.
Произношу спокойно, но на самом деле решение жить одной далось мне трудно. До сих пор, если честно, очень хочется вернуться к родителям. Мне с ними лучше, проще, не знаю… Если бы мама так часто не заезжала, я бы, наверное, уже давно сбежала обратно в отчий дом от этой самостоятельной жизни.
— Обсуждали, конечно. Точно все хорошо у тебя? Ты какая-то расстроенная.
— Все нормально.
— Я же вижу, Майя.
Кошусь в сторону кухни. Папа там гремит чашками, запускает кофемашину. Нас явно не слышит.
— Арс вернулся, — перехожу на шепот, а мама тут же накрывает свой рот ладонью.
— Давно? — спрашивает немного погодя.
— Не знаю. Мы неделю назад примерно пересеклись.
— Он что-то сказал тебе? Что-то сделал? Ты поэтому грустишь?
— Нет-нет, — качаю головой, — он ничего не сделал и не сказал…
— А Вэл знает?
— Вэл… Да, знает, — отворачиваюсь, поджав губы.
— Вы с ним поругались? — догадывается мама. — Из-за Арсения, да?
— Что-то типа того, — отвечаю уклончиво. Не уверена, что готова сейчас все рассказать маме. Мне бы самой с собой разобраться и понять, что происходит.
— Все будет хорошо, моя Фиалочка. Андрей, нам тоже кофе сделай!
Вздрагиваю от маминого выкрика и, подхватив ее под руку, направляюсь на кухню.
Через десять минут папа ставит на стол три чашки горячего свежезаваренного кофе. Одну из них берет себе, делает глоток, поудобнее усаживаясь на стуле, и ловит мой взгляд.
Вообще, родители не приезжают без предупреждения. Сегодня, можно сказать, исключение из правил, и, если честно, меня это исключение настораживает.
— Значит, на работе все хорошо?
— Отлично, пап.
— Ты помни, что место у Бушманова все еще для тебя свободно.
— Пап, мне нравится работать там, где я работаю, — произношу уже тверже. — Ты обещал не лезть! Обещал, что примешь любой мой выбор, между прочим, — прищуриваюсь и отпиваю свой кофе.
— Обещал-обещал, — кивает. — Так, к слову просто пришлось.
Берет пульт и включает телевизор, словно нарочно попадая на новостной канал, где показывают Арса.
Там съемка после какого-то заседания, Мейхер там с отцом. Пару комментариев для прессы тоже дает Дмитрий Викторович, Арс просто стоит с ним рядом.
Родители, как по команде, смотрят на меня.
— Что? — откидываю волосы за плечи.
— Нарисовался все-таки, — произносит папа и переключает канал. — Если вдруг появится рядом с тобой, сразу звони мне.
Киваю. Еще одна ошибка четырехлетней давности — это рассказать папе, что Арс тогда меня за шею схватил. Я потом чуть ли на колени перед отцом не падала и за ноги его не хватала, чтобы он не ездил к Мейхерам.
— А чего вы, кстати, так внезапно нагрянули?
— В гости, — невозмутимо отбивает отец. — Или нам нельзя? — расплывается в улыбке и косится на маму.
— Да нет, можно, конечно, — постукиваю подушечками пальцев по кружке.
— Ты на звонки не отвечала, — немного виновато произносит мама, — я распереживалась, что с тобой, вот и сорвала отца.
— Практически с совещания, — кивает папа с ухмылкой.
Моя мама, такая мама. Улыбаюсь.
— Ясно, — качаю головой, а в спальне в этот момент что-то падает.
Мейхер, блин!
Мы все тут же смотрим на дверь в мою комнату.
— У меня там окно открыто, проветриваю, — поднимаюсь из-за стола. — Пойду проверю, что сдуло.
Судя по реакции, родители верят и возвращаются к своим разговорам на тему того, как мама выдернула папу с работы.